Диана Удовиченко - Эффект искажения

– Дверь! Закройте дверь, кретины! – заорал дедушка Павел.

Денис, всеми забытый в суматохе, вдруг издевательски расхохотался:

– У нас появился новый клан? Не гиены, точно. На нетопырей тоже не похожи. Дайте-ка угадаю… Сдается мне, это дети крысы! Откуда бы, а?

Несколько тварей обернулись к парню и рассерженно запищали.

– Кто ваш папа? – продолжал резвиться Денис. – Паоло, ты знаком с крысой?

То ли обидевшись на его смех, то ли прельстившись легкой добычей, три крысы прыгнули к Денису. Тот зашелся в злобном вое, подскочил, бряцая цепями, прянул вперед и вонзил клыки в горло ближайшей твари. Крыса взвизгнула и отскочила, оставив в зубах Дениса кусок гортани с ошметками кровавой плоти. Выстрел Евгения добил существо.

Даша хотела обернуться и посмотреть, что происходит с ее любимым, но ладонь старика легла на глаза:

– Не нужно, моя нежная синьорина. Это зрелище не для ваших прекрасных глаз. Оно может все испортить…

Между тем Денис превратился в злобное чудовище, наконец нашедшее выход своей ярости. Даже кандалы не мешали ему убивать.

– Сдохните, сдохните! – вдохновенно орал он, бросаясь на крыс и всем своим видом напоминая захлебывающегося в лае цепного пса. – Сдохните! Вы сдохнете, мы сдохнем, все сдохнут!

Одну тварь Денис удавил на цепи, другую прижал к стене и избивал до тех пор, пока она не сползла на пол, обливаясь кровью. Стриксы, не давая крысам регенерировать, добивали их выстрелами из пистолетов.

Денис бесился, рвался с цепи, исходя воем. Твари, встретив такой мощный отпор, отпрянули от него и бросились на кольцо стриксов.

Антон с Евгением отстреливались от крыс, остальные ловко орудовали серебряными ножами, не подпуская тварей близко.

– Вперед, дети гиены! – снова проскрежетал старик.

– Йа-а-а-а-а! – ответила оглушительным визгом Тамара, отрывая от себя дергающееся существо.

– Держись! – крикнул Антон, перезаряжая пистолет.

– Йа-а-а-а крыс боюсь! – Тамара выскочила вперед, орудуя нунчаками на манер цепа. Враги падали вокруг нее с расколотыми черепами.

– Дура, – заговорщицки проговорил старик, подмигивая Даше. – И всегда была дурой. Я ее за красоту обратил. Но баба сильная…

– Держись, мой господин! – раздался басовитый крик. Многострадальная дверь снова была выбита, и в комнату ворвался огромный лысый мужик с пистолетами в обеих руках. – Айл би бэк! Тьфу, то есть я уже здесь!

– Луиджи! – обрадовался старик. – Друг мой, очисти комнату! Время идет!

– Сдохнем, сдохнем, мы все сдохнем! – поддержал Денис.

Гигант с энтузиазмом принялся выполнять приказ: заблокировав дверь, начал методично отстреливать крыс. Туповатые твари, вместо того чтобы спасаться бегством, бросились в атаку. Похоже, Луиджи это пришлось по душе: он победно взревел и удвоил старания. Гигант ни разу не промахнулся, останавливался лишь для того, чтобы перезарядить пистолет, и вскоре вокруг него образовался ковер из крысиных трупов. Под конец, войдя в раж, здоровяк сунул пистолеты в кобуру и пошел врукопашную. Он хватал хлипких тварей и голыми руками разрывал их пополам. Одну крысу поймал за ногу, широко размахнулся и шарахнул об пол так, что во все стороны полетели ошметки мозга. Оставшихся трех существ Луиджи просто растоптал.

Вскоре все твари были уничтожены.

– Я снаружи покараулю, – сообщил Луиджи. – А то там, в коридорах, еще полно всякой швали.

– Убирать уже некогда, – произнес Паоло. – Начинайте так.

