Иллюзия.
Именно поэтому табак сигареты напомнил ему о табаке адептов. Лидусская медовуха из бара была на вкус, как… лидусская медовуха.
И эта шаверма…
Хаджар никогда не пробовал шаверм. Так что и она будет на вкус, как…
– Молодой человек, – вдруг обратилась к нему Элла Марковна. – мы с вами знакомы?
Борис к этому времени уже развернул фольгу и надкусил ароматный, теплый лаваш. Хрустнули листья салата. Огурцы и помидоры дополнили вкус пряного соуса, текущего по пальцам. И островатое, горячее мясо коснулось языка.
Борис застыл.
Элла Марковна и Артур вскочили со своих мест. Упали табуретки. И пролитый кофе полился на землю.
– Никогда… – Хаджар прожевал и проглотил. – Никогда не ел ничего такого.
Шаверма упала на стол.
Элла Марковна перекрестилась. Артур тяжело и глубоко дышал.
Они точно видели перед собой их подоп… пациента.
– Мы не будем об этом говорить, – произнесла Элла.
Артур только кивнул.
В больницах всякое происходит… и большинстве этих историй не вспоминают даже за стаканом отнюдь не дешевого, но вкусного кофе.
Врачи развернулись и направились обратно, оставив после себя беспорядок и лужи на столиках.
Хаджар тяжело дышал. Он сидел на островке посреди пяти реки. И пять канатов крепко держали его связанным.
– Что это было? – произнес он.
Он сжимал и разжимал ладонь. Он смотрел на бескрайние просторы этой странной реальности. Где кроме маленького островка, канатов и рек не было больше ничего.
То что он видел? Это был сон? Реальность?
– Нет, это все не важно, – замотал головой Хаджар. Словно хотел скинуть с себя наваждение. – Это не важно.
С трудом поднявшись под давлением канатов, Хаджар глубоко задышал и успокоил бешенный бег сердца.
Правда в том, что только оказавшись в Городе, он уже знал, что ему нужно сделать. Просто хотел…
– Нет, – повторил Хаджар. – не важно.
Выпрямившись, он протянул руку за пазуху. Как и с зажигалкой, он знал, что там обнаружит.
Простой, ничем не примечательный нож. Старая рукоять местами обтесалась и обнажила стальную пластину. Да и само лезвие – с зазубринами, местами ржавое, с темными пятнами по клинку.
Метафорично…
Хаджар, не секунды ни сомневаясь в своих действия, размахнулся и провел ножом по самому толстому из канатов. Казалось бы разбитый и старый нож, который не смог бы и тростинки рассечь, с легкостью прошел через крепкие волокна.
Крепкие, мозолистые руки обхватили ускользающий канат. Хаджар, стиснув зубы, развернулся и положил огромный моток волокон на плечо.
Ткань одежд порвалась почти мгновенно, а следом за ней и плоть, вплоть до костей.
Нести на самом себе собственную волю, камнем уходящую куда-то вглубь бездонной реки – Хаджар знал не по наслышке, как это может быть тяжело.
Оставляя за собой в воде кровавые пятна, Хаджар потащил огромный валун, тянущий его ко дну в сторону реки, где под водной гладью мерцал изумрудный океан травы со стоявшим по центру холмом.
Давно уже пора этому холму стать горой.
И Хаджар собирался помочь этому случится.
Глава 1482
Оголенный по пояс, Хаджар стоял напротив огромной скалы. Она возвышалась каменным столпом посреди моря колышущейся травы. Отбрасывая широкую тень, спасала от палящего солнца, застывшего в зените.
И облака, плывущие по небу, касаясь её вершин, словно волны от волнореза — расходились длинными лоскутами.
Покрытая щербинами. Местами стесана. Вереницы глубоких шрамов исписали её густыми мазками неопытного художника.
И все же, Хаджар, утирая пот и кровь со своего “Я” смотрел на далекий пик с теплотой. Да, может его воля не выглядела так, как воспевали барды и менестрели, когда вели рассказы о героях прошлого.
Это не был стальной, несгибаемый стержень или гора, которую не могли сдвинуть даже боги.
И все же…
Это была его воля. И теперь он смог соединить свое сердце и волю, создав эти самым…
— Терна, – прошептал голос.
