Бродяги двинулись вдоль бульвара, удаляясь от эстакады. Дойдя до памятника человеку возле машины, Профессор нежно погладил его, словно старого друга. Оглянулся на разрушенное здание поблизости и указал рукой на бульвар, в направлении круглой площадки, где темнели жуткие фигуры. Васька отрицательно замотал головой, но Профессор настаивал. В результате они все же двинулись в том направлении. Игорь понял – Северцев хотел перейти на ту сторону бульвара. Двигаться сквозь заросли было бы безумием, а площадка хотя бы как-то просматривалась.
Чуть ли не из-под ног у них порскнуло небольшое животное и умчалось в темноту. С бульвара донесся тоскливый заунывный вой, сменившийся поскуливанием. Профессор заторопился. Нервно оглядываясь, они прошли справа от фигуры на колесе, Игорь невольно покосился на четырехугольный предмет – черепа были на месте. «Как бы и наши к ним не прибавились», – подумал он. И тут же услышал, как вскрикнул Васька и нагнулся, ощупывая ногу. Игорь посветил – в щиколотку Эльфа воткнулась острая железка. Тут что-то пролетело возле самого его уха. Громов торопливо погасил фонарь – на свету они представляли собой отличные мишени. Васька вскинул автомат и дал очередь по ближайшим кустам. Оттуда раздался короткий вопль. Игорь жестом показал женщинам, что лучше передвигаться ползком, и сам, пригнувшись, чуть ли не таща на себе Ваську, поторопился покинуть площадку, видимо охранявшуюся здешними аборигенами. Знакомиться с ними поближе никакого желания не было – Игорь подозревал, что числом их маленький отряд явно уступает противнику. Профессор уже давно опередил товарищей и вскоре опять обнаружил круглую железную крышку под ногами. Игорь с Васькой вновь, поднатужившись, отвалили ее, и на этот раз результат явно устроил старика больше. Вниз шла труба, в которую на некотором расстоянии друг от друга были вделаны толстые железные скобы. Профессор заглянул в нее, кивнул и выжидательно обернулся к Ваське. Тому все это ужасно не нравилось – он знаком предложил Северцеву спускаться первым. Профессор отрицательно замотал головой.
Все это Игорю уже изрядно надоело, к тому же в любой момент могла появиться неведомая погоня. Отстранив шипящего от боли и злости Эльфа, Громов решительно поставил ногу на крайнюю скобу, попробовал – выдержит ли? Скоба выдержала, и он потихоньку начал спускаться, не ожидая, чем кончится спор наверху.
Сначала Игорь лез на ощупь, но вскоре услышал, что сверху за ним спускается еще кто-то, освещая трубу слабым лучом фонарика. Бодрости у Громова прибавилось. Он только боялся, как бы тот, кто спускался сверху, не оступился и не рухнул прямо на него.
Казалось, спуск продолжался куда дольше, чем в первый раз. Потом правая нога Игоря вместо железа скобы вдруг ощутила пустоту, и Громов, сорвавшись от неожиданности, повис на руках. В слабом свете фонарика он увидел, что до пола недалеко, и решился разжать пальцы. Упал удачно, почти не ушибся, только весь измазался в грязи, и через секунду уже стоял на ногах, готовый подхватить того, кто спускался следующим. Повисев немного, тот, как куль, рухнул ему в руки, и по весу Игорь догадался, что это была Женя. Марина оказалась куда тяжелее, а уж удержать Профессора и вовсе не вышло – в итоге Игорь не устоял на ногах и они оба рухнули на пол. Последним появился Васька – ему явно трудно было спускаться из-за раненой ноги. Игорь поймал и его – Эльф оказался не таким уж тяжелым.
Теперь они могли оглядеться. Странное это было место. Люди находились в туннеле, по размерам почти таком же, как и в метро, только в середине его текла мутноватая река. А они стояли как будто на тротуаре, достаточно широком для того, чтобы спокойно идти. Такой же был и с другой стороны.
Профессор решительно потянул с лица противогаз. Марина, глядя на него, тоже сняла респиратор. Игорь вовсе не был уверен, что это разумно, но, поколебавшись, противогаз тоже стащил. Воздух здесь был слегка затхлый, пахло сыростью и еще какой-то гнилью. Но после туннелей метро этот воздух показался почти свежим.
– Ни хрена себе! – пробормотал Васька. – Где это мы оказались?
– Это и есть подземная река Неглинка, – сообщил Профессор. – Начинается где-то в районе Марьиной рощи, – он неопределенно махнул рукой вверх по течению, – потом впадает в Москву-реку возле самого Кремля. Когда-то была обычной речкой, но это было очень давно. Постепенно ее стали использовать для сброса всякого мусора, и скоро ближе к Кремлю она вообще превратилась в зловонное болото. Там ведь мясные ряды были, можно себе представить, какой стоял запах. Потом реку заключили в каменную трубу. Думали, тогда перестанут горожане сбрасывать туда отходы, но ничего подобного. Наоборот, из окрестных домов хозяева провели туда стоки для нечистот. Трубы, по которым текла Неглинка, постоянно засорялись, и во время сильных дождей она разливалась по поверхности, затопляла улицы. Я этого уже не помню, а вот мать мне рассказывала, как на месте Трубной площади возникало озеро, по которому можно было плавать на лодке. В конце прошлого века все же построили новый коллектор, вот этот, – и он обвел рукой коридор. – Но его сделали только от Цветного бульвара, а выше по течению речка по-прежнему заключена в старую кирпичную трубу.
