ответ. Всё по канону.
— Ну что, тогда побежали? — кивнула Анцилла на пирамиду. — А то, я боюсь, Пао одна таких дел наворо́тит.
— Согласен. Бежим…
И мы побежали.
Саблю я бросил у входа. Вместо неё взял пару трофейных мечей. Ан подобрала себе точно такой же, короткий и обоюдоострый. В ограниченном пространстве драться таким гораздо сподручнее, нежели копьём или саблей.
Сам проход-коридор с моего предыдущего появления нисколько не изменился. Тёмный, медленно расширяющийся и, по ощущениям, кажущийся намного длиннее, чем при взгляде снаружи.
До первого зала-пещеры мы добирались чуть больше пяти минут. Именно там в прошлый раз меня ожидала засада с последующим пленением. Так же, как и тогда, в центре пещеры стоял небольшой постамент, похожий на алтари флорианских святилищ. На постаменте что-то горело, озаряя неярким светом каменные, сочащиеся водой стены.
На полпути к «алтарю» валялся полуобглоданный лошадиный труп, рядом лежал шлем-бацинет, возле него четыре мёртвые твари. Штук десять живых, поскрипывая хитиновыми сочленениями, обходили нас слева и справа, явно намереваясь напасть. Выход из зала загораживал один-единственный, хорошо знакомый мне по прошлой жизни «двуликий».
— Борс! Ты меня помнишь?
«Двуликий» замер. Затем поднял руку.
Подбирающиеся к нам твари застыли, как изваяния.
«Он стал погонщиком», — сообщила мне Мела.
— Я. Помню. Ты. Милорд, — скрипуче проговорил мой бывший помощник.
— Да. Я милорд. И я хочу знать, где миледи? — выкрикнул я, делая знак Анцилле, чтобы не вмешивалась.
— Ты. Не можешь. Требовать. У меня. Новый. Хозяин, — глухо продолжил «Борсий». — Но я. Отвечу. Миледи. Я. Пропустил. Она. Шла. К хозяину.
— Я тоже иду к хозяину. Меня ты пропустишь?
— Нет.
— Почему?
— Ты. Не миледи.
Рука опустилась.
Твари ринулись к нам.
Зря они это сделали. Остаться на месте им было бы выгоднее.
Работать двумя клинками в кудусе учили крепко. И я в этой дисциплине считался одним из лучших. Острая сталь рубила конечности, отсекала буркалы и щупальца, вскрывала хитин на панцирях… Какая-то часть внимания уходила на Ан. Конечно, её, как и всякую имперскую аристократку, учили фехтованию с детства, но сравниться в мастерстве с бывшим «честным убийцей» она не могла. Хотя спину мне прикрывала старательно — отгоняла тех, кто пытался прорваться с тыла, и мечом орудовала вполне профессионально.
Бой с тварями закончился через пару минут. На ногах в зале остались лишь люди. С одной стороны, я и Анцилла. С другой, «Борсий». Последнего, впрочем, называть человеком было не слишком верно. Из человеческого в нём остался лишь облик да какая-то часть личной памяти. Прочее подчинялось хозяину и тупо исполняло его приказы.
— Ты. Не пройдёшь, — неожиданно зло произнёс бывший поклонник миледи.
Ну, прямо как Гэ́ндальф из «Властелина колец».
Вот только я был не Балрог, поэтому просто пожал плечами и шагнул к выходу…
— Наверное, он и вправду любил Паорэ, если ради неё нарушил приказ хозяина, — пробормотала Анцилла секунд через двадцать, глядя на упавшего и выронившего меч «Борсия».
— Да ничего он не нарушал, — процедил я, вытирая от крови клинок. — Враг просто хотел разобраться с нами по одному. А этот… имел приказ задержать нас насколько возможно.
— Да? Ну, так чего мы ждём? — всплеснула руками Ан. — Она ж там одна! Бежим!
И мы опять побежали.
После пещеры коридор резко сузился, теперь по нему можно было двигаться только гуськом, друг за другом, и мне даже стало казаться, что в какой-то момент здесь сработает какой-нибудь хитро выделанный механизм, который отделит меня от экселенсы и, соответственно, биться с врагом нам и вправду придётся по очереди…
Опасения оказались напрасными. До главного зала, где находился трон-камень, мы с Ан добежали вместе, не разлучаясь.
Но радости это, увы, не доставило. Мы не успели.
Пао лежала шагах в десяти от трона. Полураздетая, правой рукой сжимающая скрутобойку, левой — обрывок нити, на которой когда-то висел кристалл власти. Измятые и изодранные доспехи были разбросаны всюду, словно их срывали по очереди и кидали куда попало.
Противник миледи валялся у подножия камня. Тоже почти без одежды и тоже сжимая в руке скрутобойку, ту самую, которую отобрал у меня.
В воздухе пахло озоном, как после сильной грозы. Видимые только в «спецзрении» сполохи барьерной энергии вспыхивали по всему залу, причудливо смешиваясь и тут же отдёргиваясь, будто пытаясь найти навсегда потерянное равновесие…
«Они стреляли друг в друга. Несколько раз. И опустили свои энергетические уровни до нуля», — внезапно дрогнувшим голосом объяснила случившееся подселенка.
«Хочешь сказать… они оба умерли?»
Мела молчала.
На ватных ногах я подошёл к Пао. Плюхнулся перед ней на колени. Вгляделся в барьерный рисунок. Тронул жилку на шее…
Аура у баронессы отсутствовала. Пульс не прощупывался. Дыхания не было.
— Она… не дышит, — всхлипнула опустившаяся рядом Анцилла.
Я слушал её и не слышал.
Казалось, что мир вокруг просто рухнул.
«Зачем?! Зачем она это сделала? Она же могла подождать нас…»
«Она хотела доказать тебе», — пробился сквозь помутневшее сознание голос Мелы.
«Что?! Что она хотела мне доказать?»
«Что она не хуже Анциллы. Что тоже умеет драться. Что достойна быть рядом с вами везде, а не только на Флоре…»
Сказанные подселенкой слова падали на мою душу, как камни. Я не хотел в них верить, не хотел понимать. А Мела тем временем продолжала:
«Она не предполагала драться с Герьером всерьёз. Она лишь хотела проверить, на что он способен, выведать его планы, понять его силу. Она собиралась скрыть свою ауру и притвориться „безликой“, но Гер её раскусил и попытался вытолкнуть в запретный портал. И тогда она ударила по порталу кристаллом власти. Не специально, а от отчаяния. Но, как ни странно, это сработало. Портал отсюда в ваш мир разрушился, и две Вселенные начали разделяться…»
Будто во сне, я поднял голову и обвёл взглядом зал. Он уже не казался тёмным и бесконечным, как раньше. В медленно умирающей тьме проступали стены и своды, а воздух
