Вместе с тем, в чем проэклезиал Са Кринт был глубоко убежден, образчики гуманистического доктринерства, утверждающие тщеславно примат духа человека над материей и веществом суть преходящи, недолговечны, хаотичны. Лишенные внутреннего и внешнего порядка гуманитарно-просветительские теории противоречивы и разъединены в необозримом множестве. Бесчисленные гуманистические концепции и гипотезы лишены истинного духовного величия, так или иначе они конъюнктурно ограничивают себя приземленностью, тяжеловесными веригами конкретных обстоятельств, будучи намертво прикованными к изменчиво-лабильным условиям объективной реальности. Стоит человечеству, ведомому промыслом Всевышнего, слегка расширить пределы познания, изменив окружающую среду, скажем, в результате эпохальных научных открытий и технологических свершений, как тут же десятки, сотни гуманитарных доводов, прекраснодушных пожеланий, выдвинутых якобы для блага и во имя человека, обнаруживают собственную несостоятельность и ущербную эфемерность. Меняются времена, люди, меняется жизнь, делая ненужными, излишними устаревшие псевдорелигиозные гуманистические воззрения, апеллирующие к ветхому Адаму-прародителю.
В то же время прошедшие сквозь века и тысячелетия выдержанные уникальные боговдохновенные догматы истинной веры, отдающие приоритет объективным святым надчеловеческим истинам и ценностям, суть логичны, целостны, нерушимы в своей квинтэссенции, хотя иногда бывает и наоборот в грешной, априори лимитированной человеческой интерпретации. К бесконечности можно и должно стремится, но постичь рациональными чувствованиями непостижимые замыслы Создателя слабому и ограниченному человеческому разуму предвечно не суждено и не дано. Несть творения превыше творца! Часть всегда меньше целого. Однако Всемогущий и Всеблагой заповедал нам пути бесконечного, беспредельного общечеловеческого развития. Он вручил нам ключи к свободе, вложив в наши души непрестанное стремление к божественному совершенству, где путеводительными светочами становятся гениальные научные озарения, религиозные прозрения и откровения веры по своей духовной природе надмирные, вселенски истинные. Сотворим же знамение благостной бесконечности, братья и сестры. Да свершится истинно! В том числе и то, как суперлативные технологии сделали возможным, чтобы не во грехе и пороке единожды рождался человек разумный, а многократно выходил на ясный свет Господень из амниотических устройств, идентично адекватный чистому образу и подобию Создателя. Отрицать суперлативное непорочное зачатие и пресуществление духовного прототипа людского или не верить в благодатную посмертную реституцию своего идентичного тела — значит быть поганым язычником-гуманистом, профанируя само понятие бессмертия души человека, его разума, бесконечного во времени и пространстве в качестве орудия неисповедимых замыслов Создателя всего сущего…
Субкапеллан Кринт был красноречивым проповедником, но высшее командование корпуса имперских рейнджеров на религиозные или гуманистические верования личного состава, в сущности, не обращало ровным счетом никакого внимания. Тем не менее, рейнджеры крайне подозрительно и нелицеприятно относились к тем, кто, по наблюдениям братьев и сестер по оружию, руководствовался не бессмертным разумом, а рудиментарными животными инстинктами самосохранения временной телесной субстанции. Все мы, конечно, люди и человеки. Но не всегда и не во всем. И с патологическими личностями, вдруг ставшими одержимыми дикими первобытными безотчетными побуждениями, в корпусе прощались незамедлительно и эффективно: заведомо невыполнимая миссия или оскорбительный вызов на безнадежный поединок. И вот тайный суд чести выносит вердикт о сроках посмертной реституции или же приговаривает из строя вон выходящего жизнелюбца к бессрочному пребыванию в резерве-постмортем. Как говаривали рейнджеры: останется на том свете, пока черти-пришельцы с рогами и копытами не пожалуют на этот.
Это презрение к смерти у звездных рейнджеров не было генетически кодировано, как у безумных клонов-трансмутантов в доимперский период локально-глобальных метагалактических конфликтов, но являлось предельно осознанной жизненной необходимостью разумного риска, заложенной воспитанием и годами боевой подготовки.
Живой или мертвый ты всецело готов одержать победу любой ценой на службе императору, не жалея ни жизни, ни смерти. Смертью мы попираем смерть. Убеждая и утверждая себя в бессмертии, ты побеждаешь врагов рода человеческого. Нынешних или грядущих. Вера — вне жизни и смерти, но она мертва без разума и дела рук человеческих.
Такое не раз и не два говорил субкапеллан Са Кринт единоверным братьям и сестрам по оружию, слово веры доказывая военным делом, в чем майор Тотум уже имел возможность убедиться в ходе подавления сепаратистских беспорядков в индустриально-астероидном поясе системы Аквитания Серт.
Поэтому, когда лейтенант Хампер предложил кандидатуру прим-сержанта Кринта на должность заместителя командира взвода "А", майор Тотум понял — ему дан знак свыше и реальный шанс доказать себе и всяким прочим, что он ведь все-таки человек, способный держать оружие, а не гуманитарная тварь, дрожащая как бы чего не случилось с ее бесценной, единственной и неповторимой жизнью. Труса он никогда не праздновал и в панику не впадал, понапрасну подозревать его в подверженности психозу самосохранения есть верх оскорбительной несправедливости.
… Хрясь вам! К черту в зубы на раздачу, я устрою тут всем веселье по полной программе, огульно и разгульно. Поработаем нещадно и беспощадно. В бак так в бак! Если по-другому нельзя. Зато через три года можно будет выйти на волю в звании подполковника и, быть может, с титулом пресветлого графа империи. Не получится стать героем, погибнув в бою, на худой конец всегда под рукой возможность вызвать на дуэль лейтенанта Хампера. Тоже вариант с гарантированным фатальным результатом, если нелестно отозваться о кельтах-каледонцах или о высоколобых историках из лавки древностей…
Барон Алекс Тотум в общем-то не был подвержен интеллигентским рефлексиям. Но после проповедей преподобного Са Кринта чего только в голову не взбредет.
…Прости меня, грешного, Всевышний, помирать мне еще не с руки, от ответственности за результативное проведение операции "Лакс" меня милорд генерал Колм не освобождал. Похоже, наоборот, строго предупреждал, чтобы я без толку не рисковал людьми и собой. Или же его светлость имел в виду нечто диаметрально противоположное? Неисповедимы пути начальства нашего. Иже яси на землех яко и на небесех…
