– На что вначале налегают?
– Ну, мы просили торпедоносцы – они с них и начали.
– Хорошо.
– Потом пойдут ракетные катера параллельно с небольшой серией скоростных абордажных бортов.
– Вот это хорошо, вот это правильно! – закивал министр и, вытянув ноги, достал до нижнего холодного слоя воды. – Ух, мерзавцы! Чем же они ее так охлаждают – никак азотом? Что вы думаете, Клаус?
– Наверняка азот, сэр. Без азота здесь не обошлось!
В бассейн с разбегу вдруг сиганул генерал Бурн. Он поднял тучу брызг, заставив министра с начштабом зажмуриться.
– Что ты наделал, Роберт! – воскликнул министр.
– А что не так-то? – удивился вынырнувший Бурн.
– Ты нарушил ламинарное истечение потоков! Ты все смешал! Теперь вода стала какой-то… сырой…
– Да плевать я хотел на эту вашу воду! Это я к тому, что ставку надо делать на артиллерию! Кто вы без артиллерии? Гэ на палочке!
– У нас будут новые корабли артиллерийской поддержки, генерал Бурн, – осторожно заметил Штерн. – Они уже во множестве строятся.
– Да в каком множестве, Клаус? – завопил Бурн, дыша на гостя свежим коньяком. – Тридцать лет назад вы порушили сто пятьдесят крейсеров! Пустили их на переплавку! А как бы они сейчас пригодились, а?
– Тридцать лет назад, Роберт, Клаус не был начальником генерального штаба, – заметил министр.
– Дык, это понятно, Руди! И ты не был министром обороны, а прозябал в околотке на Мнявемме сраным лейтенантишкой! Но на ваших местах уже сидели какие-то упыри, это они разрушили нашу боевую мощь! Нашу защиту и опору!
– Роберт! Роберт!.. – закричал министр и ударил по воде рукой.
– Что такое?
– Ты мочишься в бассейн!
– С чего ты взял?
– Ты голый, и ты мочишься в бассейн, вот эти пузыри вокруг тебя свидетельствуют об этом! Выйди вон!..
– Да ладно тебе!
– Пошел во-о-он! – перешел на крик министр, и Бурн поспешил к лесенке. Он знал, когда надо сдать назад.
Штерн тоже невольно стал отплывать в сторону, чтобы не становиться свидетелем этой ссоры, однако министр сказал:
– Останьтесь, Клаус, это все пустяки. А на будущее, если еще не сделали такой ошибки, запомните: никогда не приближайте к себе земляков или родственников. Они присосутся к вам, как пиявки, и неоднократно подставят под удар, а вышвырнуть их вы не сможете.
– Да, сэр, я понял.
– Нам нужно поторопить инсайдеров, пусть это обойдется дороже, но выпуск специальных среднетоннажников необходимо ускорить.
– Хорошо, сэр, я передам это. Думаю, они смогут ускориться, если оплатить им увеличение строительных мощностей.
– К сожалению, сделать то же с крейсерами мы не можем, там совсем другая специфика, а вот тут – придется постараться.
– Не надо было резать корабельную артиллерию, сейчас была бы задница прикрыта! – гнул свое генерал Бурн из дальнего угла купального зала.
– И что бы ты делал с ними теперь, с этими старыми калошами?! – не удержался министр, снова начав сердиться и поднимать в бассейне волны.
– А то бы и делал: расстреливал всякую сволочь на максимальной дистанции!..
– Роберт, друг мой! Да они пожгли бы твои корыта раньше, чем экипаж успел бы что-то понять! Ты знаешь, на какой дистанции они могут обнаруживать нас?..
– Нет, – после некоторой паузы признался Бурн, медленно натягивая кальсоны.
– Семьдесят тысяч километров! А эффективный огонь могут вести с двадцати тысяч километров! А сколько осиливала твоя реактивная артиллерия?
– Пять тысяч семьсот, – совсем уже тихо пробубнил Бурн и поднялся.
– Куда ты? – строго спросил министр.
– Возьму коньяка…
– Какого тебе коньяка?! В бассейне нассал, еще не хватало, чтобы и в лифте?
Бурн опустился на стул и замолчал, а министр проплыл до бортика, вынырнул и встряхнул головой.
– Вы, я вижу, слегка удивлены, Клаус? – спросил он, и начштаба не понял, к чему это относилось – к разговорам о службе или к поведению генерала Бурна.
– Да, сэр. Я удивлен, конечно, но не очень… – неопределенно ответил Штерн, осторожно подгребая руками и стараясь держаться на струе водомета, чтобы не сильно уставать.
– То есть вы уже догадывались?
– Я? – переспросил Штерн, отчаянно соображая, о чем идет речь. Если о службе – следовало сказать: да, конечно, это неоднократно приходило мне в голову, а если об отношениях министра и его земляка генерала, лучше прикинуться булыжником.
– Меня больше беспокоит нерасторопность наших средств связи, сэр. Иногда отдашь приказ утром, а ответ приходит только в обед. С этим нужно что-то делать.
– Я понял вас, Клаус. Вижу, что вы не хотите бросать мне обвинения в лицо, ну и на этом спасибо. Мы с генералом Джоуком договорились до поры не посвящать вас во все тонкости этой игры, решив, что вам и ваших проблем хватает. Я сказал себе: Рудольф, оставь этого достойного человека в покое, пока ситуация не обострится настолько, что дальше некуда. И вот теперь, Клаус, она обострилась.
«Ага, значит по службе…» – догадался наконец Штерн, испытывая облегчение, хотя и попал в этот момент на ледяную арктическую струю.
– Давайте на бортик… – предложил министр, выскакивая на подогретый мрамор, и Штерн последовал его примеру.
Он тоже выступал за здоровый образ жизни, за бег рысцой и посещение купален, но с министром нельзя было точно знать, сколько держаться на воде – тридцать минуть или два с половиной часа. Это слегка напрягало.
– Итак, генерал-полковник, вы хотите знать все?
– Только то, сэр, что мне знать положено, – немного осторожничал Штерн. Откровенность министров бывала опасной, и он это хорошо знал.
– Вы помните район Альбац? Мы как-то хотели устроить там настоящие космические учения с полугодовым походом. Со стрельбой боевыми снарядами и прочее. Даже выбили под это немалый бюджет. Вспомнили?
– Конечно, сэр, это было в самом начале моего назначения. Я прекрасно все помню и даже знаю, где лежат папки со всеми отчетами по подготовке к этим учениям.
– Вот. А потом пришел этот ролик Антверпена, и все переменилось. Меня вызвал… – тут министр замолчал и, обернувшись на уснувшего на стуле Бурна, снова повернулся к Штерну: – Меня вызвал премьер и потребовал, чтобы никаких маневров под носом у вероятного противника…
– Премьер Мармалетто?
– Нет, Клаус, это было перед выборами и премьером являлся Сокованда…
– Ах да, извините.
– Ничего страшного. Вот станете министром, вам такого не простят, а начштаба должен знать только непосредственного начальника – в этом главный принцип военного управления. Я прав?
– О да, сэр.
– Хорошо. Теперь о деле. Район Альбац получил название по названию самой большой планеты, хотя, если честно, это и не планета вовсе, а грязевое образование. Альбац, и точка. И вот пока мы собирались с этим учебным походом, выяснилось, что некие малопонятные нам силы строят на Альбаце военную базу! Военную, блин, базу на этом Альбаце! Ну и каково, а?
