Итак для всех троих я был Сорокой. Для Креветки, в некоторых случаях, принимал облик птички сидящей на его плече. Другие же обитатели института не подозревали о существовании Сороки. Даже ректор ничего не знал. До определенного времени…
Где-то я допустил промах. Возможно кто-то из ребят проговорился про Сороку, или ректор лично просматривал записи с камер слежения в Институте на которые я никак не мог повлиять своим даром наваждения. То что ректор мог там увидеть очевидно заставило его заинтересовался, почему это доктор столько времени проводит в общении группки студентов. Какая бы ни была причина, но это дало ректору повод для подозрения. И он начал копать глубже суя свой нос куда не следует. Весь мой план оказался под угрозой провала. Все то здание что я так долго по кирпичику возводил могло рухнуть из-за этого занудного старика. Сам он был мягкотелым, а методы его безрезультативными. И в конце концов я понял что это та помеха которую необходимо устранить.
Я разработал план, при успешном осуществлении которого на мою персону не должно было пасть ни малейшего подозрения. Для этого мне нужно было совершить преступление чужими руками. Я сделал так что Креветка узнал про чипы имплантированные некоторым студентам в целях безопасности. По своей сути эти чипы являлись собой безобидный прибор анализирующий состояние некоторых подверженных нервным расстройствам студентам. При необходимости их можно было использовать для успокоения и усмирения особенно буйных, в случаях если те вдруг начинали бить прохожих молниями, бросаться предметами мебели, огненными шарами или на что там еще способна молодежь вдруг осознавшая что обладает способностями супермена.
У имплантированных чипов была еще одна скрытая функция: существовал особый протокол при определенных обстоятельствах активизирующий операцию под названием "дождь". В случае утечки информации, или массового бунта среди студентов, чипы можно было использовать как некий "детонатор". Операция "дождь" подразумевала использование куда более мощного оборудования, чем то которое предоставили работникам института. Мощности сигнала данного оборудования было достаточно чтобы убить всех носителей чипов в здании Института в считанные секунды. Подло, но эффективно. Как говориться, без особого шума и марания рук.
Мне удалось разработать карманную версию такого прибора. Радиус действия сигнала был намного меньше и работал он по принципу лазерной указки. Но на данный момент мне большего и не требовалось.
Продемонстрировав свое изобретение в действии Креветке Кролю и Маше я поверг их в ужас. Я внушил им страх и ненависть к институту и его работникам, а главное к ректору. Разработав план побега я подстроил так, чтобы смерть ректора выглядела как бы совершенной руками Креветки. Таким образом я устранил проблему, и потенциально стал единственным кандидатом на пост ректора. Можно ли было рассчитывать на более выигрышную комбинацию. Даже если ребят поймали бы, а это совсем не входило в мои планы, я бы остался чист. А их заявлениям о том, что в этой опере есть еще один персонаж никто бы не поверил.
Всё испортил этот проницательный и упертый Кроль. Что-то заподозрив он проследил за мной когда я, в обличии Сороки, покинул убежище. Да, это была оплошность с моей стороны. Но нужно же мне было иногда и на работу ходить. Кроль увидел меня без личины. Вряд ли он все понял, но он неотвратимо превратился в угрозу которую необходимо устранить. Перед тем как с ним расправиться я задал ему ряд вопросов проверяя в силе ли еще моя легенда и если нет, кому еще известно о моей тайне. Затем я нажал кнопку и не отпускал, пока тело Кроля распластавшегося на грязном асфальте не перестало биться в агонии. Были свидетели, поэтому я не смог скрыться незамеченным. Хотя мне это было на руку, так как все очевидцы видели что у преступника угрожающего мне ножом видимо случился сердечный приступ или припадок, я же при этом даже рук из карманов не вынул.
После инцидента с Кролем меня не покидало чувство беспокойства и тревоги. Несмотря на то что я успел сильно привязаться к ребятам но с остатками нашего квартета нужно было заканчивать, и быстро.
Наведя наваждение на Креветку и Машу я внушил им что комнату взяли в облаву. Когда их внимание было отвлечено от моей персоны я несколько раз нажал на кнопку прибора в своем кармане. Сперва я покончил с Машей. Тот непонимающе смотрел мне в глаза в то время как огонек его жизни затухал. Но по необъяснимому стечению обстоятельств сигнал направленный в сердце Креветки отразился от металлических колокольчиков на люстре. Креветку скрутило от резкой боли в сердце, но полученного им заряда было недостаточно чтобы смерть наступила мгновенно. Он развернулся, плечом отворил дверь, и побежал вниз по лестнице спасаясь от неминуемой гибели. Я не стал его преследовать так как было очевидно, что через несколько секунд он свалится замертво. Это читалось в его пустых, остекленевших глазах. Он был подобен лани, которая еще способна пробежать сто метров с пронзенным стрелой сердцем.
Вот и пришел конец нашему квартету. В живых не осталось никого. Никого, кто мог бы хоть как-то указать на мою причастность. Теперь ничто не помешает мне в осуществлении моих планов.
Невероятное чувство удовлетворения наполнило меня и я раскинулся поудобней в кресле своего кабинета, предвкушая перемены и анализируя открывшиеся передо мной перспективы.
Эх, как хорошо быть ректором.
Как хорошо быть мной.
***
Хорошо сложенный, подтянутый человек тридцати лет в деловом костюме вышел из машины. Шофер запоздало сделал жест, мол сам собирался выйти чтобы открыть начальнику дверцу. Но тот рассеянно махнул рукой.
– Не суетись, Ларионыч, я не царь чтобы передо мной двери открывать.
– Я отгоню машину на стоянку, – сообщил шофер Ларионыч, и корпоративный автомобиль бесшумно укатился прочь.
Человек в костюме посмотрел на облезлый фасад муниципальной больницы, привычным жестом проведя рукой по золотой запонке на рукаве пиджака в виде парящего голубя. С блуждающей на лице улыбкой, уверенной походкой он зашел в здание.
В нос ему ударил резкий запах медикаментов. Повсюду деловито прохаживались люди в белых халатах. Редкие в это время дня посетители больницы со скучающими лицами изучали многочисленные вывески и расписания, которыми кто-то попытался замаскировать трещины в ветхих стенах.
Он подошел к окошку регистратуры и поинтересовался в какой палате находится интересовавший его человек.