Знакомый, но какой-то… иной.
Хаджар не оборачивался. Он знал, что стоит ему попытаться увидеть говорящего, как наваждение мгновенно исчезнет.
— Все, что было разделено, станет едино, – продолжил говорить голос. – Раб ли богов человек? Раб ли он свою судьбы? Раб ли он законов Неба и Земли? Я не знаю, тернит.
Тернит… Хаджар уже слышал это слово. Слышал в столь старых легендах, что сложно представить, чтобы в землях смертных остался хоть кто-то, кто слышал эти легенды от матерей своих матерей, а не натыкался на них в древних развалинах.
– Все пути ложны. Все молитвы – пусты. Боги — лишь осколки отражения.
Отражения… что-то было в этих словах, что заставляло шестеренки в голове Хаджара крутиться с немыслимой скоростью.
— Все ложно… Терна ложна… Реки Мира лишь ошейник… Когда откроется истина, будет уже поздно… А пока возьми меч в свои руки, тернит-мечник. Ты начал свой путь против лжи и цепей этого мира. Отныне помни – каждый шаг будет уводить тебя все дальше от богов и все ближе к людям. Ибо ты не раб. Ибо свободу твою не отнять даже после твоей смерти. Возьми ту силу, что я дал тебе и используй так, как сочтешь нужным. Праотцы тебе судьи и матери матерей твои тени.
Ощущение чужого присутствия исчезло.
Хаджар остался стоять один у подножия скалы. Ветер остужал его раны и ласкал распаренную кожу.
– Древние, — вздохнул Хаджар. — если бы не Древо Жизни, я бы уже давно потерял рассудок от общения с вами.
Безумный Генерал – это могло бы стать не только прозвищем, но и реальностью. Благо несколько эпизодов общения с созданием, одновременно проживающем во всех бесчисленных множествах вариаций прошлого, настоящего и будущего закалили разум Хаджара.
Он снова посмотрел наверх. Где-то там, высоко, на горном пике, под сенью дерева, где свила гнездо птица Кецаль, закутавшись в рваный черный плащ, спал старик с побелевшими от времени волосами.
— И почему – Терна? – прошептал Хаджар.
Он узнал этот голос.
Легенды… они ведь не даром называются именно легендами, а не доподлинной историей. Значит, Черный Генерал, спустившись с Седьмого Неба, научил людей вовсе не пути развития. Нет, он принес им совсем иное знание.
Знание, недоступное даже богам. Ибо, как теперь понимал Хаджар, тот, кто прошел так далеко по одной из пяти рек, уже не сможет удержать на себе вес полноты своего “Я”.
Пожалуй — так же, как не могли этого сделать Бессмертные. Ну или большинство Бессмертных. Ну или…
- Проклятье, – выругался Хаджар.
Он и без подсказок нейросети понимал, что обладает слишком малым количеством информации. То, что он знал, даже забравшись так высоко по лестнице мира боевых искусств, все еще казалось маленькой песчинкой на фоне той вселенной, что его окружала.
Пути развития.
Пять рек в глубинах сознания, уходящих за пределы самой души.
Терна.
Река Мира.
Седьмое Небо.
Какие-то отражения, которые постоянно упоминают Древние.
Как все это было связано.
Куда все это вело.
А самое главное – как влияло на жизнь отдельно взятого Генерала, объявившего крестовый поход против самого Яшмового Императора.
Хаджар глубоко вдохнул и прикрыл глаза.
Синий Клинок лег ему в ладонь. Имя Ветра все еще звучало где-то на грани слышимости, энергия сияла внутри его источника, путь меча лежал перед ним ясно и четко – открывая дорогу к Истинному Королевству. И вроде ничего не изменилось.
Вроде…
Хаджар взмахнул клинком. Легко и плавно. Он двигался вместе с ним и трава вокруг расплывалась в разные стороны, повторяя очертания движений.
Взмах, удар, скольжение. Хаджар двигался легко и плавно. Это не было похоже на танец. Ибо бой даже смертных и танец не имели ничего схожего.
Скорее, Хаджар словно медитировал. Через движения меча погружался глубоко внутрь себя. Соединял разум и тело, находя покой там, где другие увидели бы тяжелый труд.
