— Аура, — Ровена поражено покачала головой, — такого размера…
— Это объясняет почти все поставленные вопросы, — подтвердил Гедеон. — Почему ауры не видно на камере? Потому что её размер и плотность превышают все возможности наших камер, они просто её не охватывают. Та же проблема у рунабра. Почему защитные линии Марианира разорваны в клочья? Потому что энергия этого существа прошла в цепочки потоков, и оказалась на порядок интенсивней, так что молекулярные связи рунабрических линий нарушились. В технической части исполнения мне понятно почти все, остаются лишь два главных вопроса.
Ровена кивнула:
— Кто это и что ему надо. С чего планируете начать?
— С осмотра залов, — ответил Гедеон. — Ваша аллергия, слава богу, не единственный способ обнаружения этого существа, но все же самый верный. Мне нужно, чтобы вы прошлись, осмотрелись, и если почувствуете его снова, доложили мне. К тому же вы единственная пока, кто видел его лицо, до его волшебного исчезновения.
Он отпустил паузу воспроизведения. Камера показывала Ровену и темную фигуру напротив неё. Было видно, как человек, или кто бы он ни был, развернулся и опустил очки. Вспыхнули две точки его глаз, источая белый свет. Но не только он прятал его лицо. В призме камеры было отчетливо видно выделение эктоплазмы, так что щеки и подбородок для взгляда наблюдательного устройства оказались залиты сверкающей массой.
— Что он тебе сказал? — присмотревшись, спросил Рафаэль.
Ровена пожала плечами:
— Упрямство до добра не доводит.
— И все? — хмыкнул парень. — А как же: я порабощу ваш мир, сдвину планету в черную дыру…
— Я бы такое запомнила, — усмехнулась стражница.
— Готовьтесь к выходу в зал Розарий, — сказал Гедеон. — Даю двадцать минут, и жду вас, Рафаэля и Алексея у служебного поезда.
* * *
— Что думаешь? — спросил Рафаэль, когда команда Ровены зашла на кухню, хором выпить кофе.
Она покачала головой:
— Я не представляю, с чем мы столкнулись. Чтобы существо имело такую ауру, оно должно быть, по меньшей мере, ангелом или демоном.
Алексей налил себе кофе.
— Согласен, он не соответствует никакому известному мне классу. И у него есть человеческое тело! Энергетические сущности, конечно, часто пытаются найти себе носителя и заключить официальный симбиотический договор на проживание в живом теле. Так у них появляется возможность существовать в нашем мире постоянно. Но такое существо не выдержит ни один носитель.
— А это значит, что он не нуждается в носителе, — продолжала рассуждать Ровена, — его собственная энергия настолько велика, что удерживает молекулы сколь угодно долго.
— Тогда это не тело… — задумался Рафаэль. — Я думаю это достигшая определенной плотности эктоплазматическая плацента, которая позволяет этому существу выглядеть как человек.
— Первый раз в жизни слышу о подобном, — покачал головой Алексей. — Нет, вру. В институте рассматривали теорию существования такого редкого класса, но до настоящего момента никто не зафиксировал подобной сущности. Вы представляете какое колоссальное количество энергии необходимо, чтобы преобразовать эктоплазму в состояние плотного тела? Я уже не говорю о количестве самой эктоплазмы.
— Может, кому-то удалось осуществить такой процесс, — произнесла Ровена.
На кухню вошел Беринг, молча, налил себе кофе.
— Нашу команду разбивают? — уточнил Рафаэль.
Беринг кивнул.
— Гедеону нужна только командир Бельская, и дополнительная охрана для неё, поэтому он берет с собой Рафаэля и Алексея. Матвей, Калина, я прошу вас присоединиться к группе Триглава. Командир Бронская подойдет минут через десять. Задача ясна?
— Так точно, — отрапортовали стражи.
Беринг направился к дверям, но в проеме остановился.
— Будьте крайне осторожны. Федеральное агентство безопасности не высылает агентов на магические атаки ниже альфа уровня.
* * *
Зал Славы весенней покрывал густой ковер цветочной растительности. Общая протяженность клумб, с учетом вертикальных конструкций, опоясывающих колонны зала до самых верхних арок, составляла несколько километров. Здесь свешивались до пола побеги вьюнка с раскрытыми голубыми бутонами и белоснежные розы росли у кованых лавочек, расставленных по всем платформам. Ветер подъезжающих поездов то и дело срывал лепесточки, кружа их под куполом зала.
Здесь облюбовали себе место маленькие цветочные и сувенирные магазинчики, красные шатры кафе, излюбленное место сбора всех проезжающих музыкантов. «Вальс цветов» Чайковского звучал здесь всегда, едва заканчивались его последние аккорды, как где-то с другой стороны уже начинались времена года с быстрых шестнадцатых «Весны».
Атмосфера этого зала просила и требовала непременного внимания, но самым удивительным чудом под этим куполом был золотой лотос. Магический цветок, посаженный триста лет назад в своем саду некой жительницей города. Когда началось грандиозное строительство центра метрополитена, старинные дома успешно исчезли, а огромный цветок лотоса с золотыми лепестками по недосмотру строителей врос корнями в потоки защитной магии, которую прокладывали на уровне фундамента зала.
И все. Избавиться от чудесного цветка оказалось не возможным. Грандиозный бутон размером с трехэтажный дом, окруженный листьями и толстыми стеблями, расселся у центральной колонны зала Славы весенней, став его главной достопримечательностью.
Его было видно сквозь прозрачные части купола, вдоль которого по верхним путям мчался служебный поезд.
— Все, как в Розарии, — говорил Гедеон. — Установим детекторы, Ровена пройдется по платформе. Поставим на автоматическое слежение и едем дальше.
Поезд замедлил ход на первой платформе зала.
— За работу, господа.
Ребята из технической группы подхватили чемоданчики с детекторами и едва открылись двери, исчезли в толпе.
— Четко работают, — улыбнулся Рафаэль. — Где наш упрямый турок?
Ровена окинула внимательным взглядом мирную жизнь зала Славы весенней. Из потоков людей вышел командир Адэк-Сандэр, смуглый черноглазый брюнет со своими стражами, поприветствовал коллег.
— Что ищем, господин Гедеон? — поинтересовался он у агента.
Совещание заняло всего пару минут. Стражи распределились для осмотра платформ и двинулись по намеченным маршрутам.
Ровена в сопровождении Рафаэля отправилась к центру зала. Смотреть вокруг стало непривычно. Лицевая пластина рунабра была своеобразным фильтром, четко отсекающим грани разных астральных плоскостей и магических контуров. Но Гедеон, конечно, приказал отключить её. Существо, которое они высматривали, находилось именно в диапазоне взгляда людей, а его ауру все равно нельзя было увидеть. Если бы не гиперактивное выделение эктоплазмы, сложная техника эктоэнергетического слежения вообще не распознала бы угрозу. Так что теперь работали лишь внимательность и терпение стражей.
