Только теперь это чувство свободы, как золотая рыбка в аквариуме за стеклянной стеной. Не дотянуться, не прикоснуться. Уже никогда, похоже. Последнее слово… Будто от него что-то зависит!
Генерал может обещать все что угодно, но когда он получит секвенсор, все его обещания не будут стоить ломаного гроша. Он станет всего лишь нежелательным свидетелем.
А кроме того, Арни. Если сдать секвенсор генералу, то тогда эти его друзья…
И Белоснежка… Все было просто так, что ли? Даром? Чтобы вот эта вот лощеная морда еще слаще жировала?!
– Ну что же… – сказал генерал. – Я понял. Бесполезно. Жаль…
Генерал опрокинул в себя остатки коньяка, отломил кусочек шоколада и, сладко причмокивая, разжевал. Встал с кресла, подошел к стене. Нагнулся к плетенке из прутьев – чехлу, прикрывавшему батарею.
Вырвал переднюю стенку, швырнул ее в угол. Вытащил из кармана наручники и затянул один браслет на трубе. Подергал, проверяя. Удовлетворенно покивал.
Стас чуть сполз в кресле, переводя упор с бедер и ягодиц на поясницу и спину. Если какой-то шанс и будет, то уж точно последний… Чертовы наручники!
Генерал обернулся. Нахмурился.
– Гм… Стас Викторович… Я вижу, вы все же не хотите сделать все цивильно? Предпочитаете грубости? Воля ваша…
И пошел по широкой дуге в обход гостевого диванчика. На ходу подхватил тяжелый графинчик с коньяком, зашел справа, со стороны подлокотника, уперевшегося в плечо. Не пнуть.
Скрылся за спиной. Стас дернулся влево и вперед, пригибаясь, но по шее, царапая, скользнули пальцы. И воротник врезался в кадык, задирая голову назад.
И даже рук не поднять… Скованы, выкручены назад и влево…
– Что, Крысолов? Не любишь быть мышкой? Ничего, недолго ост…
Дверь осторожно, едва заметно приоткрылась.
– Господин генерал?..
В приоткрытой двери показалось лицо – какое-то виноватое. Словно долго старались достучаться, но все никак. И решились войти без предупреждения.
Янтарное пятно, занесенное над головой, пропало.
– Вон! – рявкнул генерал. – Я же сказал, не входить! Лицо побледнело, но дверь не закрылась.
– Но…
– Вон! Я знаю, что пора! Кочегарьте вертушку, сейчас буду!
Но дверь не закрылась.
– Господин генерал, это из штаба Рубакова…
– Рубакова?..
Генерал появился справа, встал возле подлокотника, пряча за спину графин. Но голову Стаса все так же прижимало к спинке дивана, врезавшийся под кадык воротник душил.
– Да. Просят доставить к ним задержанного.
– Какого задержанного?..
Человек за дверью облизнул губы. Похоже, он переживал не только по поводу входа без предупреждения.
– Его… – Человек указал глазами на Стаса. – Крысолова…
По шее генерала, от белоснежного воротничка, пошла красная волна. По щекам, по скулам, по вискам…
– Кто доложил?
Тихо, едва слышно. Но человек за дверью вздрогнул и на миг отпрянул назад.
– Кто доложил?..
– Никто из наших не докладывал, господин генерал. Эточили кто-то из военных, или через вторые руки… Никто из наших не докладывал… Но требуют его немедленно…
– Куда?
– В головной…
Головной офис… Это, кажется, где-то в Пригороде…
– Срочно, господин генерал, – чуть осмелел человек за дверью. – На вашем вертолете.
Генерал покосился на Стаса. Его губы беззвучно двигались. Беззвучно, но очень выразительно.
– Господин генерал… Воротник перестал жать шею.
– Да, да! Слышу! Тащите его в вертушку!
* * *
Вертолет подпрыгнул, и крыша дома поплыла вниз.
Стас прильнул к иллюминатору, пытаясь взглянуть назад, на центр Старого Города. Где-то там светились красные габаритки, желтые фары, белые прожектора упирались в небо призрачными конусами… Там суетились словно в муравейнике из светлячков.
Но вертолет развернулся к центру задницей, набитой редукторами, и пошел на северо-запад. И что там, в центре…
Стас отлип от иллюминатора. Ни черта не успел рассмотреть. А этот беглый взгляд – так от него только хуже.
Такое чувство, словно они до самого центра, до самой Красной площади дошли – причем не прорвались с одной стороны мелким отрядом, а именно дошли. Со всех направлений, регулярными колоннами.
Но ведь этого же не может быть…
Не может быть. Там должны быть цивильные крысы, которыми командуют “друзья” Арни. Сами эти чертовы “друзья”. И Арни с ними…
Генерал сидел на кресле напротив и не спускал с него глаз. Мрачных, холодных. Злых.
Осмысленно злых. Нацеленных, как две торпеды на беспомощный сухогруз. Похоже, там, за этими пластиковыми лепестками очков и серыми глазами, уже были готовы варианты, учитывавшие эту нежданную встречу с Рубаковым…
Пригород наплыл справа и сбоку – мешанина окон, подсвеченных шпилей, неоновых вывесок, огромных рекламных щитов…
Слева вынырнул центральный офис КГБ. Странная конструкция – не то поставленная на бок молотилка, не то ощипанный Пентагон: от круглой центральной башни звездой расходятся пять длинных корпусов. Тридцать семь огромных этажей-звездочек.
В центре крыши башенка лифта, вокруг люди в форме, как зеленые муравьи. На концах лучей – три вертолета, все с лениво вращающимися винтами. Еще два луча свободны, уставились в небо ядовито-желтыми кругами с буквой “Н” вместо зрачка.
Генерал прильнул к иллюминатору, что-то высматривая.
Башенка лифта выплюнула на крышу еще одну группку людей, но толпа вокруг лифта все стояла и к вертолетам не шла. Ждут кого-то еще.
Рубакова? Обычно свита плетется в хвосте. Но когда спешка – ей приходится бежать впереди паровоза, никто ее ждать не будет.
Вертолет пошел вниз, начал пристраиваться к ближайшей свободной площадке, и губы Тоцкого выразительно шевельнулись. Обернулся к пилотам и замахал рукой:
– Нет, нет! На ту!
Вертолет послушно подпрыгнул вверх и пошел в облет здания, ко второй свободной площадке.
Чего это он так посадочной площадкой озаботился? Все-таки что-то задумал, мышь канцелярская?..
Вертолет плюхнулся на круг. Пилот распахнул дверцу. Давешний лейтенант-спаситель тут же пролез между сиденьями и дернул за рукав. Уже отошел от нагоняя, уже не такой бледный, как смерть от сердечной недостаточности.
Снаружи налетели звуки.
Свистели, затихая, винты вертолета. Мерно гудели, прогреваясь, остальные три вертушки. И ветер. Здесь, на высоте, ветер гулял так гулял.
От толпы вокруг лифта отделились двое и побежали навстречу.
– Вот и за тобой, Крысолов, – дернул за руку лейтенант. Но Тоцкий положил руку ему на плечо.
– Не спеши… Пусть Рубаков сначала приедет. Пойдут грузиться, тогда веди… Сразу в нашу допросную. Запереть. Никого к нему не подпускать.
