в зубах показывающего ей, высшей воительнице, неприличный жест. За секунду, за мгновение до смертельной вспышки.
Он не узнавал специально. Случайно услышал, кто-то упомянул о том, что командующая базой проекта была среди тех, кто взял штурмом последнюю твердыню гномов в последний день войны ставший первым днём рабства. Минуло больше столетия, но Тралин прекрасно помнил, как частично восстановленный «Громовержец» поднимался в небо. Третье и последнее кольцо стен практически пало и сражающиеся на них защитники отчаянно нуждались в любом подкреплении, которое только возможно. Тогда, с братом, они были юнгами. Практически мальчишками, подобранными с улицы и хоть чему-то спешно обученными чтобы только заменить выбывших членов экипажа. Он помнил свой восторг, когда громадный дирижабль взлетал, словно падая прямиком в небо утягиваемый туда неодолимой силой – выше, вверх, ещё выше. Как город вдруг оказался внизу не такой и большой, как он думал. Помнил мощь слаженного залпа чуть ли не полусотни орудий, располагающихся с одного борта небесного гиганта, потом поворот и повторный залп пока другой борт торопливо перезаряжается. И, наконец, Тралин помнил медленное, но от того ещё более неотвратимое падение «Громовержца» на улицы, уже захваченного врагом города, под победный рёв химерзированных кадавров представляющих собой гигантские тела мамонтов с приращёнными к ним головами разумных. Когда третье кольцо стен уже пало, и враг хлынул на улицы, на палубах гибнущего дирижабля ещё шёл ожесточённый бой с десантом воительниц, перепрыгивающих с подлетающих вплотную ездовых виверн, под оглушающий свист вырывающегося из пробитых секций воздушного шара летучего газа.
Трудно сказать участвовала ли воительница Араниэль в гибели «Громовержца». Была ли она одной из тех, кто вырезал противабордажную команду, а после принялся за остальных матросов всё то время, пока смертельно раненный небесный исполин медленно опускался обратно на землю? Может быть была, а может быть и нет.
И всё же Тралину хотелось, чтобы высшая воительница вошла бы в зал за мгновение до. Чтобы он всё-таки увидел, как высокомерное выражение покидает её лицо и на нём отображается… что? Возмущение и ярость от показанного гномом неприличного жеста? Страх, возникающий от понимания случившегося? Или, возможно, печать узнавания и тень догадки? Скорее всё перечисленное вместе.
Увы, в дверном проёме так никто и не появился, хотя снаружи и слышалось какое-то шевеление. И сигарету он докурить не успел. Шнур догорел, на самом деле, довольно быстро.
-Лети, Громовержец, лети! -успел подумать Тралин, но произнести уже не успел.
Самодельная взрывчатка сработала на славу, с гарантией уничтожив зал управления и одного храброго гнома в придачу.
Известный принцип: не оставлять им даже тел. Вот он и не оставил.
***
Ведомый вторым братом, Трамином, отряд не обошёлся без потерь. Схватка с бытовыми кадаврами вооружёнными сельскохозяйственными инструментами стоила жизни двоим заговорщикам и гномов осталось всего четверо.
Томительное ожидание и яростная надежда только на то, чтобы брат смог, чтобы у него получилось. И он действительно смог!
Кусок леса вторгался на территорию базы проекта неправильным треугольником. Чувство открытого перехода или созданной тропы по терминологии эльфов сложно описать. Ты просто чувствуешь, что лесной околок перед тобой внезапно словно стал больше и что через него точно можно пройти. Пройти и выйти уже с той стороны и обратно.
-Скорее, скорее! -торопил Трамин мешкающих гномов. Росшее неподалёку сребролистое священное дерево эльфов рассерженно звенело.
Лес представлял собой вражескую территорию. И хотя Великий Лес вряд ли вообще обращал внимание на происходящее здесь и сейчас, а если бы обратил, то, без объяснения жриц, вряд ли бы сумел быстро разобраться в делах беспокойных однодневок. Куда бегут? Чего хотят? Вечно бегут и постоянно чего-то хотят.Беспокойные.
Гномам не следовало опасаться Великого Леса. Тот слишком велик для них. Или они слишком малы для него?
-Проход открыт, быстрее! -торопил товарищей Трамин опасающийся только того, что проход закроется у них перед носом, а тропа исчезнет раньше, чем они на неё вступит.
Прежде гномам не приходилось бывать в новом мире. Кто бы их туда пустил. Весь объём информации они получали от возвращающихся после выполнения заданий эльфийских диверсионно-разведывательных команд. Или разведывательно-диверсионных. Сложно сказать какое направление их деятельности превалировало над другим.
Бежать в броне, да ещё по лесному подлеску, по мелким рытвинам и попадающимся под ноги корням, тяжело. Подавая пример, Трамин первым снял и выбросил шлем. Потом избавился от нагрудника. А следом и другие гномы начали снимать элементы мешающей движению амуниции. Между защищённостью, точнее даже иллюзией защищённости и скоростью, Трамин делал ставку на скорость.
Он всё ещё надеялся достучаться до вождей нового мира и доставить им послание.
Столько гномов погибло, чтобы новый мир заранее узнал об уготовленной ему судьбе и имел время попытаться что-то в ней изменить.
Остаётся надеяться, что всё это было не зря. Надежда - вот что вело их за собой через соединявшую миры тропу. Она тащила и заставляла четырёх уставших гномов переставлять налитые свинцом ноги. Влекла за собой. Притягивала, как когда-то притягивало небо взлетающий в последний бой исполинский дирижабль.
Лети, Громовержец, лети!
Беги, гном, беги.
И счастливо тебе добежать, а может быть долететь, до той стороны.
***
Высшая воительница Араниэль мрачно рассматривала остатки варварски уничтоженного зала управления. Отброшенный взрывом пучок проводящих лиан под ногами. Гарь. Копоть. Всё вокруг в разноцветных пятнах растительных соков. Немного крови и маленьких, не больше сложенных вместе ладоней, фрагментов тел. Головы естественно не осталось. Да и зачем ей голова этого низшего? Что бы она хотела из неё узнать, вроде и так всё предельно понятно.
-Госпожа, -склонился в поклоне подошедший эльф, терпеливо ожидающий пока, воительница обратит на него внимание.
На подчинённой ей базе Араниэль завела довольно либеральные порядки, по крайней мере среди относящегося к высшей расе персонала. Она требовала, чтобы нижестоящие имели возможность высказывать собственное мнение или даже критиковать действие вышестоящих если полагали, что те опасно ошибочны. При необходимости мужчины могли без предварительного разрешения заговаривать с женщинами, а то и вовсе отказаться выполнить прямой приказ если тот шёл вразрез с их должностными инструкциями. Всё ради пользы дела. Многим такие порядки не нравились, но воительнице было плевать.
Вот и сейчас, Араниэль только лишь слегка повернула голову, показывая, что заметила его появление, как главный техник-друид поспешил доложить: -Госпожа, предположение о том, что несколько
