Бездна, как же так⁈ Я, Десятый Жрец, великий магистр и завоеватель, и погибну от когтей обычных гулей-однодневок?
— А-а-а! — из зарослей выскочил бард и, замахнувшись обломком жерди, долбанул по черепу упырю, — На, тварь, получи! А, Маюнова грусть!!!
Жердь была тяжёлая, на конце её торчали крепления, а черепушка у твари, несмотря на всякие магические изменения, была обычная, человеческая. Поэтому неудивительно, что спустя несколько ударов голова несчастного упыря превратилась в месиво.
Обессиленный бард опустил дубину, посмотрел на меня усталыми глазами:
— Громада, ты этой-то расскажи, что это я её… — и свалился лицом вниз, здорово долбанувшись лбом об железную раму.
Медленно выдохнув, я поднялся и на всякий случай отодвинул парня от размочаленного упыря. Потом, покрутив головой, подобрал обломок доски. Принюхался…
Жаль, не осина, но всё равно пойдёт. Размахнулся и всадил в грудь упырю импровизированный кол.
В памяти всплыло лицо Бездны в отсветах молний, и её голос: «Не убий!» Нет, Мать-Бездна, это не убийство, можешь не праздновать победу. Мы оба знаем, что эта тварь уже давно мертва.
Так, что у нас дальше?
О, а вот и мой пояс… Какая удача, а то штаны слетают. Правда, с поясом пришлось повозиться, завязок не было, но я сорвал пару шнурков с лохмотьев барда.
Первым делом я избавился от остатков кандалов, с чем мне очень помогла железная рама. Было больно использовать свои же руки в качестве рычага, но дури во мне было много, и вскоре я стал полностью свободным.
Краем глаза я заметил яркое сияние… Солнце, ну кто бы знал, что я буду радоваться тебе?
Первые лучи рассекли облака розовыми лезвиями, окрасили верхушки колосьев. Ну, слава Матери-Без… да тьфу ты, Отцу-Небу! А, нет, я же этот… Нетёмный. В общем, слава Древу, эта ночь закончилась.
Словно в подтверждение моих слов в десятке метров раздался истошный вой, кто-то закувыркался в траве, и понёсся в неизвестном направлении. Какой-то свежеиспечённый упырь не успел добежать до нас, и теперь медленно сдохнет где-нибудь в поле. Не судьба, тёмное отродье.
Я осторожно потёр лоб. Ссадина, которую мне оставил клык твари в телеге, заметно распухла. Надавив, я посмотрел на палец… Гной уже появился, и это хорошо.
Всё же, выносливая северная кровь творит чудеса. Будь я обычным человеком, даже слабым магом, я бы скорее всего обернулся в упыря ещё до рассвета. Но, на всякий случай, надо бы обработать — если над ядом работал хороший тёмный маг, вполне может прихватить и следующей ночью.
Диск солнца вылезал всё наглее, и мир заметно посветлел. Упырь, придавленный рамой, стал чернеть, будто обугливался на глазах. Под полуденным солнцем он скоро превратится в пепел и рассыплется. Кстати, удобрение отличное.
Я задумчиво посмотрел на рассвет. Другой это мир, или не другой, а Север здесь тоже называется Севером. А на севере у нас Бросские горы.
И если солнце всходит на востоке, то, значит, идти мне…
Мой палец застыл, указывая на черноволосую Бездну, спокойно стоящую посреди высокой, ей по грудь, травы. И явилась она в образе прекрасной девушки, смоляно-чёрные волосы которой ниспадали на тонкие плечи, а обтягивающее воронье платье притягивало взгляд откровенным декольте.
* * *
От Бездны веяло могильным холодом. Нет, это не зимняя стужа, и не магия хладочарки. Бездна словно вытягивала энергию из всего живого вокруг.
С улыбкой она коснулась нескольких колосьев, погладив их ладонью, но те сразу подвяли. Я же поймал себя на мысли, что, в принципе, если не знать, кто это, то женщина просто безумно красива на фоне первозданной природы.
Ох, светлой мути мне за шиворот, я снова желаю прекрасный пол. После стольких лет душевной окаменелости это казалось чудом.
Бездна явно услышала мои мысли, и улыбнулась. Мило так, застенчиво. Да, если не знать, кто это…
— Смотрю, освоился? — она провела рукой вокруг, будто показывая мне новый мир, — Он прекрасен, не так ли?
Я, как обычно, промолчал. Если ты заговоришь с Бездной, то она уже наполовину тебя…
— Ох, не смеши меня, Всеволод, — девушка рассмеялась, — Во-первых, ты и вправду начал с чистого листа, такой уж уговор у нас с Небом. Можешь считать себя невинной душой…
Не сказать, чтоб я поверил ей. Но вдруг вспомнил про свойства своей новой крови.
