— Эй! Они поднимаются выше! — с удивлением в голосе выкрикнула драконица.
— Это мы опускаемся! — поправил её истеричный пилот.
— Встань прям под ними! — скомандовала Лилит и двинулась к дыре в середине салона.
— Подожди, что ты собралась делать!? — попытался остановить ее Чезаре, тем не менее, тоже кидаясь к дыре в потолке. Он рассчитывал, что в момент высадки противники будут особенно уязвимы перед гранатами или больверком…
— Как что? Херакнуть огнём, — уверенно ответила она.
— Рот с мылом ей помыть иногда не помешало бы, — вздохнула Мария.
— А как же 'нужно быть помягче'? — не удержался от шпильки Чезаре.
'Херакнуть огнем' было бы полезно, только вот зная о разрушительности выходок Лилит…
— Постарайся не задеть наш планер, хорошо?
В самом деле, пусть ребенок поиграется. Четко зная, что следует делать, даже она вряд ли сделает что‑то не то.
Наконец, планер очутился как раз там, где надо. Лилит, резко взмахнув руками вверх, извергла из ладоней и выдохнула изо рта мощный, горячий, вплоть до синевы, опаляющий волосы даже на расстоянии, столб пламени. Тот огонь, что некогда расплескала по хвосту планера граната, брошенная кардиналом, был лишь бледной тенью этого, Истинного огня. Металл, пластик? Все равно. Планер сгорел, как щепка, брошенная в костер. Выживших не было — и не могло быть.
— Впечатляет, — признал Чезаре, после чего обернулся к пилоту, — Теперь мы, наконец, можем лететь?
— Нет, что‑то всё ещё блокирует руль высоты, — ответил тот, — Похоже, там под каждым крылом ещё осталось по человеку.
— Под нашим крылом? — педантично уточнил агент, высовываясь наружу. Ему нужны были магнитные ботинки, чтобы не опасаться упасть с крыши планера. К счастью, труп одного из штурмовиков до сих пор болтался, вися на этих самых ботинках…
— Да, под нашими, мать их в задницу, крыльями! — нервно ответил пилот.
— Парень, вообще‑то тебя сейчас слушают две несовершеннолетние девушки, так что последи за своим языком, — заметил Чезаре, отстреливая большую часть тела трупа из больверка, после чего подтягивая ботинки к себе леской. Ступни там остались… Но их можно вынуть и вручную: расчлененка доброго священника давно уже не пугала.
— Какая ты, к хренам, несовершеннолетняя девушка? — пилот был бледен, как поганка, и трясся, как жёлтый лист на ветру.
— Не говори так о Масе, — насупилась Лилит.
В каком‑то смысле он действительно сказал не вполне справедливо: по меркам Ватикана Мария была уже совершеннолетней. Но в большинстве стран она совершеннолетия достигнет только летом.
— А я тут причем? — искренне удивился Чезаре, заканчивая вытряхивать останки ног из ботинок, — Лилит, проследи, чтобы в мое отсутствие он не делал глупостей.
С этими словами он нацепил магнитные ботинки и выбрался на крышу. Перемещаться таким образом было… Непривычно. Непривычно, когда не тело прижимает ноги к земле, а ноги держат тело. Дующий в лицо ветер из всех сил старался сорвать кардинала с крыши планера и, если честно, кое — каких успехов он добился: Чезаре уже раза три шлёпнулся на пятую точку и столько же раз поднимался вновь. Со временем, однако, он приноровился к такому способу передвижения. Вероятно, он мог бы ходить и вниз головой, но опасался уронить Марию. Поэтому он подошел к краю крыла и аккуратно, придерживая ее рукой, заглянул за него.
Пришлось четвертый раз рухнуть на задницу, потому как едва он увидел висящего под крылом агента, как тот вдавил до упора гашетку, чуть не срезав Чезаре голову очередью.
Укрывшись от выстрелов, Чезаре предпринял новую попытку. Он использовал невидимость, и к тому же высунул одну только руку — на всякий случай. Место, где в прошлый раз находился агент, ему услужливо подсказал модуль памяти.
Ба — бах!
— Хедшот, — прокомментировала Мария, когда он снова выглянул, чтобы перепроверить результат. Оставалось лишь закинуть леску, чтобы отцепить уже никем не охраняемый блокиратор. Ко второму крылу шпион направился, сразу укрывшись под невидимостью.
Закончив, он вернулся в салон. Пилот ему не нравился. Совсем: его самого трясло так, что от этой тряски мог бы самолёт рухнуть, а пот с лица он протирал ладонью так часто, что казалось, будто у него лихорадка.
— Э — эй, — сказал Чезаре, возникая перед пилотом и встряхивая его за плечи, — А ну прекрати истерику и веди самолет!
Проще было бы, конечно, выкинуть его за борт, чем успокаивать, но кто тогда поведет самолет дальше? Не Лилит же…
— Постучи его кулаком по щекам, — заботливо посоветовала драконица.
— Я в порядке. В порядке. Я в порядке! — дрожащим голосом ответил пилот.
— Если в порядке, то хватит трястись, — жестким тоном ответил кардинал.
— Да у нас в салоне гребаный маг! — закричал пилот.
В принципе, его можно понять, ведь история пока не знала мага, у которого мозги не были набекрень. Это была естественная плата за силу: если у амагуса способности были ограничены узкой сферой деятельности (например, иллюзии у Чезаре или фехтование у Герхарда) и имели столь же узкий спектр воздействий на сознание (соответственно, лживость и склонность к театральности у Чезаре или моральное застревание в прошлом у Герхарда), то маги… Маги могли сделать потенциально что угодно, и психика у них разрушалась настолько же сильнее. Взять того же действовавшего в США Лазурного Тюльпана, помешанного на красоте, убежденного, что все некрасивое должно погибнуть, и распространявшего эту точку зрения методом промывания мозгов…
— Представь себе, нет, — усмехнулся Чезаре, — Лилит не маг… Хотя, не буду спорить, последствия отличаются мало. Но тем четче ты должен понимать, что тебе следует как можно быстрее и спокойнее довести нас до Японии, и после этого ты нас никогда не увидишь. Ясно?
Пилот торопливо закивал.
— Да — да — да — да, ясно — ясно — ясно.
— Фу — у-у, — потянула девочка, зажимая нос.
Чезаре знал, отчего она так говорит: парень очень сильно испугался.
Улица Кунца была вполне себе даже за городом. Точнее, в небольшом городке, так что до появления телепортов в город оттуда приходилось ездить на электричке. Вот на окраине этого городка Чезаре и потребовал высадить их. Не совсем к Нарьяне, но вместе с тем, достаточно близко. Пожалуй, оптимальный вариант.
Отделавшись от Лилит, Чезаре, наконец, смог заняться делом. Если честно, ему небольшой домик в традиционном стиле не показался надёжной защитой, а молодая рыжеволосая девушка с вечно рассеянным лицом не показалась надёжной охраной, однако, Рейко ей доверяла, а остальное было уже не его заботой. До Токио было около получаса электричкой и часа — телепортацией, но что самое милое, так это открывавшиеся ему виды: ландшафт миленько поменялся.
