— Кай, он же Кир Харти, он же Лук, Луккай, зеленоглазый, Меченый, зачинный, несемейный, сын дочери урая Харкиса, отец неизвестен, — начал произносить глашатай. — А также девица Арма, она же синеглазая, зачинная, несемейная, она же дочь бакенщика и ворожеи из Зены. А также старец Эша, правитель и попечитель крепости Гима, мастер магии и составов. Правительница Анды Перуна приказывает задержать вас и доставить в темницу в связи с обвинением в оскорблении и нанесении увечий воину-страннику Аршу. Разбирательство по данному обвинению состоится завтра с утра на главной городской площади. Призываю, дабы избежать ненужных осложнений, а равно причинения смерти, положить железное, а также стальное и бронзовое оружие на камень.
— Ну вот, — сплюнул Эша. — Помнится, зеленоглазый, как-то, попивая горячий ягодный отвар, мы уже обсуждали с тобой это. Нельзя калечить врага, его следует убивать.
Кай один за другим выложил на камень ножи из-за пояса, из-за голенищ, из-за рукавов куртки. Сбросил с плеча тул со стрелами, заимствованный у воинов Арша, лук. Последним отстегнул от ремня меч.
Арма под довольное гудение воинов увеличила количество ножей вдвое, звякнула желтым, без ножен, мечом. Затем мечом Вериджи. Положила сверху лук Илалиджи. Вытряхнула из тула пустотницы последние стрелы, забросила его за спину.
— Прямо кладу и вижу, какие мы разбойники и убийцы, — проворчал Эша, звякая копьем. — Что? И мою бронзовую тыкалку тоже заберете? Да забирайте!
— Ты почувствовал? — шепнула Каю Арма. — Морок не кончился.
— Да, — кивнул он. — Стрелы Илалиджи не вернулись в ее тул. А ведь мы уже в Анде. Эша, ты ничего не забыл?
— Нет, — вздохнул старик. — Не забыл. Нас осталось трое без оружия и почти что без признаков жизни. Против нас один сиун, один Арш или Тамаш и двести воинов с луками, мечами и копьями. К тому же день начинается, а мы еще глаз не сомкнули со вчерашнего утра.
— Выспимся еще, — пообещал Кай.
Город, заполненный жителями, заливал солнечный свет. Все то время, пока наставившие на троицу оружие воины вели их куда-то, Арма крутила головой, рассматривала и затверживала расположение улиц, расходящихся лучами в стороны от главной площади города, что омывала возвышающийся посреди нее холм с Храмом, словно покрытое каменной чешуей озеро. Она запоминала здания, лица людей, их одежду, прислушивалась к словам, но голова против ее воли все поворачивалась и поворачивалась к холму, потому что оторвать взгляд от величественного здания было невозможно.
Оно не было слишком большим, наверное, величия ему придавал крутой, облицованный серыми плитами, между которыми змеились узкие лестницы, холм, служащий основанием сооружения, но и в самом здании было что-то особенное, что заставляло выворачивать шею, лишь бы смотреть на него и смотреть. Даже издали было ясно, что Храм не имеет никакого отношения к гармонии и привычному способу строительства Храмов — колонны, которые составляли его стены, отличались друг от друга. Арма не могла разглядеть двух похожих, некоторые так и вовсе казались кривыми. Но именно этот сумбур притягивал, словно сотня или тысяча воинов в разных доспехах, с разным оружием, разного роста, частью одноногих, одноруких или горбатых залихватски выполняли команды невидимого командира, пока он не заставил их встать безупречным рядом, вытянуться и вознести над головами серый каменный круг, который словно зубцы короны венчали двенадцать престолов.
— Иди-иди, — торопил пленников пузатый старшина, сменивший глашатая. — Нечего головой вертеть. Завтра насмотритесь на Храм Двенадцати Престолов, разбирательство, а то и возмещение ущерба состоятся у его основания. Сегодня у вас будет время подумать, отдохнуть, а также встретиться с кем-то из важных персон. Без правителей города не обходится. Нечасты у нас гости, а ну как завтра этот самый Арш снесет одному из вас, а то и всем троим головы? Он может, давно я такого воина не видел, пусть даже и части руки у него нет. Что ж ты, зеленоглазый, только руку ему отрубил? Голову надо было сносить, а теперь уж поздно. Теперь он твою снесет. И ладно бы сам пострадал, так ведь и девку под это дело потащишь, и старика своего. Кто он тебе? Отец? Дядя?
— Друг, — пробормотал в ответ Кай, погруженный в свои мысли, но Эша словно и не слышал его слов, шел, накрыв голову ладонями, и только качался, как объевшийся хмельных ягод ослик.
Вскоре конвой повернул на улицу, как и прочие, ведущую куда-то в сторону заснеженных вершин, а там уже вошел во двор мрачного здания, напоминающего замковую башню. Три ряда стальных ворот остались за спиной, пока вверх не поползла тяжелая решетка и спутники не оказались в обширном, не менее полусотни шагов в диаметре, зале. В середине его было устроено что-то вроде деревянного помоста, вдоль круглой стены тянулся желоб, в котором журчала вода. Источник ее обнаружился точно напротив решетки: из стены торчала глиняная труба.
— Акведук, — сказал Кай. — Я видел акведук над домами. Наверное, вода поставляется с ледников.
— Это морок! — воскликнула Арма.
— Да, — кивнул Кай.
— Надо же, — поморщился Эша. — Даже отхожего места нет. Судя по всему, обделываться нам предстоит прямо в этот же желоб. А уходит вода точно под ворота. Наверное, там слив. А это что?
Старик поднял голову. Купол заканчивался круглым отверстием на высоте не менее той же полусотни локтей.
— Эх, веревки нет, — покачал головой Эша. — Всю порезали! Что делать-то будем?
— Думать, — ответил Кай.
— А чего думать-то? — не понял Эша. — Видел я этого вашего Арша. Не понравился он мне. Сам по себе не понравился, а если в нем сидит или за плечом его прячется тот самый наместник правителя Пустоты в Салпе — Тамаш, то вовсе меня не радует возможность с ним схватиться. Уходить надо. Бежать уже ночью, пробираться в Храм, заканчивать свое дело и отправляться домой.
— Нет, — мотнул головой Кай. — В морок мы не пойдем в Храм. Его нужно развеять. Надо уничтожить сиуна Эшар. Для этого его следует найти и явить. Вот я и думаю…
— И думать нечего, — решительно заявил Эша. — Возьми тот же пример с оракулом. Кем он был? Правителем Танаты. Или пример с теми бабками на острове — они опять же правили лесом и островом. Так что по всему выходит, что сиун Эшар таится в местной правительнице. Опять же — она баба. Как ее там? Перуна? Ну и имечко!
— Сиун Эшар не был женщиной, — заметил Кай. — Я видел черного сиуна — сиуна Араи, сиуна клана Эшар. Даже как-то скрещивал с ним меч. Он имеет облик мужчины в черном.
— Ну да, — сдвинул складки на лбу Эша. — «Образ темно-багровый, часто черный и плывущий, человечный». Я тоже кое-что изучал. Но что ты можешь надумать, сидя в этой клетке?
