найдут, вероятнее всего — уже ищут. Во-вторых, раб имеет тот же дар, что и я. Так что любые мои заклинания будут выглядеть так, будто колдовал мальчишка.
— Не понял, о чем ты, — честно сознался я, предлагая пацану продолжить мысль.
— Ты такой же, как я. И свободный! И убиваешь братьев!
В другой ситуации это прозвучало бы обвинением, но в глазах заморенного мальчишки плескалась лишь незамутненная радость.
— Там, откуда я пришел, все маги — свободны, — пожав плечами, ответил ему. — И вряд ли ты этого не знаешь…
— Ты — тот самый одержимый, который пришел, чтобы убивать братьев!..
Хмыкнув, я почесал пальцем подбородок и все же надел кольцо обратно.
— Что, уже даже рабы в курсе, чем я занимаюсь? — спросил я ради приличия.
Хотя догадаться, в общих чертах, было уже несложно. Судьба юнца постепенно укладывалась в голове. Очевидно, он не единственный демонолог, который носит рабский ошейник. И, видимо, кто-то из таких же невольников сперва подслушал разговоры клириков об одержимом убийце, а потом рассказал остальным.
Так рождаются легенды, собственно.
— Конечно! Ты же… — пацан запнулся на полуслове. — Ты действительно можешь меня освободить?
Задача была не самая простая, но и не слишком сложная. Технически артефакт подчинения, разумеется, имел защиту от вторжения, иначе бы его давно сняли. Но я вижу схему замка и способен подобрать ключ. Проблема-то тут только одна — нужно либо иметь артефакт, размыкающий зачарованную кожу, либо обладать навыком очень тонкой манипуляции эфиром. Потому что при малейшей ошибке ошейник будет сжиматься до тех пор, пока голова невольника не отделится от тела.
— Могу, — кивнув, подтвердил я и протянул руку в сторону мальчишки. — Не шевелись, если не хочешь сдохнуть.
Несколько секунд потребовалось, чтобы заполнить необходимые пустоты в схеме ошейника, имитируя ключ. Кожаный ремешок дрогнул и бессильно опал наземь, оставив после себя четкую белую полосу на шее юного демонолога.
— Вот и все.
И пока мальчишка не опомнился, я сделал пару шагов к нему и резким движением выхватил трофейный артефакт. Наощупь он был весьма интересной фактуры, да и заклинания на него накладывал настоящий профессионал.
Магия крови — сложная штука и часто требует чего-то подобного. Ошейник сшит из человеческой кожи, все знаки на нем нанесены именно кровью. Не удивлюсь, если для правильного эффекта все это должно было принадлежать куче людей, но… Я ничего не чувствую по этому поводу.
Впору порадоваться, что мои негативные эмоции съедает договор с Ченгером. Вряд ли я смог бы так хладнокровно щупать часть чужой плоти и размышлять, как еще можно применить подобное изделие. Удивительно, но как раз следящих чар в него не заложили, хотя мне и непонятно почему.
— Откуда ты сбежал? — спросил я, убирая трофей в сумку. — Много там братьев, кроме этих трех?
— Школа неподалеку, — все еще ощупывая шею, ответил пацан. — Но там много охраны…
— Это хорошо, — кивнул я. — Будет кем подкормить моих демонов. Покажешь дорогу?
Артефакт не давал мальчишке пользоваться собственным даром. И, вероятно, это позволило пацану дожить до своих лет без срыва магии. Теперь же, получив свободу, спасенный может оказаться опасным для окружающих, но и этого я не боялся. На слое демонов я уже обрел определенную репутацию, и лезть мне под руку мало кто захочет.
Кроме того, желания жалеть мирное население Аронии у меня все меньше. Не может подобное происходить в абсолютной тайне, а это значит — «школа», как назвал место своего заточения мальчишка, достаточно известное заведение. И само порабощение демонологов наверняка имеет массовый характер. Иначе никто бы не поставил неодаренных клириков сторожить рабов.
— Покажу, — сжав кулаки, решительно кивнул пацан. — А ты научишь меня магии?
— Зачем? — вскинул бровь я. — Благодаря твоему дару ты стал рабом на родной земле. Неужели ты думаешь, что можно научиться чему-то действительно полезному за несколько часов? А без опыта и нужных знаний ты просто снова окажешься с таким вот подарочком, — я показал ему ошейник. — Проще выжечь твой дар раз и навсегда. Станешь обычным человеком, и бесполезным для братьев.
— Я хочу отомстить! — заявил тот, тряхнув длинными сальными патлами, отчего лицо оказалось практически полностью закрыто. — И все захотят! Мы можем тебе помочь!
Наивность парня, похоже, даже рабство не выбило. А ведь, судя по полоске нетронутой солнцем кожи, он не один месяц провел в неволе. Неужели настолько глуп?
Я не удержался от усмешки.
— Кучка ничему не обученных детишек может мне помочь? Вы себе-то помочь не смогли. Ладно, веди меня в эту вашу школу, посмотрим, что я могу сделать.
В его глазах вновь мелькнула радость, видимо, мальчишка посчитал, что я обязательно сниму ошейники с его друзей по несчастью, всех спасу и непременно сломаю об колено несправедливый мир, чтобы устроить утопию для несчастных сироток.
Всерьез обдумывать тут нечего. Толпа необученных темных магов на свободе, ведомые жаждой мести — это слишком. Даже у меня есть грань, за которую я не хочу переступать. Однако, если понадобится…
Несмотря на то, что давно наступило время обеда, устраивать привал я не стал. Раз рядом находится рассадник клириков, нужно сперва разобраться с ними. Ведь помимо очевидного уничтожения вражеского лагеря, в школе наверняка может найтись и нечто интересное для меня.
Не удивительно, что я до сих пор не слышал о происходящем в Аронии. По большому счету, это мало кого волновало, мы все же не империя, и у Крэланда хватает своих забот. Закулисные игры Аркейна также служат отличным прикрытием для развития запрещенной магии. В конце концов, Вагнер желал заполучить записи культа именно ради исследований в их области. Так чем Арония не годится в качестве полигона?
Мы шли вдоль скал каких-то полчаса, и снова свернули в лес. Тракт по-прежнему оставался по левую руку, но предгорья сместились на запад. На моей карте подобного отмечено не было, но при ее приблизительности это как раз не слишком удивляет.
Мальчишка оставлял в эфире след, меня защищало кольцо. Если в школе есть какой-то сканирующий артефакт, он обязательно покажет, что беглый раб вернулся и он свободен. А вот мое присутствие должно оставаться тайной до тех
