— Привет, — Владислав выбрался из новенького «Лексуса» и протянул товарищу руку. — Что ты здесь топчешься? Прошел бы. Или что, не пускают? Уже забыли будущее начальство в лицо?
— Ты знаешь Стукова, — Николай ответил на рукопожатие. — Пока я ему не начальство, он меня в упор не видит. Генерала ФСБ! Пусть и бывшего. Ничего святого у человека. Предложил пройти в зал для посетителей. Я прошел, но там скучно.
— Ну идем, сделаем из тебя законного начальника. Ты с коллегами все утряс? Расстались друзьями?
— Конечно. Я ведь еще пять лет назад свой «четвертак» отслужил. Директор повздыхал, конечно, но отпустил без лишних вопросов. Не куда-нибудь ухожу, к тебе. Ты сейчас у Кремля в авторитете. На Лубянке тоже.
— Это да, — Владислав усмехнулся. — Президент орден пообещал.
— Знаю, и мне, — Николай махнул рукой. — Будто мы за цацки служим.
— Негоже так говорить, — Влад иронично взглянул на отставного генерала. — Государственные награды дело нужное, пусть мы формально и не имеем отношения к этому государству. Да и приятно. Нет, скажешь?
— Приятно, — Николай кивнул. — А у тебя что глобального за эти дни произошло?
— Всего и не упомнить. Ну, если совсем по большому счету, мировой пожар слегка притушили. Михайлов, когда в себя пришел, лично со всеми главами сверхдержав переговорил. Так что «дело Системы» потихоньку заминается.
— А Главного-то взяли?
— Нет, но личность установили.
— Да ну?! И кто он? Один из трех, как мы и думали?
— Извини, Коля, но мы с Михайловым посовещались и решили пока держать это в секрете. Пока не поймаем. Обещаю, когда придет время, тебе первому скажу.
— Понимаю. — Николай вздохнул. — Правильно решили… Ну а дальше? Про тебя мне все известно. Должность единственного зама, главы всей СБН, а заодно ее Особого отдела, — это меньшее, что Михайлов мог для тебя сделать. А остальные?
— А все остальные попали, Коля, в неприятный переплет, скромно именуемый Реорганизация. Директорат и начальники СБН уволены. Формально — в связи с упразднением должностей. Удержался только Бойд. Теперь он фактически на месте Андерсона — главный менеджер Североамериканского филиала.
— За что это ему такая честь?
— Во-первых, мы с Бойдом договаривались об этом еще «на берегу». А во-вторых, за океаном сейчас и так черт знает что творится. Новые люди — заведомое ослабление позиций «Невода». Невыгодно. Выживи Цзянь, его бы тоже оставили. С условием кардинальной чистки прочих кадров. Но не судьба, а потому в Азии, Австралии и Африке приходится набирать штаты от низа и до самого верха.
— Я слышал, повсюду идут массовые аресты заговорщиков?
— Не совсем так, — Владислав мимоходом ответил на приветствие охраны в вестибюле. — Здравствуйте… Стуков далеко? Пусть через двадцать минут поднимется на «директорский»… Не совсем так, Коля. Аресты идут вовсе не под гребенку, а строго по спискам. Причем проводятся органами госбезопасности стран-абонентов. «Невод» только наблюдает.
— Ну, правильно, чтобы лишний раз повода не давать…
— Да. Барков откопал-таки в недрах Системы файлы Главной Задачи, в которых нашлись и списки рядовых заговорщиков-исполнителей. Системе запрещалось внедрять С3Н в людей из этих списков.
— Нанороботов-убийц?
— Их самых. Там же обнаружились ведомости на оплату и финансовые обязательства Главного перед спонсорами… Вот, кстати сказать, еще одна причина, по которой мы решили оставить Бойда на месте. В разгар кризиса ему пришлось выслушать от правительственных чиновников США немало «теплых» слов, и теперь, с такими-то уликами на руках, он может очень даже неплохо отыграться. Восемьдесят процентов спонсоров — его соотечественники, включая госдепартамент и фонд «СРС», в этом ты был прав. Собственно говоря, потому скандал и угасает. Штаты хотели свалить все на Россию, дескать, верхушка заговора — русские, но по документам получается, что финансирование почти полностью американское.
— Ну, это как обычно, — Николай поморщился. — Экспортеры демократии… хреновы.
— Африканским комиссаром СБН я назначил Бекилу. С азиатским и австралийским пока ничего не решил. Ну а в Европе придется пыхтеть тебе, генерал, — они вошли в лифт, и Влад нажал кнопку «директорского» этажа. — Сейчас представим тебя Михайлову, и вперед.
— Мне тоже с чисток начинать? По спискам?
— Конечно. Но ты не бойся, я помогу тебе с первичной командой, а она поможет во всем остальном. Заместителя по Западной Европе я тебе присмотрел, мсье Лесаж прилетит к вечеру.
— Кто такой?
— Надежный парень. Твой коллега, только чином пониже. По Восточной тоже есть две кандидатуры из бывших. Один поляк, другой наш, из СВР. Ну и так далее. Разберешься…
Двери лифта раскрылись, и начальник СБН со свежеиспеченным европейским комиссаром ступили на мягкую ковровую дорожку заветного этажа. Уже у дверей в кабинет Михайлова Николай притормозил, чтобы закончить «политинформацию».
— А где сейчас Барков?
— Саша отправился в отпуск, — Владислав открыл дверь в приемную. — Заходи… Нервы подправить да отношения с Леной восстановить. Сильно им обоим досталось.
— Это да, — Николай кивнул. — Кабинет-то мне полагается?
— А как же, — Влад хитро прищурился и указал большим пальцем за плечо. — Напротив. Надеюсь, ты не суеверен?
— Его?
— Ну не пустовать же.
— Годится, — Николай усмехнулся. — Надеюсь, мания мирового господства — это не заразно…
* * *
…Поехать к морю на «Нюсе» оказалось верным решением. И еще более верным было то, что поехали втроем. Сейчас Барковым, как никогда, требовалось почувствовать себя полноценной семьей. По дороге Саша более-менее успокоился и даже почти уложил в сознании новые правила своей жизни. Она круто изменилась, но продолжалась, и этому, хотя бы теоретически, следовало радоваться. Пока радоваться особо не получалось, но и терзать себя «комплексом исключительности» Барков почти перестал. Надоело.
Лена успокаивалась медленнее и тяжелее. За всю дорогу она не произнесла ни одного лишнего слова, только отвечала на конкретные вопросы. Она смотрела в окно, возилась с Олежкой, дремала, когда сын засыпал, а просыпаясь, снова смотрела в окно. Иногда ее глаза наполнялись слезами, но она не плакала. Она снова и снова прогоняла в памяти события кошмарной недели, но делала это молча и стараясь не показывать свои эмоции мужу.
Сашу это напрягало больше всего. «Довоенный» разлад, тогда казавшийся почти катастрофическим, теперь выглядел очень бледно. Но хуже всего было сознавать, что ты бессилен. Что не в состоянии помочь близкому, любимому человеку выпутаться из липкой паутины тягостных воспоминаний…
