– Думай обо мне!
Так, не покидая состояния полусна, Иосиф миновал маяк Хааргад, расплатился с лодочником, зашел в Портал Чужих Снов.
– …Ту-цал ки-хут мах-ша. Ту-цал ки-хут мах-ша…
Он произносил слова ритуала, накрепко вбитые в память, а думал о ней.
– …Крэн’грах траш’тмор бадгжанх онгк да…
Он бросал в узоры на полу слова ритуала, а думал о ней.
– …Йарг э хаф дан’храж Эльхона! Ой. То есть, йарг э хаф дан’храж эль оннэ! Йарг мэфа дэг.
Ужас обуял Иосифа. Здесь так не ошибаются. Здесь нельзя так ошибаться.
Но бездна наказания не разверзлась под ним. Камера не превратилась в пылающую печь. Тело каббалиста не претерпело искажений. Словом, ничего не произошло. Приняв это за добрый знак, Иосиф перевел дух. Должно быть, ошибка его была столь ничтожной, что силы, правящие провинцией Багнадоф, побрезговали взимать с него штрафную пошлину.
Пять Иосифов исчезли из пяти каменных зеркал…
* * *
…надрывался будильник.
На дворе стояла ночь. Безжалостный московский ноябрь гнал снежную крошку по пустынным улицам. Ледяной ветер до костей пробирал редких прохожих. Неживой лунный свет боролся с вьюжной мутью.
Издалека доносился невнятный шум.
Иосиф чувствовал себя до крайности измотанным, но счастливым. Счастье звенело в его сердце золотым колокольчиком.
Он лежал, пока не прошла дурнота, а потом вскочил с постели и принялся изображать подобие латиноамериканского танца. Вскидывал ноги, принимал горделивые позы, выделывал лихие коленца… Потом раскланялся перед невидимой публикой, подметая пол пером невидимой шляпы.
Неожиданно сам собой включился визор. Иосиф поискал глазами пульт, но тот лежал на подоконнике, и случайное прикосновение к нему исключалось. «Скачок напряжения в сети? Так бывает…» – успокоил себя каббалист.
По первой программе шли экстренные новости. Диктор выбирал наиболее осторожные выражения, но кадры говорили сами за себя.
– …Катманду, Нью-Йорка и Москвы. В ходе боевых действий выжжены целые кварталы. Природа существ, которые вторглись на территорию трех столиц, остается дискуссионной. Некоторые специалисты высказывают опасения, что военно-промышленный комплекс…
На экране Таганка стремительно превращалось в салат из огня, поджаренной плоти и камня. Уже не домов, а именно – камня.
Шум за окном усилился.
В комнате вспыхнул свет. Иосиф растерянно повернулся и увидел прямо перед собой эфирную женщину, улыбавшуюся счастливо и умиротворенно.
– Эльхона! Дай я обниму тебя!
На мгновение странная война в его сознании уступила место любви.
Но Эльхона сделала жест, отклонявший объятие. Она быстро расплывалась. Вот пропало лицо, шея, руки…
А-ах!
На месте любимой женщины Иосифа Резника оказались два уродливых карлика. Один из них стоял на плечах у другого. Оба хихикали. Тот, что был сверху, спрыгнул на пол.
– Ап! Меня зовут Бим, – представился он тонким детским голоском.
– А меня тогда зовут Бом… – забасил его напарник.
– Ты нам до смерти надоел, Резник! – воскликнул Бим.
– И ты редкий дурак! – вторил ему Бом.
Каббалист только и сумел вымолвить:
– А где же…
– …моя милая краля Эльхона? – подхватил Бим. – А вот она, перед тобой, болван. Я, например, ее верхняя часть.
– А я так нижняя… – уточнил Бом.
– А вместе мы… – вскричал Бим.
– …веселые проказники Бим и Бом с адского курорта Багнадоф! – завершил его напарник.
– Ты нам очень помог, дурень!
– Нам давно тесно в Самате, надо было как-то расширяться, да.
– А тут как раз ты! Благор-родный возлюбленный, – точно изобразил голос Эльхоны Бим.
– Любимый мой! Не отчаивайся… – издевался Бом.
Каббалист застыл, не в силах сдвинуться с места или произнесли хотя бы одно слово. А «проказники» продолжали веселиться:
– …хоть на край света, ха-ха-ха!
– …живая вещь, приходящая по первому зову, хи-хи-хи!
Бом плюхнулся на пол и затряс в воздухе маленькими ножками. Бим радостно прыгал вокруг него.
– Бом, а ты еще не верил, что мы спихнем этот проект. Помнишь, ты все говорил: «Где найти такого придурка, который вызовет прямо в Срединный мир целую провинцию преисподней»? А, помнишь? Ты мне должен щелбан.
– На, бей, паразит!
Дыщщ!
– Вот дурак, ты бы еще сковородкой отбил!
И козявки принялись носиться по квартире, швыряя друг в друга все, что под руку попадется.
Иосиф, наконец, справился с охватившим ступором и закричал:
– Чего вам надо в моем мире? Я расплачусь с вами, только убирайтесь отсюда!
– Здесь нам надо всё! Заверни и вышли на мое имя! – вопил Бим.
– Да, мы забираем весь товар, порежьте, пожалуйста, дольками… – гундосил Бом.
– Но я могу…
– Ты уже ничего не можешь, благородный господин Иосиф, – прозвучал у него за спиной тихий голос.
Каббалист заставил себя обернуться. Почти всю комнату занимал демон в хитиновом панцире, с огромными жучиными лапами и человеческим лицом, до половины упрятанном в хитиновый воротник. Из пасти вырывались искры пламени.
Интуитивно каббалист узнал в демоне содержательницу таверны «Мистраль». В следующий миг жало на хвосте демона ударило его в грудь. Падая, Иосиф увидел, как разлетелся в щепы стенной шкаф. Оттуда полезла целая армия трехметровых бойцов с глухими костными щитами вместо лиц.
Его не стали добивать. Каббалист умирал долго: кровь бежала из его ран, тепло жизни истончалось медленно, покой все никак не приходил. Но корчась от боли под тяжелыми сапогами солдат преисподней, Иосиф ликовал той частью сознания, которую сумел уберечь от мучений плоти.
«Вот он, мой триумф! Было все-таки у меня назначение высокое…»
Москва, 2004–2005
