Молюсь на это! Я пройду муки ада только ради того, чтобы дать шанс, но прямо сейчас приставлю игольник к виску и выстрелю, если сверху скажут, что после Лея, Фрейя или кто там будет положат астероидный бур на такую решительность.
— Но это ещё не всё, разумеется, — с дрожью в голосе приступила Инесс к главному, и была слишком бледна, несмотря на косметику и оперативно поднятые Жан-Полем сглаживающие светофильтры. — Как уже сказала, Совет безопасности Венеры в связи с усилившейся террористической угрозой принял новые правила, новую доктрину в отношении террористов. И согласно ей, мы будем судить бандитов той мерой, которой воздействовали они. Кто-то из моих сограждан осмелится возразить, мол, мы берём на себя функции бога, однако возражу, что то, что записано от Матфея, независимо от него в древних культурах называлось «принцип талиона», и широко применялось во всех макрорегионах древней Земли. Мы не решаем за высшие силы, мы лишь зеркально отражаем на пришельцев их собственные законы, делаем ровно так, как они сделали бы, находясь на нашем месте.
О божественном аспекте проблемы не подумал — Лоран определённо умнее меня. Опасная игра, нельзя брать на себя мессианство — прилетит так, что потом не встанешь. Боги не любят шутки смертных. Сами — дело святое, а нам рисковать не стоит. Хорошо, что оговорилась.
— Мы не просто так сейчас показали кадры убийства заложников, присланные террористами, — продолжала Лоран. — Более того, штаб операции предоставил несколько записей из своего архива, а также полный список пострадавших. И по древнему праву, мы обязаны сейчас судить их тем судом, какой подонки заслужили, и за каждого невинно убиенного нашего заложника уничтожить кого-то из членов их семей.
— Хуан, Мухариб орёт. Истерика полная. Угрожает подорвать здание. Что делаем? — услышал по приватной линии голос бригадного генерала.
— Переключите приватно, не надолго, слушаю Лоран, — напрягся я.
— Есть. Линия активирована.
— …елаешь, сукин сын! Ты не посмеешь! Ты не сможешь! Тебе не позволят! Тебя на вашем кресте распнут, в атмосфере!
— Ой, а кто это у нас тут такой грубый, нехорошими словами бросается? — сразу осадил я упыря.
— ТЫ!!! ТЫ!!! ТЫ!!! — не мог от испуга и ярости сформулировать он.
— Я, Фархад. — Я елейно улыбнулся, хоть он и не видит.
— Тебе не позволят! ЭТО — не позволят! — продолжил он чуть тише, всё же сжав волю в кулак. — Ты грёбанный псих, но твоей шмаре-покровительнице такого не простят.
— А мы решили рискнуть, — усмехнулся я, ещё больше раззадоривая.
— Я взорву здание! Оно заминировано. — блефанул он, и это чувствовалось и без сверхспособностей.
— Изволь, сделай это. Буду благодарен. Давай уже закончим это представление, превратившееся в фарс. Ты — взрываешь здание, мы — зачищаем всех вас, включая родственников, а ещё позволим нашей шпане попинать ваших мигрантов, кто не успеет спрятаться, а после взрыва наши всяко захотят посчитать вашим косточки. Ах да, войну с твоим государством в этом случае начнём с тотальной ядерной и орбитальной бомбардировки ваших кварталов. Не всех европейских городов, на все ресурсов не хватит, но там, где живут ваши общины, всё будет зачищено под ноль. Потому, что вы — бешеные звери, а бешеных принято зачищать, я проходил ускоренный курс ветеринарии.
— Ты и правда не веришь, что я это сделаю? — сам себя накачивал он, зная, что нет, не сделает это. Свои не дадут.
— А ты и правда не веришь, что у меня дрогнет рука после этого оставить в живых твоих дочерей, мать, сестру и племянников? И всех родных твоих корешей? — вопросом на вопрос ответил я. Ибо я и правда уже всё решил, а раз так — я и правда нажму на спуск.
— Предлагаю сделку! — рявкнул он. — Я освобождаю часть заложников, вы запускаете к нам этих людей. Три к одному в твою пользу! Получится, что мы почти всех освободим.
— Нет. — Я даже не пытался делать голос строгим. Я с самого начала решил не торговаться, а просчитать, что он такое предложит, раз плюнуть.
— Один к четырём! — не сдавался он.
— Ты слышал, что сказала сеньора? — парировал я. — Венера обсуждает с террористами только один вопрос — сдачу. Даю тебе пять-семь минут, до запуска программы выбора. Ты увидишь, там интерфейс красивый, игра цветов. До момента запуска вы можете выйти без санкций, сложить оружие и лицом в землю. И ваши родные будут паосажены на пассажирскую ракету Союза и депортированы домой без приминения спецсредств. Но как только я программу активирую — предложение снимается. Время пошло. — Рассоединился, хотя он что-то ещё пытался вякнуть.
Лоран заканчивала. Все эти витееватости… Когда много — напрягают. Но она, видимо, боялась остановить словесный понос — с этой остановкой начнут умирать люди. Как будто её вина будет в смерти заложников! Лапа, не бери на себя мой крест! Не надо!
— Итак, все заложники проверены, — всё же закруглилась она. — Террористы в здании убедились, что перед ними — их собственные родные. И мои помощники подсказывают, что штаб антитеррора предлагает им добровольно выйти из здания и сдаться, пока не случилось непоправимого. Даём им две минуты.
Это Гарсия на том конце рулит и подсказывает. Спасибо, старикан! Ты чумовой дедуля!
Потянулись отсчитываемые минуты. Кто-то из пресс-штаба оперативно вывел в центр экрана стандартный секундомер, какой загружен в любой персональный браслет. И всё это время стояла тишина. В эфире, на базе, на всей планете. Я в данный момент не мониторил СМИ, мне потом девчонки рассказали — так как они не являются участниками процесса, они — лишь мою секьюрити, то смотрели от нечего делать все ключевые планетарные СМИ и ключевых блогеров. В этот момент все чаты, все комментарии, вызовы — всё везде было пусто. Офигев от свалившейся новости, люди ждали, чем всё закончится, причём многие пока не до конца поняли, что мы будем делать, и смотрели как раз с целью оное понять. Общий информационный фон эти две минуты походил на кладбище.
Наконец, таймер показал законные «00:00», которые замигали красным, и добрая душа вновь вывела на экран полное изображение Инесс.
— Что ж, доктор Фархад Мухаммед Бакир, известный как Мухариб, и его люди, сделали свой выбор. Отстоять свои идеалы для них важнее, чем жизни собственных близких. — Усмешка. — Закономерно, это фанатики