– А ты откуда знаешь про это место? – спросил Васька.
– С другом как-то залезли сюда, еще когда студентами были. Но мы быстро выбрались обратно – тогда такой ужасный запах здесь был…
– И куда мы теперь пойдем? – поинтересовался Васька.
Профессор махнул рукой вниз по течению:
– Думаю, стоит отправиться в сторону Кремля, по новому коллектору. Тут хотя бы идти удобно, не то что по старинным трубам. А там попробуем попасть на Охотный ряд. В смысле, на Проспект Маркса.
* * *
Очень скоро все почувствовали усталость. Марина не жаловалась, но Игорь видел – она еле передвигает ноги. Вдобавок Женя уцепилась за нее, норовя повиснуть всей тяжестью. Васька прихрамывал и тихо чертыхался сквозь зубы.
– Давайте еще немного пройдем и устроим привал, – предложил Профессор. – Спать ужасно хочется. А когда отдохнем и перекусим, двинемся дальше.
– А где мы сейчас примерно? – спросил Игорь. – Зачем спросил, он и сам не знал. Наверху он все равно не ориентировался.
– Думаю, уже приближаемся к Трубной площади. Отсюда не так уж далеко до Охотного ряда. Там, может, верхом немного придется пройти – прямого сообщения между этим туннелем и метро нет, по крайней мере, мне об этом ничего не известно.
«Ладно, – подумал Игорь, – может, действительно не так уж плохо для начала попасть к своим». А уж потом он решит, что делать. На Красной линии не останется, конечно. Не сможет простить, что его списали со счетов, как ненужный хлам.
Впрочем, для начала туда еще дойти неплохо бы. А потом уже и думать.
Отряд, не торопясь, двинулся дальше. Но скоро Женя, не сказав ни слова, бессильно опустилась на пол, прямо в грязь. Тут и остальные остановились. Всех клонило в сон, но кто-то должен был караулить.
– Давай так, – предложил Васька Игорю, – я на пару часиков прикорну, а потом сменю тебя и ты поспишь.
Спорить не хотелось, хотя Громов чувствовал себя не лучшим образом. Скоро вокруг него все дремали, пристроившись, кто как мог, положив под голову рюкзаки и подстелив что-нибудь из вещей. А Игорь слушал журчание воды, и понемногу глаза его тоже начинали смыкаться.
Чтобы не заснуть, он включил фонарик, нашарил возле себя обломок цемента и швырнул в мутноватую воду. Тотчас оттуда высунулась небольшая, но на редкость зубастая пасть, по бокам которой торчали два выпуклых белых глаза. «А река-то, оказывается, обитаема, – подумал Игорь. – Интересно, можно ли пить эту воду, если вскипятить, и употреблять в пищу здешних обитателей?»
Он и сам не знал, сколько времени провел так, то проваливаясь в сон, то просыпаясь. Ваську будить не хотелось – тот стонал во сне, ему явно было плохо. Но вдруг, как от толчка, проснулась Марина и села, протирая глаза.
– Не спишь? Ложись, я за тебя покараулю.
Игорь сначала отнекивался, но усталость брала свое. Марина подошла к краю воды, присела, глядя вниз.
– Руки не вздумай мыть, – успел предупредить Игорь, и тут сон сморил его окончательно.
* * *
Когда он проснулся, остальные были уже на ногах. Женя и Марина под руководством Профессора разводили костер из собранных на берегу веток, дощечек, корней деревьев и прочего хлама, плеснув на все это горючей жидкости. Игорь в очередной раз подивился, как ловко Марина орудует обеими руками. Даже той, что замотана в тряпицу.
– Ты ранена? – спросил он, указывая на черную повязку.
– А, это ерунда. Это давно уже. Не обращай внимания, – отмахнулась она.
Игорь уже начал привыкать, что его спутники, хоть и относятся к самому низкому социальному слою (а может, наоборот, именно из-за этого), очень нервно реагируют, когда им наступают на любимую мозоль. Все они были, что называется, со своими тараканами. Игорь уже усвоил, что Ваську, например, лучше не спрашивать о судьбе его матери. Профессор под большим секретом, взяв с него слово молчать, сообщил, что Васькина мать погибла в метро уже через несколько лет после Катастрофы. Вроде бы она пристрастилась к дури, и такой итог был закономерен. Васька, видимо, переживал это очень болезненно. Тихая, запуганная Женя едва в истерике не забилась, когда Игорь спросил, почему бы ей не снять замызганную тряпицу, обмотанную вокруг головы на манер косынки, которая ее вовсе не украшает. Теперь вот обнаружилось, что свои секреты есть и у Марины. Обычно такая разговорчивая, она тут же замкнулась, когда он задал вполне невинный, с его точки зрения, вопрос – что у нее с рукой. «Ладно, – подумал Громов, – не хочет говорить – не надо».
