письма, и остальным бумагам.
— Ох же, вот это подстава. Генерал, я этого не знал, я просто готовил перенос. Все эти ритуалы, специалисты и прочие. Но я думал, что парень из гвардии! И бумаги его видел. А тут вот оно как.
— Ритуал, — сказал я. — Как он проходит? Я не могу вспомнить ничего, кроме темноты и боли.
— Грязное дело, — Радич поморщился. — Тебе дают пустую свечу в руки и перерезают горло на глазах у твоей цели. И после этого свеча зажигается. Так работает не со всеми. Из всех, что я видел, это работало только с тобой. Будь это проще, императоры переселялись бы сами. Но они проверяли это на других. И не раз.
Огонь, который я видел в темноте. Свеча была рядом, поэтому я легко до неё добрался. А вокруг вечная тьма. Духи не видят ничего. Они слепые носятся по земле, пока не найдут свечу. Любую.
— А потом?
— А потом цель читает старую клятву предкам, — Радич налил чай в две чашки из маленького заварника. — Что он отдаёт своё тело предку. После этого он умирает, воскрешается другой, а свеча гаснет. Это было так, я сам видел, как это происходило с тобой.
— Мой правнук прочитал это добровольно, — сказал я. — Но почему другие читали молитву? У меня было пять тел. Или шесть?
— Это были преступники, которым обещали амнистию. Ложь, да, но знаешь, мои руки в крови по локоть. Служба империи — дело грязное, — Радич шумно отпил чай. — Вряд ли ты мне поверишь, но совесть иногда меня мучает.
— Не поверю. Ещё ты говорил, что сам выбрал меня для защиты наследницы. Сам предложил меня императору. Как это было? Ты так запросто предложил мятежника для этой задачи?
— Не всё было так просто.
Я уселся в кресло. Как же я устал на самом деле. Защитил семью, мать его, зараза. Уничтожил единственного потомка-парня. Мне и раньше было неприятно, что парень отдал жизнь за меня. Но я думал, что это гвардеец, который решил выполнить долг, и даже не хотел его подводить.
— В то утро, когда император приказал мне вернуть Катерину, — Радич подал мне чай и сел напротив, громко швыркая. — Мы обсуждали план. Он говорил, что не хочет полагаться на друзей империи — Варга и Рэгвардов.
— Что тогда?
— Старик требовал от меня, чтобы я говорил прямо. Вот я и сказал, что не врагов же использовать для защиты. Не доставать же нам из тюрьмы генерала Загорского. А император сделал вид, что ему эта идея понравилась. И мы даже обсудили преимущества. Ты же всё-таки был героем империи и преданным ей. А ещё очень упрямым. До мятежа тебе верили.
— Это ничего не значит, — я отпил горьковатый чай.
— Возможно, но император очень загорелся этой идеей. Может быть, он её и обдумывал раньше. А может быть, её подсказали ему. Вся эта история… это часть заговора, — Радич вздохнул. — Возможно, заговорщики поставили на тебя, что ты решишь отомстить единственной наследнице. Может быть, это послание тоже для этих целей. Ты стал побеждать, поэтому они решили всё изменить.
— Возможно, Радич. Но я не отступлюсь. И у меня для тебя новое поручение.
* * *
Утром я направился в штаб. Колоссальный шагоход Палач не делал попыток стрелять, а прекращение огня пока действовало. Разведка изучала, что творится вокруг Мардаграда. Даже если Рэгвард сдержит слово, то это не значит, что другие не пойдут на выручку маршалу.
Это даже выглядело как приглашение. Или атакуй здесь, через реку, куда направил орудия колоссальный шагоход. Или иди в Мардаград, где тебя точно ждут.
— Рома, ты хоть иногда отдыхаешь, — с беспокойством спросил Марк.
— Нет.
— А тебе во сне тоже карты снятся? — уточнил Валентин, сидя в своей коляске рядом со столом.
— Бывает.
Я рассказал им, в чём у нас трудности.
— У меня много планов, — сказал я. — Враг ждёт удара с двух сторон. Нам нужно ударить в одном из этих мест. Я думал всю ночь, даже не поспал.
— И что ты придумал?
Вокруг меня сейчас мало людей, но это те, кому я доверял. Я осмотрел всех. Ян, Марк, Валентин, Артур, Кичиро Кобаяши и всё.
— Каждого из вас ждёт работа, — продолжил я. — Каждый из вас должен выполнить что-то, что нужно нам для общего вклада. Для кого-то это будет лёгкая задача, как для Артура и Кичиро, а для кого, как для тебя Валь, будет сложная. Каждому из вас нужно будет заняться этим в ближайшие дни. Ян, ты полетишь со мной, у тебя гражданские дела. Марк, тебя тоже ждёт поездка. Артур и Кичиро, мне нужны ваши старые знакомства с тех времён, когда вы воевали раньше.
— А что делать мне? — Валь нахмурился.
— А тебя ждёт особое поручение, Валентин Климов. Очень особое. Такое, за которое ты меня возненавидишь.
Я усмехнулся, а Валь нахмурился ещё сильнее.
Я внимательно оглядел всех собравшихся и сел за стол. В кружке у меня был налит крепкий заваренный бинхайский чай, который я медленно отпил.
— Тебе смешно, — произнёс Валентин, сверля меня глазами. — Что ты там мне приготовил, Рома?
— Как ты разговариваешь с командущим? — с притворной строгостью спросил я и поставил кружку на карту, прямо на имперскую столицу.
— Ну не томи уже, господин генерал Загорский. Что мне там надо сделать? Взять штурмом столицу империи на своей Ищейке? Ты для этого поставил туда кружку, Ром?
— Объявлено прекращение огня, — напомнил я. — Фактически оно уже идёт, но официально ещё не началось. Нужно обсудить массу деталей между сторонами. Обмен пленных, раненые и прочее. Все эти детали обсуждают офицеры ниже меня рангом, мне таким заниматься некогда, да и не хочется. Так что мой представитель — это ты.
— Ладно, прокачусь, — Валь кивнул, с подозрением глядя на меня, и взял свою кружку. — А почему мне это должно не понравиться?
— Их представитель — твой брат Павел.
Валентин раскашлялся и расплескал чай. Ян отодвинулся от него, чтобы не забрызгало.
— Что? — вскричал Валь. — Это ты придумал? Сам? Зачем? Если я не такой психопат, как Янек, не значит, что я готов на это пойти!
— Потише, Валь, — Ян поморщился. — Ты заходишь слишком далеко… кхм, — тут он понял, что сказал. — Прости, я не хотел тебя оскорбить.
— Ну хоть не поднимаешь на меня руку, — Валентин усмехнулся. — Смотри в оба, Ян, ты у нас…
— Это приказ, Климов, — сказал я. — Сегодня же отправишься с ним на встречу. И хватит издеваться над своим правителем.
— Он первый начал! — протянул Валь, зыркнув на Яна. — Рома, но зачем всё это?
— Потому что хочу показать, что отношусь к этому серьёзно. Ты — для нас очень
