Глава четвертая
— Мы ничего не можем сделать. Нам придется эвакуироваться с корабля, — решительно заявил я. Недели, которые я провел на борту спасательной капсулы в системе Перлии, не были совсем комфортными, но намного лучше, чем попытка дышать в вакууме, что предшествовала им. С другой стороны, спасательные капсулы на борту "Огней Веры" были вероятно столь же ветхими как и сам корабль: и довериться им будет актом отчаянья, но в данный момент я не видел других альтернатив.
— Это невозможно, — сказал Мирес, глядя то на меня, то на Кастин, то на Броклау и обратно, словно гретчин, которому троица голодных орков приказала надыбать закуски, а тому пришлось признаться, что кладовая пуста.
— У нас достаточно спасательных капсул для экипажа, но…
— Едва ли десятая часть того, что нужно полку, — отрезала Кастин, будучи абсолютно рада оставить Миреса и его людей на борту покалеченной громадины задыхаться или умереть от голода. Может быть, она бы так и поступила: в конце концов, это их некомпетентность свалила на нас все эти проблемы. Но это означало оставить большинство наших людей на произвол судьбы, а Гвардия не бросает своих; нам нужно найти выход из этого для всех или спуститься всем вместе. По крайней мере, так поступали валхалльцы: лично мне как-то ближе было "сам за себя".
— Что с шаттлами?
— Все еще ожидают нас, — сказал Броклау, что звучало несколько ободряюще, — проблема в том, что сначала нам нужно выйти на стабильную орбиту.
Он повернулся к Миресу, который явно поежился.
— И наши шансы на это….?
— Не лучшие, — признал капитан, еще раз в ужасе взглянув на окружающий нас разрушенный мостик. Тот кишел членами экипажа и ремонтниками, которые общались друг с другом на резком и непонятном специальном диалекте, но ситуация была выше их сил и они это знали.
— Мы попытаемся повторно переосвятить систему маневрирования, но на самом деле это работа для техножреца.
— В Примаделвинге есть святыня Механикус, — сказал Броклау, который, как хороший офицер, пробрался сквозь материалы брифинга, что позволяло Кастин и мне безнаказанно просматривать их вскользь, — если бы мы смогли доставить сюда техножрецов, они смогли бы вовремя устранить повреждения?
— Они бы смогли, — сказал Мирес, внезапно став выглядеть более обнадеженным. Он вынул инфопланшет и отстучал на нем ряд вычислений. После этого его лицо снова вытянулось.
— Не смог рассчитать точку встречи, — сказал он, протягивая нам крошечный экран, чтобы мы могли прочесть. Потом, сообразив, что не все могут его видеть, перебросил данные на большой пикт-экран, который каким-то чудом выжил среди царившего вокруг разгрома.
— Что это? — спросила Кастин, хмуро глядя на сложную диаграмму.
— Орбитальная механика, — заявил Мирес, чьи прежние дерзкие манеры начали было возвращаться, пока я не позволил своей руке слегка коснуться рукояти цепного меча.
— Это мы, видите? — наше местоположение отмечал стилизованный силуэт звездолета. Его курс был спроецирован в виде зеленой линии, которая где-то в углу экрана пересекалась с кругом, обозначающим Нускуам Фундументибус. Другая линия показывала движение планеты вперед — назад, словно косточка на счетах[32].
— Тому, что взлетит с планеты, придется пролететь мимо нас, развернуться и догнать. Он не сможет состыковаться, не уровняв скорости.
— Мы кое-что понимаем в этом, — сказал я, стараясь не выглядеть слишком нетерпеливым.
— Мы провели достаточно времени на шаттлах, причаливающих к звездолетам. В чем проблема?
— В нашей скорости, — сказал Мирес, снова явно чувствуя себя не в своей тарелке, — даже на полной тяге шаттл никогда не сможет догнать нас.
— Тогда нам нужно замедлиться, — сказал Броклау, никогда не боявшийся заявить очевидное, — как нам это сделать?
— Снова запустить двигатели, — сказал Мирес, — затем использовать маневровые ускорители для разворота. И запустить главный двигатель так, чтобы его тяга лежала вдоль нашего курса.
Он сделал что-то с планшетом, который держал в руке и символ звездолета (который выглядел более гладким и лучше ухоженным, чем в реальной жизни) послушно сделал сальто. Он попытался выдать обнадеживающую улыбку, которая при виде нашего отказа успокоиться померкла и стерлась.
— Мы можем запустить их снова из инженариума, поэтому не будем ждать, когда на мостике будут восстановлены органы управления.
— Вопрос остается в ускорителях, — сказал я, — как долго они будут в ремонте?
Я наблюдал за тем, как лицо Миреса исказилось, пытаясь найти ответ, который бы не звучал как "мы фракнулись".
— Неважно, — добавил я, прежде чем он смог заговорить, — очевидно, что слишком долго.
— А что насчет шаттлов на борту? — спросила Кастин. — У вас должно быть несколько, так?
Мы прибыли на борт в тяжелых грузовиках, принадлежащих Муниторуму на Коронусе, и ожидали, что высадимся на том, что будет доступно в месте назначения. Но любые гражданские корабли, на которых мне доводилось путешествовать, несли несколько вспомогательных судов того или иного вида. Даже "Огни Веры" не были исключением. Мирес пожал плечами.
— Есть у нас два, — сказал он, наконец, — корветы обслуживания. Мы, вероятно, могли бы втиснуть в них десять или двенадцать человек.
— Это на десять или двенадцать меньше, — указал я, уже решив найти хорошую причину оказаться среди них, если понадобится, — если есть время на несколько ходок…
Мирес открыто ухмыльнулся моему невежеству.
— Они смогут вылететь. Но не смогут вернуться, как те, которых вы ждете.
— Полагаю, нет, — сказал я, мое внимание вернулось к пикт-экрану, нависавшему над нашими головами. Это могло быть только мое воображение, но маленький значок корабля уже постепенно приближался к массе планеты.
Я не могу притворяться, что следующая пара недель прошла совсем легко; "Огни Веры" продолжал, словно пуля приближаться к Нускуам Фундументибус, несмотря на все усилия Миреса и его экипажа устранить повреждения, нанесенные кораблю появлением демона. Их усердие было впечатляющим, особенно после того, как Кастин приняла меры предосторожности, разместив вооруженных охранников у спасательных капсул и ангара с шаттлами, но все было бесполезно; каждый раз, когда они восстанавливали одну из систем, где-то еще обнаруживалась неисправность.
Команда, работавшая с двигателями, добилась лучших результатов, возможно потому, что мы позволили нашим собственным шестереночкам[33] похозяйничать там, но это была Пиррова победа; до тех пор, пока мы не сможем развернуться и использовать их, чтобы замедлить наше стремительное пике к поверхности планеты, запустить их означало просто приблизить катастрофу.
