Бластер послушно вылетел из руки шотландца и, отлетев на несколько метров в сторону, упал в расщелину между камней.
Селдон простонал:
— Вот как это у вас делается…
— У кого это — у вас? — глухо спросил Чейн.
— У нелюдей… А-а!..
Завопив, Селдон неожиданно вскочил на ноги и, выхватив левой рукой нож из кармана куртки, бросился на варганца. Тотчас послышались выстрелы, и на груди шотландца появились три кровавых пятна.
Упав навзничь, Селдон забился в судорогах, харкая кровью.
Чейн подполз к нему и перевернул раненого на спину.
— Прости, Патрик, — сказал он, с жалостью глядя на боевого товарища. — Честное слово, я не хотел этого!
Глаза Селдона уже подернулись мутной пеленой, но он все же сумел прохрипеть:
— Глупо, очень глупо… Селия… я любил ее… Мне так хотелось хоть немного счастья… Не получилось…
Вздрогнув, он затих, глядя на варганца застывшими, укоризненными глазами. Мертвым он казался совсем маленьким и беззащитным. «Погиб еще один близкий мне человек, — с тоскою подумал Чейн. — Неужели лестница в небо должна быть составлена из трупов друзей? Или другой дороги туда просто нет?»
Рядом засвистели пули, с противным визгом рикошетируя от камней. Полицейские заметили среди скал какую-то фигуру и решили, что это злоумышленник. Да и как могли они подумать, что на острове может находиться кто-то другой? Полицейские видели, как его флайер был подбит ракетой и как Чейн упал на камни с довольно большой высоты… Что они скажут, увидев своего шерифа живым и почти здоровым?
— Проклятие, — процедил сквозь зубы Чейн. — Все-таки Патрик добился своего! Теперь по городу наверняка поползут слухи, что с их замечательным шерифом что-то не так… Нет, в Клондайке мне больше задерживаться нельзя!
Оставался только один выход из создавшегося положения: он должен выйти из осады, пройдя через западную часть болота и горящие леса. Вернувшись в Мэни-сити, он еще может попытаться придумать какую-то невероятную историю. В конце концов, никто не видел, что из пылающего флайера выпал именно он, Морган Чейн! И за эту тоненькую соломинку вполне можно уцепиться.
Встав на ноги, варганец ощутил заметный прилив сил. Тело уже почти не болело, мышцы восстановили былую силу и легкость. Нет, они слушались его еще лучше, чем прежде!
Вслед ему полетел град пуль, и одна из них попала ему в спину, но Чейн даже не поморщился.
Пробежав через лабиринт из серых скал, он оказался на краю болота. Перед ним расстилалась трясина с редкими островками, заросшими кривыми деревцами. Метрах в двухстах впереди поднималась высокая стена огня и дыма.
Не раздумывая, варганец шагнул в буро-зеленое месиво и сразу же ушел в него по пояс. А потом пошел вперед по колеблющемуся, вязкому дну с такой же легкостью, как шагал бы по городской улице.
Адмирал Претт парился в сауне, расположенной на флагманском корабле флота. К шестидесяти годам он заработал целый букет заболеваний, но больше всего старого вояку мучил ревматизм. Никакие новомодные лекарства не могли спасти его от этой неприятной болезни. Почему-то ее приступы начинались не от сырости или переохлаждения, а после особенно бурных нервных переживаний.
Претт давно дал себе зарок: ничего не принимать близко к сердцу. Нельзя руководить огромным космофлотом, если болезненно реагируешь на все происходящее. Бывали дни, когда даже в мирном рейде терпели аварию корабли и гибли по собственной неосторожности люди. Случались и массовые дезертирства, и бунты экипажей, и кровавые разборки между людьми и гуманоидами.
Но самый неприятный эпизод произошел в нынешнем рейде, спустя полтора месяца после того, как Претт расстался с Морганом Чейном и его товарищами. На полпути к Веге Претт получил неожиданный приказ из Штаба: провести учения, максимально приближенные к боевым. Однако на всякий случай боеголовки ракет надлежало заменить стальными болванками.
И надо же было такому случиться: первый же ракетный залп флагманского корабля привел к тому, что был подбит один из малых крейсеров!
Когда Претту доложили о ЧП, он пришел в ярость. Связь с поврежденным крейсером нарушилась, но он все же сумел обменяться с капитаном несколькими фразами. Тот доложил, что в носовой отсек корабля попал какой-то предмет, вызвавший детонацию ракет в арсенале. Две трети экипажа корабля почти мгновенно погибли, а остальные забаррикадировались в кормовом отсеке. Воздух быстро кончается, энергоустановки, в том числе аварийные, почти полностью вышли из строя. Им нужна помощь, срочная помощь!
Претт был шокирован этим сообщением. В глубине души он надеялся, что весь экипаж крейсера погиб. Тогда еще оставались шансы списать катастрофу на неосторожность пилота или заурядное столкновение с астероидом. Но если хоть несколько человек будут спасены, то все пропало. Попробуй потом объяснить комиссии Совета Федерации, что виноват во всем кретин-бомбардир, выставившей неверный прицел на ракетной установке флагманского корабля!
Пришлось пойти на экстраординарные меры. Незадачливого бомбардира изолировали, и спустя час он умер от острого пищевого отравления (такие случаи в дальнем рейде случались). А потом началась спасательная операция. Увы, в районе катастрофы в это время как назло сильно штормило, поэтому операция заняла несколько дней. За это время все уцелевшие после взрыва члены экипажа, к несчастью, умерли от удушья. Военные эксперты тщательно обследовали корпус крейсера и сделали заключение о столкновении корабля с небольшим астероидом, что и вызвало детонацию ракет на его борту. К сожалению, никаких записей членов экипажа, кроме двух-трех предсмертных записок родным и близким, обнаружить не удалось.
Все эти дни судьба Претта висела на волоске. Его и так недолюбливали в Штабе, особенно в отделе Внешней Разведки. В Совете Федерации у него также имелись недоброжелатели, которые спали и видели на его месте молодого выскочку Рендвала. Если бы они узнали правду о гибели крейсера, то он мигом оказался бы на заслуженном отдыхе. Могло случиться кое-что и похуже… А так все обошлось лишь растратой нервной энергии и, как следствие, сильной ломотой в пояснице. Но это дело поправимое. Служба есть служба, здесь уж ничего не поделаешь!
Адъютант начал очередной сеанс массажа, когда в дверь парной осторожно постучали. Дверь слегка приоткрылась, и в тумане появилась голова личного секретаря адмирала.
— Ну что там еще? — недовольно буркнул Претт. — Я же приказал не беспокоить меня без крайней необходимости. Неужели Морган Чейн опять вернулся?