Стриксы наскоро поправили жаровни, снова зажгли свечи, потухшие во время драки. Надели черные рясы и накинули капюшоны. Пятеро встали на острия лучей звезды. Михаил, почему-то спотыкаясь и неловко двигаясь, занял место у конторки. Стриксы замолчали, склонив головы и скрестив руки на груди. Даже Денис замолчал, присматриваясь к происходящему.

– Ilasa micalosoda olapireta ialpereji beliore, – тихо произнес Михаил, – das odo Busadire Oiad ouoaresa…[18]

В полной тишине гортанные слова, произносимые сиплым голосом, прозвучали загадочно и страшно. Дашу охватила дрожь. Свечи как будто загорелись ярче, черный воск затрещал под пламенем.

– …casaremeji Laiada eranu berinutasa cafafame…

Стриксы отозвались едва слышным испуганным подвыванием.

– Мы сдохнем, сдохнем! – расхохотался Денис.

– …adoho Moz, od maoffasa…

Голос Михаила становился все тише и тише. Глаза старика горели желтыми огнями, изо рта на подбородок тянулась нить розоватой слюны. Из коридора раздались звуки борьбы, потом, один за другим, несколько ударов от падения тяжелых тел. Следом победно воскликнул Луиджи:

– Асталависта, беби!

– Bolape como belioreta pamebeta…

– Сдохнем, сдохнем…

– Zodacare od Zodameranu!

– Сдохни!!!

Запах серы усилился, сделался невыносимым. Стало трудно дышать. Свечи погасли и тут же снова вспыхнули, из угла выползла черная тень. Паоло молитвенно воздел к ней руки. Стриксы затихли, не в силах больше бессловесно подпевать заклинанию. Из-за дверей не доносилось ни звука. Михаил на мгновение замолчал, вглядываясь в темное облако, медленно плывущее к пентаклю. В воцарившейся тишине стало слышно, как где-то совсем рядом падают на пол тяжелые капли.

– Odo cicale Qaa! – глубоко вдохнув, крикнул Михаил.

Один за другим стриксы выгибались и падали без чувств. Денис закатил глаза, тряпичной куклой повис на цепях. В сознании остались только Паоло, радостно скалящийся и тянущийся к черному клубку, Рэм Петрович, упавший на колени, да сам Михаил-Джьякопо, бледный, дочитывающий заклинание:

– Zodoreje, lape zodiredo…

Тень зависла над Паоло, на мгновение приняла очертания, напоминающие огромного ящера, коснулась лапой головы старика.

– Благодарю тебя, Хозяин… – прошептал Паоло.

Михаил вышел из-за конторки, под которой расплылась большая бледно-красная лужа, сделал шаг, но запутался в рясе, тяжелой от пропитавшей ее крови. Упал, подобрался к жертвеннику на четвереньках и вонзил острый коготь в шею Даши.

– Noco Mada, hoathahe Saitan!!!

Михаил упал, содрогаясь в последней агонии. Из вены на шее девушки быстрой струйкой потекла кровь. Старик протянул левую руку и подставил пальцы под алый ручеек.

– Четырех коронованных принцев Ада в тебе заклинаю я, – твердо проговорил Паоло, поднимая лицо к тени. – Левиафан, властелин воды, Белиал, властелин земли, Люцифер, властелин воздуха, и Сатана, властелин огня. Единый в четырех лицах, господин Востока и Запада, Севера и Юга, я принес тебе жертву. Левой рукою принес я ее. Прими же веру и надежду, любовь и невинность, силу и смелость, а мне взамен даруй здоровье и вечную жизнь…

Кровь наполнила узкие желобки, побежала по ним, стекая в углубление у изголовья жертвенника. Стриксы медленно приходили в себя, поднимали головы. Истошно закричал, очнувшись, Денис. Даша чувствовала, как с каждой каплей крови из нее уходит жизнь. Черная дымка медленно окутала алтарь, коснулась углубления. По комнате пронесся громкий вздох, затрепетали огоньки свечей, и тяжелый бас произнес: