Адьярай в задумчивости поскреб когтем ржавую щетину на подбородке и с видимым усилием чуть-чуть усох.
– Ты хороший, – похвалил меня Уот. – Умный. Просто глупый. Как его расковать? Раскую – он драться полезет. Он полезет, я его убью. Этого хочешь?
– Не хочу.
– Правильно не хочешь. Зачем шурина убивать? Посидит на цепи, станет тихий. Тогда выпущу, за стол посажу. Рядом с собой! Кумыс пить станем, радоваться. Хорошо?
Вспомнились Уотовы пленники: отупевшие, безучастные ко всему. Тихие.
– Да уж, лучше некуда!
– Верно понял! Молодец.
Умный я, умный, просто глупый. Скоро Зайчик превратится в бессловесного тупицу, Уот женится на Жаворонке, подземная тварь-людоедка пророет новый ход, а я, Юрюн Уолан, голова котлом…
Тварь! Жаворонок!
– Ты куда?! – ударил в спину крик Уота.
Но изгиб каменной кишки уже скрыл меня от адьярая.
3. Будь честной, только дверь запри
– Живой! Живой! Живой…
Налетела, обняла, прижалась щекой. Я и не заметил, как усох – мчался-то я сюда боотуром, чтоб быстрее. Вот ведь! Налети на меня Чамчай, полезь обниматься – я бы сходу по башке засветил! А с Жаворонком – все наоборот.
– Уходи! Сейчас же!
Что это с ней? То на шею бросается, то прочь гонит?!
– Убирайся!
– Почему?
– Чтоб духу твоего здесь не было!
– Да почему же?!
– Мало тебе Уот дал? Хочешь, чтобы прибил? Уходи!
– Никуда я не уйду! – я вспомнил, зачем прибежал. Эти женщины кого хочешь с ума сведут! – Для Уота я теперь гость. Дорогой гость! Он меня и пальцем не тронет…
– Пальцем не тронет, а колотушкой? Копьем? Увидит, что мы обнимаемся, в узел завяжет! Гость, в горле кость…
– Так ты ж сама!
– Что сама?
– Обниматься лезешь!
– Я сама? Это ты сам! Вломился, налетел…
– Я?
– Ты!
Спорить я не стал. Жива-здорова, кричит, ругается – уже хорошо. Просто замечательно! Вместо пустых препирательств я принялся бродить по пещере: изучал пол, топал сапогом, стены пинал. Стоят, не шатаются, звук от пинков глухой – пустот, вроде, нет. Пол всюду каменный, не то что в Кюновой темнице. Землю тварь прокопала, а тут не проберется, нет…
– Что ты делаешь?
– Любуюсь. Славно тебя Уот обустроил…
И ведь почти не вру, главное! Уши, правда, дымятся, так в сумраке не видно. Не рассказывать же ей про Кюна с его приключениями? Мало девчонку Уот напугал, пока похищал, так еще я со страшилками! Начну рассказывать – опять съежится, в угол забьется…
– Обустроил! Не твое дело!
– С тобой все в порядке?
– В порядке… Не в порядке! Уходи!
– Что не в порядке? Что?!
– А сам как думаешь?!
– Сюда кто-нибудь совался?
Она смотрела на меня, как на безмозглого червяка. Наверное, я так и выглядел. Обычное дело. Привык уже.
– Ты!
– Что – я?
– Ты совался! Суешься! Уходи! Ну пожалуйста…
– А еще? Кроме меня? Никого не было?
Я упрямый. От меня криками не отделаешься. Жаворонок это наконец уразумела. Смирилась, что без ответа я не уйду.
– Уот заходил. Еду принес.
– Только Уот?
– Сестра его приходила.
– Чамчай?!
– Да, Чамчай! Твоя невеста!
Невесту я пропустил мимо ушей. Свистнуло – хуже боевой стрелы.
– И всё?
– Всё! Доволен? Убирайся к своей Чамчай!
– Дура! – не выдержал я. – При чем тут Чамчай?! Я за тебя беспокоюсь!