— Да, это то самое «во-вторых», — она продолжила смеяться, запрокинув голову.
Тонкая шея так и манила, чтоб я выхватил из упыря осколок и вогнал в бледную кожу, совершив свою месть прямо здесь и сейчас. И всё будет кончено…
Мне действительно стоило труда в эти секунды сдержать себя. А Бездна мечтательным и беззаботным взглядом рассматривала небо, чуть оттянув руки назад. Вот она я, убей меня.
— Я — лиственник, — проглотив свою злость, выдавил я, — Проповедник местный. Это была хорошая шутка, не спорю, засунуть Тёмного Жреца в святошу.
— Он был… ну, то есть, теперь уже ты был неосторожен в своих молитвах, — улыбнулась Бездна, опустив взгляд, — Ну, а Небо… Ты же знаешь, этот светлый романтик верит, что любой, даже самый отпетый преступник, достоин прощения, если покается.
При этом она слегка прищурилась, внимательно глядя на меня.
Я ничего не ответил. На человека, готового сейчас же упасть и каяться, я точно не был похож, но её намёк я понял.
Кстати, надо будет подробнее узнать, о чём же это тело молилось до того, как я попал в него.
— Что это были за молитвы? Отец-Небо говорил, чтоб я исполнил молитву именно этого человека? — я ткнул пальцем себе в грудь.
— Конечно, — она улыбнулась, — Небо говорил только о нём.
Она бессовестно лгала. Я просто знал это.
— Если ты желаешь, я дам честный ответ, Десятый, — она зловеще улыбнулась, — Я дам тебе подсказку. Но ты хочешь этого?
Всё имеет свою цену. Каждый Тёмный помнит об этом, именно поэтому я и выторговал назад свою душу.
— Ты что-то потребуешь взамен, — сказал я, — и мелочиться ты не будешь. Так что нет, не желаю.
— Истинно, ты был лучшим, Всеволод.
— Но раньше ты не являлась мне, Бездна.
— Ну, не было необходимости, — она улыбнулась, — Да и сейчас я трачу свой предел, ты же знаешь законы мироздания.
— Знаю. Поэтому и не понимаю.
— Мне просто хотелось увидеть тебя нового.
— Увидела?
Она шагнула вперёд, провела пальцем по моей груди, касаясь кожи под разорванным воротником. Сначала на меня накатила усталость, но кровь быстро среагировала на близость Тьмы, и в глубине души проснулась злость.
— Прекрасный экземпляр. Ты всегда был моим любимчиком, Всеволод. Лучшего последователя у меня не было, а ведь я погубила уже много миров.
— Лесть — приманка для глупцов, — вслух сказал я, стараясь себя контролировать.
— Я и не надеялась, что ты купишься.
Она сделала паузу, с искренним интересом разглядывая меня, и я задумался. В принципе, её появление может помочь добыть мне немного информации. Есть шанс, что на какой-то вопрос она ответит просто так.
Она услышала мои мысли:
— Кто знает? Может, и отвечу…– Бездна уже была за моей спиной и щекотала пальцем по лопаткам, словно обводила что-то.
— Что это за мир? — спросил я.
— Думаешь, этот мир имеет название? А ты как-то называл свой старый мир?
Я слегка смутился. Ну да, ни один человек никогда не задумывался, как обозвать свой мир. Мир, он и есть мир.
— Что сказал мне Небо? — задал я другой вопрос, втайне надеясь, что сейчас и Отец-Небо спустится к нам за компанию, — В том сне он сказал про бросскую кровь, про капли и реки… Сказал про молитвы, но ничего не уточнил.
— А ты так и не догадался?
— Нет, — я обернулся.
Брови Бездны подлетели, будто она искренне удивилась. Потом улыбнулась:
— Какая досада, человеческий разум так несовершенен. И за что человеку была дана его воля?
— И всё же, — я прищурился, — у нас какой-то договор?
— Не сомневайся.
Возникшая в моей голове догадка поразила меня:
— Так ты пришла склонить меня на свою сторону? Разве это не нарушение договора?
— Мы оба знаем, что всегда есть выбор.
Ага, значит, она и вправду пришла меня подкупить. Бездна везде одинакова, в любом из миров.
Обычно я привык действовать молча. Дела говорят громче любых слов, это относится и к тёмным последователям.
Но сейчас мне впервые захотелось обозначить свою позицию. Так, чтобы эта черноволосая поняла — мой выбор сделан не под давлением. И пусть даже в том сне Отец-Небо
