попытку встать и развернуться парировала:
– Сидите, ранбольной! Я еще не закончила! – И еще несколько раз шмыгнула носом. Обвила повязку вокруг шеи, закрепила ее и разорвала бинт, чтобы его завязать. – Мы ночью четыре эшелона с ранеными из-под Истры разгрузили. Это я не по вам реву, товарищ лейтенант. По вам плакать еще рано.
– Да, несколько преждевременно.
– Одевайтесь, я закончила.
– Язык твой – враг твой, Наталья.
– Я знаю! Вот только возвращаться не надо! Ваша бригада получила распоряжение перебазироваться под Москву. А с ранеными не приезжай. Ты мне живым нужен, Ванечка. – И она вся потянулась к нему.
Они еще несколько минут целовались, оба возбудились и не могли оторваться друг от друга. И пока не раздалось покашливание главврача, они так и стояли возле перевязочного стола.
– Уланова, могу дать тебе час, проводи лейтенанта.
Не говоря ни слова, Наташа взяла за руку Ивана и прошла к вешалке с полушубками.
– Я быстро, Сан Федорыч.
– Следующий! – вместо ответа прокричал военврач.
Вести Наташу в комнату, где еще несколько часов назад была Галя, Иван посчитал кощунством, да и сама Наташа, выйдя из госпиталя, сказала:
– К тебе, на глазах у всех, я не пойду. Совершенно неправильно меня поймут.
Она взяла его под руку, и они пошли по расчищенной дорожке в сторону аэродрома. Многие смотрели им вслед. Свои вещи Иван забросил на аэродром еще вчера.
– Вообще-то я знаю место, где никого нет, и мы сможем побыть одни.
– Мне этого очень хочется. Это далеко?
– Если свернуть на эту тропинку, то метров двести, там штабная землянка нашего батальона, с комнатой отдыха. И даже с печкой. – Наташа озорно улыбнулась.
– Я знала, что ты что-нибудь, но придумаешь.
После поворота на заснеженную тропу она неожиданно побежала:
– Догоняй! У нас мало времени!
Заперев землянку изнутри и плеснув немного бензина на уже уложенные дрова в печке, они занялись организацией гнездышка из кучи одеял, лежавших на верхних нарах. Наташа нырнула под одеяло и раздевалась там.
– Помоги. Брр, какой ты холодный! Иди сюда, я тебя согрею!
Она была очень возбуждена и замерзнуть не успела, точно рассчитав, что под одеялами будет теплее. С момента, как они соединились, она не смогла произнести ни одного слова. Действовали только ее руки и губы. Затем она тихо застонала и через несколько мгновений зажала себе рот рукой, а второй требовательно задала новый темп, и вдруг вся вытянулась в струнку. Ее тело несколько раз изогнулось. Сдавленный крик, и Иван ощутил себя мокрым, и его тоже затрясло в оргазме.
– Не дви-гай-ся. Не ше-ве-лись. – Она обхватила его ногами и замерла. Глаза были совершенно мокрыми от слез.
– Ты чего? Что-то не то вспомнила?
Она отрицательно покачала головой.
– Все хорошо, все чу-дес-но. Сколько времени?
Время бежало неумолимо, увы! Им оставалось быть здесь только несколько минут. Они оделись и привели себя в порядок. Иван забросал снегом следы и пошел направо, в сторону аэродрома. Зашли на С КП за вещами и вернулись на стоянку. Наташа много говорила. Оказывается, ее муж погиб на третий день войны, но специфика госпиталя и огромное внимание, которое ей оказывала мужская часть «общества», вынудили построить такую баррикаду. Иван, который почти три недели бегал с простреленным плечом и температурой, произвел на нее впечатление. Плюс ордена, плюс Сан Федорыч, который знал, что ее Ивана уже нет, обратил внимание на то, что она перевязывает разведчика не так, как остальных раненых.
– Что делать? Я влюбилась, хотя знаю тебя всего ничего. Вполне возможно, что это просто зов плоти. Я себя одергивала, останавливала, но чувствовала себя, как кошка в марте. Только посмотрю на тебя, прикоснусь к тебе, и сразу мокрая, и внизу жарко. В ночь на седьмое очень хотела к тебе вернуться, и девчата подначивали, но раненых привезли, и я девчонкам сказала, что в мыслях не держу никого, кроме Ивана. Но тебя же тоже зовут Ванечкой. И если повезет, то и твоего сына назову Иваном.
Из СКП вышел экипаж транспортника и еще несколько человек в шинелях. Все, время вышло! Увидев их, Наталья повисла на шее у Ивана.
– Я в любом случае буду тебя ждать, возвращайся живым и здоровым. Только не в поезде с ранеными. Умоляю!
А скрип снега под ногами все ближе и ближе.
– Все, Наташенька, тебя ведь только на час отпускали.
– Ой, боже мой!
Еще несколько раз поцеловала его, сделав несколько шагов назад, она повернулась и побежала, неумело размахивая руками и ногами. Иван поднялся в самолет под ухмыляющимися взорами какого-то генерала и его команды. Но шуточек в его адрес никто не отпустил.
Глава 7
В тылу противника на Нарофоминском направлении
Через сорок минут борт сел в Чкаловском, однако в ожидавшей его машине был совершенно другой приказ куда ему ехать. Вместо фронта его направили в Стаханов, в Кратово, где начала подготовку еще одна бригада ОсНаз, на этот раз лыжная. Увы, проще было продлить отпуск. На первой же тренировке вновь разорвал рану на выходном отверстии и две недели работал инструктором по огневой подготовке, так как его от лыж отстранили. В общем, торопливость нужна при ловле блох. А тут еще и письма зачастили от Наташи, дня не проходило, чтобы ему не приносили их, хотя первые письма шли на другую полевую почту, но относящуюся к тому же ведомству. Он начал отвечать на них, на каждое ответить было невозможно, а затем замолчал: 24 ноября успешно сдал лыжную подготовку и «убыл на задание», перейдя в ночь на 29-е линию фронта на реке Нара в районе деревни Дютьково. Это под Кубинкой. Обильный снегопад и метель дали возможность пройти по льду Нарского пруда и уйти в леса, найдя разрыв в линии фронта. На этом везение кончилось: местность оказалась забитой немецкими войсками, вся техника была украшена коричневым кругом. Этот кружок Ивану был хорошо знаком по боям в Белоруссии. Так обозначала себя 292-я пехотная дивизия. Это они повесили Зою Космодемьянскую. Произошло это в 15 километрах от того места, где взвод Артемьева просочился за линию фронта. По заданию требовалось переместиться южнее, под Наро-Фоминск, где была сосредоточена еще одна пехотная дивизия немцев под номером 258. Передвижение возможно только ночью.
Плохая погода и сильная метель позволили преодолеть 32 километра по сплошному лесу и выйти к окраинам села Субботино, где они обнаружили танковую роту противника, выдвигающуюся из Вереи в сторону фронта. Отдали РДО в три адреса, получили две квитанции. Немцы прошли Назарьево и повернули влево. Разведка дошла до Семидворья, но дальше было не пройти. Вернулись назад к Назарьево и там сделали «волокушу»: соединили между собой несколько ТМ-39, с тем чтобы иметь возможность быстро вытащить их на дорогу. И легли на днёвку, закопавшись в глубоком снегу.
Под вечер увидели небольшую
