Я умирал и думал о том, что зверь специально сунул мне этот тор, надеясь, что после него мое тело станет более мягким и вкусным. Он меня обманул. Или меня обманула Наибу? Господи, когда же закончится этот кошмар и я проснусь?!
И словно в ответ на мою мольбу по моему телу прокатилась мощная волна боли и исчезла.
Я открыл глаза, встал на ноги и посмотрел вокруг, понимая, что все мои сны были реальностью, и неважно, что большую часть их я не помнил, они все равно откладывались в моей памяти.
Где живет костяной монстр, я знал, как мне было известно и то, как этот народ себя называет — «гривы». Эту память я получил вместе с тором, теперь я действительно знал все порталы и всех, кто жил на планетах, подсоединенных к лабиринту. Даже не думал, что так просто все узнать. Резкая боль — и все… ты уже все знаешь, дополнительная память подсоединена.
— Вперед, грив! — вздохнул я. — Наверное, соскучился по дому?
— Соскучился, — ответил тот как-то очень тихо и осторожно. — Ты правильно меня назвал, так, как положено, почтительно и с придыханием. Откуда у тебя это знание?
— Проводник обязан знать такие вещи, иначе миры для него будут закрыты.
— А почему не сделал поклон, не упал на колени, подставляя свою шею для традиционного укуса?
— Потому что мне дорога моя шея, и я не грив, а проводник, поэтому имею право нарушать некоторые обычаи. Разве не так?
— Так.
Зверь сел рядом, внимательно глядя на меня, пытаясь рассмотреть мое истинное лицо. Только вряд ли ему это удалось. Я сам с удивлением смотрел на себя. Ощущение такое, словно из моего «я» вырывается кто-то другой, до боли знакомый, всегда живший во мне, но удивительный и странный.
— Тогда к чему глупые вопросы?
— Ты можешь меня отвести домой?
— Я знаю, где находится твой мир, путь до него не прост, но мы сможем его пройти, если будем держаться вместе. Ты готов подчиниться мне?
— Еще не знаю, мне надо подумать.
— Подожду, пока ты приготовишься…
Я покрутил в руках баранку, в голове мгновенно пролетела цепочка образов. Осирис, хватающий каменный тор, чтобы бросить его в преследующего жуткого зверя, не понимая, что тем самым запирает лабиринт.
В этот момент мне стала понятна истинная природа того, что я держал в руках. Все миры находятся в движении, и только время объединяет их. Лабиринт лишь пристань для движущихся по вселенной планет, наполненных разумной жизнью. Они двигаются по сложным траекториям, заданным при рождении вселенной, вращаясь вокруг звезд, галактик и черных дыр.
Планеты не могут встретиться, слишком велико расстояние между ними, к тому же перемещаются они с огромной скоростью. Попробуйте перепрыгнуть с одного движущего грузовика на другой, если оба мчатся с разными скоростями, и у вас ничего не получится.
Только этот артефакт, оставшийся от давно погибшей вселенной, делает переход возможным, так как он изменяет саму основу времени.
Теперь этот каменный тор, когда его вырвали из главного механизма лабиринта, может действовать только в паре с другим разумом, и тот, кто сможет с ним обращаться, автоматически становится проводником. Не каждый разум подходит, мой подошел, потому что я не очень умен. Потому что закрыт для различных энергий. Потому что не слышу чужой мысли.
Воистину — дураки правят этим миром!
Впрочем, вряд ли причина в этом, думаю, дело в другом, а в чем, и сам не знаю. Пока известно только одно: эту штуку я буду таскать всю жизнь, а она будет долгой…
Я перевел взгляд на костяного монстра и грустно усмехнулся: грив оказался не в том месте и не в то время. И теперь мне понятно, почему время пощадило его — тор создает свой островок во времени, а на нем все остается неподвижным.
Профессор был прав: артефакт дает бессмертие тому, кто его носит.
Грив решительно взмахнул лапой:
— Веди меня домой, проводник, здесь я испытал бесконечное одиночество, а это довольно жестокое наказание.
Я оторвал полоску ткани от комбинезона, повесил на нее каменный бублик и поднес его к глазам.
В отверстие виделось все ясно и отчетливо, словно в солнечный день, так как белесая пелена по сути есть завихрение самого времени.
Я не сам догадался, во мне теперь оказалось много такого знания, с которым пока не знал, что делать. Странно это и страшно. Никогда не верил, что знание добавляет печали, а сейчас понял, что и в самом деле так.
Мне было известно, куда идти: три поворота направо, один налево, на арке поставлена метка красного гранита. Можно не спешить и ничего не опасаться, защита не работала рядом с тором. Да и не ловушки это были, а влияние самих планет, раньше это компенсировалось артефактом, который равномерно распределял их по всему пространству, а теперь они концентрировались в одном месте.
Странное тепло исходило от камня, временами меня трясло от избытка энергии и силы.
Дорога казалась простой — смотри себе в бублик да иди не спеша, ни о чем не думая. Я так и делал: спокойно вышагивал, глядя по сторонам, все больше понимая, насколько грандиозным сооружением является лабиринт. Он тянулся на сотни километров в разные стороны, причем все это умещалось в каменную котловину размером не больше ста метров. Правда, теперь мне откуда-то было известно, что расстояние может удлиняться и укорачиваться, как время. Все относительно — так писал в своей теории Эйнштейн и был прав.
Идти нам с гривом было недалеко, примерно три километра. Не опасаясь ловушек, пройти это расстояние можно за полчаса. Зверь шел за мной, хотя каждый шаг выносил его вперед, потому что двигался он намного стремительнее, чем я.
Ему приходилось себя сдерживать и подстраиваться, а мне было все равно.
Что-то происходило со мной. Каждый шаг словно что-то добавлял, делал меня другим.
— Если не сумеешь довести до моей родной планеты, то я тебя съем и вернусь обратно, — угрожающе проворчал грив, который все еще по-настоящему не мог понять, что происходит. Да и не верил он мне. Впрочем, если честно, то и я себе тоже не верил.
— Не думаю, что ты сможешь меня убить…
— Что?!
Оскаленная пасть придвинулась ко мне, обдавая странным, довольно неприятным запахом, но меня это не испугало, наоборот — грив мне вдруг показался жалким и несчастным.
— Значит, если тебя не доведу до твоего мира, ты меня убьешь?
— Ни на минуту не задумываясь. Устал, хочу домой, и я голоден…
Я смотрел сквозь дырку в бублике и видел все развилки дороги, а еще все яснее осознавал, что здесь происходило когда-то.
Осирису и его товарищам не удалось вернуться, у них не получилось преодолеть даже первые ловушки, вот и пришлось строить пирамиды — огромные излучающие антенны, чтобы передать на свою планету просьбу о помощи. За ними прилетели, но корабль пропал в космосе.