– А что за меня беспокоиться? У меня все хорошо, скоро замуж выйду…
Она всхлипнула, отвернулась. И тут же предостерегающе выставила руку, ладонью ко мне:
– Стой, где стоишь! И не надо меня утешать…
Я переминался с ноги на ногу, терзался сомнениями. Запереть Жаворонка снаружи? А вдруг тварь изловчится, откроет? Изнутри? Точно, изнутри!
– Жди здесь! Я быстро…
Дверь я за собой все-таки запер на засов. И бревном привалил, на всякий случай. Пробежался по Уотовым закромам, отыскал в грудах хлама подходящие железки – и назад.
– Ты что это задумал?
Похоже, у Жаворонка возникли скверные подозрения.
– Задвижку тебе поставлю. Будешь закрываться, поняла?
– От кого? – она обидно захохотала. – От Уота?
Я не ответил: занят был. Гнул-выгибал железяки, пытаясь придать им форму петель для засова. Выходило коряво, коряво, очень коряво. Ну да, я ведь не кузнец. И инструмента у меня нет. Сюда бы мастера Кытая! Ладно, и так сойдет. Красота нам ни к чему, главное, чтоб держало…
– Уоту твоя задвижка – тьфу! Только разозлится!
– Тьфу, да. А ты услышишь, что он идет, и открой заранее, чтоб не снес.
– Это не от Уота? От кого?
– Мало ли? Бродят тут всякие…
– Какие – всякие?
Я сделал вид, что не слышу.
Некоторое время Жаворонок молча наблюдала за моими ремесленными потугами. Когда я уже решил, что она успокоилась, дочь дяди Сарына вдруг произнесла, словно продолжая давнишний, прерванный на полуслове разговор – ровно, тускло:
– Ты прямо как папа.
Я уронил петлю. Она громко звякнула о камень пола.
– Папа? Чей папа?
– Наш с Зайчиком. Он нас тоже всю жизнь запирал. Того нельзя, сего нельзя… Папа – наш самый большой засов. Это он тебя прислал?
– Нет. Я сам…
– Врешь.
– Ну, вру. Он прислал, он. Да я бы и так поехал, без него.
– Ты знал, что он меня Уоту обещал?! До моего рождения?
– Ну, знал…
Да, я честный. И умный, просто глупый. Прав Уот. Айталын права, Чамчай… Все кругом правы, а мне выгребать. Опять брякнул, не подумавши.
– Ты! – Жаворонок задохнулась. – Знал?!
Я постарался занять руки работой. Жаль, голову занять не получалось. Еще бы в уши затычки вставить…
– Знал и молчал?! Ты – как он! Хуже! Вы заодно!
– Я слово дал.
– Кому?
– Твоему отцу. Пообещал никому не говорить.
– Папа тоже слово дал! Уоту! Жену ему пообещал! Меня! Я еще не родилась, а он уже разобещался! Мне Чамчай всё рассказала! Всё!!!
– Ну, обещал. Сглупил, – и в страшном сне я не мог представить, что однажды мне придется защищать дядю Сарына перед его же дочкой. – Позже набрался ума, передумал. Обычное дело.
– Передумал? Слово дал и передумал?!
– Не кричи, Уота накличешь.
– Уот к нам за обещанным явился! Грабить? Похищать? Нет, свое брать!
– Уот на вызов явился, – я зашипел сквозь зубы: оцарапался краем железки. – Меньше бы твой Зайчик глотку драл, больше бы толку было…
– Из-за папы! Всё из-за папы!
– Нехорошо родного отца так полоскать. Стыдно.
– Кто Кюна в походы не пускал? Кто сражаться запрещал? Вот Кюн и взбеленился…
Я пораскинул мозгами, ища, что бы возразить. Возразить было нечего.
– Уот Кюна в честном бою победил! Меня по-честному забрал! Да если б я знала, сама бы пошла! Побежала! Уот честный, а вы! Обманщики!
Я закончил гнуть петли и начал их прилаживать: одну – к двери, другую – к косяку. Гвоздями я в кладовых тоже
