— Ах, это вы, — улыбнулась молодая женщина-человек на вид немногим старше Нины, оборачиваясь, когда он с Ивэй вошел. — А Немо как раз покушал и еще не спит. Только не шумите — потревожите других детишек.
Куд кивнул и поспешил к ребенку, а Ивэй после минутного сомнения тихонько прошла следом, когда женщина подтолкнула ее в спину.
— Он выглядит гораздо лучше. Смотри, какие щеки отъел, — Куд улыбался, склонившись над кроваткой. Он, сидя на жестком стуле, сцепил руки в замок и сгорбился, как обычно, но в этой позе не было привычной загруженности и усталости. Рядом с этим малышом он действительно отдыхал.
— Какой милый, — не сдержалась Ивэй, глядя, как Немо радостно «здоровается» с Кудом. Она, не заботясь о том, что их обязательно увидят, аккуратно взяла малыша на руки и проигнорировала испуганное шипение парня о том, что этого делать нельзя. — Тихо ты. Детям нужно подобного рода общение.
Куд замолчал и странным взглядом посмотрел на них, будто с другого угла. Будто видя что-то новое.
— Дай мне попробовать.
Ивэй усмехнулась и осторожно передала Немо. И Куд впервые за долгое время что-то почувствовал руками, несмотря на то, что они были ненастоящими. Он действительно ощущал вес малыша, его тепло и каждое движение. Когда Ивэй оторвала взгляд от ребенка, который беззубо улыбался, она увидела, что Куд плачет.
— Эй!..
— Он впервые улыбнулся мне… — едва слышно прошептал тот, будто боялся спугнуть эту улыбку. — Представляешь? В первый раз!..
И женщина опустила руки. В белой палате, полной кроваток, где пахло детскими смесями и подгузниками, где было слишком тепло для середины апреля, где всего четверо младенцев, стоял маленький слабый не-человек. Самый счастливый не-человек. И Ивэй, хоть и хотела разделить радость Куда, поддержать его, не могла, потому что понимала: это неправильно. Все, что сейчас происходит — совсем не правильно, а виной этому упрямство и принципиальность того, кто плачет, прижимая к себе младенца, которого ему никогда не позволят забрать. Ивэй хоть и не хотела, но проводила аналогии между Кудом и Хельгой. Ему не быть хорошим опекуном. Он никогда не сможет правильно показать свою любовь и заботу.
— Помоги мне, — попросил Куд, и женщина бережно уложила засыпающего малыша обратно. Она смотрела, как терпеливо и спокойно парень ждет, как тот уснет, чтобы уйти. И когда они вышли на крыльцо, несдержанно схватила Куда за локоть и процедила:.
— Не привязывайся так к нему. Ни к чему хорошему это не приведет.
— Почему? — Куд недоуменно вытаращил глаза и тут же прищурился — из-за спины женщины выглянуло заходящее солнце и обожгло глаза. — Я наоборот думал о том, чтобы забрать его отсюда, когда он подрастет. Взять опекунство. Мне же позволят, да?
— Не позволят. Ты безработный и висишь на шее друзей, начнем с этого. И что вообще за мысли? Ты что, решил поиграть в героя? Оставь ребенка тем, кто сможет его нормально воспитать.
Куд обиженно фыркнул. Он хотел посмотреть женщине в глаза, чтобы понять, зачем она все это говорит, но не мог — солнце не позволяло. Он даже не видел саму Ивэй — только ее силуэт, неожиданно грозный и чужой. Сбоку подул пронизывающий ветер, и кожу на согретом лучами лице обожгло холодом. Куд подавился воздухом, а Ивэй даже не шелохнулась. Они так и стояли, пока солнце не скрылось за горизонтом и внезапно не похолодало. Ивэй молчала и сверлила непроницаемым взглядом не-человека, пытаясь понять, что на него нашло. Куд делал то же самое, пока, наконец, не озвучил вертевшуюся на языке мысль:
— Это ты по себе судишь? — и, развернувшись, почти побежал домой. Он был обижен и зол. До ушей донесся едкий смешок:
— Ладно, один-один.
* * *
Куд, несмотря на обиду, все же услышал Ивэй и задумался о поиске работы, когда одним вечером ясно увидел, как бедно они живут. Для него, безрукого во всех смыслах этого слова, найти что-то стоящее было проблематично, но он старался. Даже попросил помощи у друзей, с трудом убедив себя, что в этом нет ничего зазорного. Нина с Юко, обрадованные возможностью перестать экономить на всем, включая еду, с воодушевлением подключились к поискам. И результаты не заставили себя ждать.
— Я нашел идеальный для тебя вариант! — закричал однажды запыхавшийся Юко, едва ввалился домой. Он был весь мокрый из-за бега и мелкого дождя, но с таким горящим взглядом, что Куд не начал ворчать, а молча проследовал в его комнату. Нина, сгорая от любопытства, поспешила следом. Они оба пребывали в приподнятом настроении, но с каждым словом Юко Куд мрачнел все сильнее, а Нина волновалась так, что, когда друг заорал, вгрызлась в ногти и прижалась спиной к двери. Она впервые с момента переезда наблюдала, как эти двое дерутся, и просто боялась влезть и разнять, как раньше. Она видела, насколько слаба по сравнению с ними. Насколько они жестоки и яростны.
Когда Куд, запустив пальцы в волосы Юко, едва не проломил столешницу его головой, Нина завизжала, но не услышала собственного голоса. Карлик зарычал и, вывернувшись так, будто у него нет позвоночника, ударил Куда ногой по лицу, отчего тот согнулся. В следующий момент стальная ладонь зажала нос, и сквозь металл на ковер закапала кровь. Они смотрели друг на друга исподлобья и хрипло дышали на грани рычания. Будто не люди вовсе. Даже не не-люди — настоящие звери. Нина впервые увидела, что на самом деле происходит между Кудом и Юко. Не дружба, не вражда, не привычка — что-то совершенно другое, ей не доступное. То, что она узнать очень и очень боится. И Нина просто сбежала, зажала уши руками и зажмурилась, возведя между собой и друзьями невидимую преграду. Она чувствовала кожей, как за стеной происходит настоящий ад, как эти двое швыряют друг друга на пол и в стены, разбивают руки, ноги, лица и мебель со стеклами окна. И каждый удар — будто по ее телу. Почти до боли. Пока, наконец, все не прекратилось. Тишина была похожа на вакуум, поэтому голос Куда, зовущий ее, показался неправильным и ненастоящим. Слишком спокойный, пусть и гнусавый голос.
— Нина, куда ты дела аптечку? У нас остались бинты? Наш Толстун сломал палец.
Нина, не веря услышанному, вышла из комнаты на негнущихся ногах, не чувствуя веса собственного тела. Наощупь по темной квартире, чувствуя на кончиках пальцев сквозняк из комнаты Юко, она добралась до кухни и, не открывая глаз, достала аптечку. Потом, как в трансе, вернулась в комнату карлика и наблюдала, как мастерски Куд фиксирует палец Юко, а тот другой рукой стирает с них обоих кровь и затыкает ноздри ватой. Будто ничего не произошло, будто они оба, вспыхнув и перегорев, погасли, выплеснули ярость и злобу. Они перевязали друг друга, а потом позвали Нину, все еще ошеломленно прячущуюся в углу, пить чай. Когда Куд едва не уронил чайник, Юко внимательно осмотрел его протезы и констатировал: левый сломан.
