"Мама, я приеду. Постараюсь уже на днях. Как получится. Я приеду".
Все перевернулось, когда Элис училась на первом курсе Высшей Медицинской школы, в Анграде.
Ей было 18 лет. Она закончила школу, прошла год срочной социальной службы. Поступила в высшую ступень, с неясными романтическими юношескими мечтами - космическая медицина, врач в дальней звездной экспедиции или на одной из колоний… или, может быть, она станет монахиней-даритой и поедет в миссию на Сёгор, работать с умирающими от инфекций - в наше-то время - ребятишками в джунглях. Мир раскинулся перед ней - огромный, тревожно-манящий, в нем было так много дела, так много точек для приложения сил… Любовь? Само собой. Все появится и придет само собой, по Божьей воле, и любовь, и дети, но главное - выбрать свою дорогу. Элис была уверена, что дорогу она выбрала правильно.
Тогда впервые заговорили про Обновление. Кажется, в этом же году произошло первое кардинальное изменение в жизни общества - был расформирован Коллегиум Архиепископа, и сам новый, недавно сменившийся архиепископ Тиссе, по традиции - хавен - отстранен от государственных дел. Элис этого почти не заметила, хотя взрослые что-то там переживали, кипятились. Власть полностью сосредоточилась в руках Императора и Диаконий.
Элис было все равно. Она зубрила с помощью меморики анатомию, гистологию, физиологию, сдавала зачеты, до ночи сидела над микроскопом или копалась в трупе, в формалиновой вони.
Обновление? Даже еще и лучше. Кроме прочего, Элис приходилось зубрить и основы обществоведения, и теологию, и пожалуй, лучше, если не надо будет запоминать и конспектировать все эти дурацкие энциклики, написанные так обтекаемо, что и не поймешь, о чем там речь-то идет. Кому это вообще надо? Зачем это будущему врачу?
И вообще, конечно, у нас много недостатков, это ясно каждому. В последние годы стало много заманчивых журналов, каталогов из Сканти. Там каждый безработный имеет машину - а у нас? Там - синее небо, смеющиеся, раскованные, счастливые люди в ярких добротных одеждах (у нас эти одежды продают с рук, нелегально, меняют на разные дефициты - конечно, тем, у кого эти дефициты есть), там свобода и демократия. А что у нас? Серость, сплошная серость, головная боль от зубрежки, больничные палаты, трупы в анатомичке, переполненный вагон монора, очереди, работа, работа…
Это были даже не мысли - смутные ощущения. В те поры почти у каждого были такие ощущения, Элис это знала. Никто особенно их не выражал… просто так уложилось в голове как-то: там, у них - хорошо, у нас - плохо.
Это не имеет значения. Это, конечно, наша Родина, и мы ее любим. Мы помним героические подвиги наших предков. Мы не отрицаем того, что все-таки строй Сканти несправедлив, и что богатство Сканти изначально создано ограблением колоний, а сейчас - косвенным ограблением бедных стран.
Но все-таки неужели нельзя и у нас хоть как-то что-то поменять, чтобы все было не так нудно и серо? Неужели если мы христиане, то нас совсем не интересует земная жизнь? Аскетизм - это хорошо, но ведь нельзя навязывать его людям.
Так что все это Обновление скорее ее радовало. Непонятно - чего так возмущается Йэн? Тогда они с ним дружили. Он пытался ей что-то объяснить иногда, но Элис так мало интересовала политика…
До определенного момента.
У каждого наступал этот определенный момент. Когда Элис была маленькой, все или почти все любили Империю и были ей преданы. Она даже представить не могла, что может быть иначе. Империя незыблема, как гранит. Она не может рухнуть. Именно - как раз потому, что люди ее поддерживают, потому что Империя - это и есть мы, это все люди, мама, соседи, учителя, одноклассники, все, кто встретился на улице, с кем она торжественно шагает в праздничных шествиях. Так и говорили: МЫ отправили очередную экспедицию. МЫ осваиваем Элейил. И даже когда критиковали что-то, то говорили: у НАС, к сожалению, культура обслуживания не на высоте.
И Элис говорила так же. Тогда еще были весенние ночи, когда они с Йэном загуливались до двенадцатых колоколов, и говорили, если речь заходила о политике и о стране, примерно так:
— У НАС бесплатная медицина, и мы считаем это само собой разумеющимся.
— У НАС часто бывают очереди в распределителях.
— НАШИ ракетные войска сдерживают возможный термоядерный удар со стороны Сканти.
Так говорили все. Но у каждого в эти и последующие годы - пусть не у каждого, у половины, у тридцати процентов - наступал какой-то момент перелома, после которого уже невозможно становилось говорить "МЫ".
У Элис он наступил в возрасте 18 лет. Это было зимой. В тягостный холодный зимний день. В каникулы. Ей было нечего делать, и она сидела в публичной библиотеке, перебирая свежие журналы. В последнее время появилось немало интересных материалов. Много стали говорить о незаконных репрессиях - были ведь целые волны таких репрессий, давно правда, еще до рождения мамы Элис, об этом все, в общем-то знали, но да, было дело. О том, что наша судебная система часто преследует совершенно невинных людей. Писали даже статьи на грани крамолы - а можно ли вообще осуждать человека за то, что у него нестандартный (как они говорили) образ мышления? За его веру? Ведь вера - это глубоко личное, интимное дело человека…
Все это тоже как-то мало задевало Элис.
Один из журналов тогда поместил - правда, в сокращенном варианте - знаменитую книгу Рошена, распространявшуюся раньше, как говорили, в самиздате - "Белый материк".
Вот эту книгу Элис и начала читать тем зимним, пасмурным днем. Начала - да так и не смогла оторваться до вечера.
Это было слишком всеобъемлюще. Элис могла посочувствовать рассказу о страданиях какого-нибудь невинно посаженного в тюрьму бедолаги - но только посочувствовать. По Рошену получалось, что вообще на Белом Материке, на Элейиле, существовала огромная система лагерей (именно за счет заключенных в основном Север и осваивался), в которой сидело постоянно несколько миллионов человек. Он приводил почти точные цифры, свободно оперируя миллионами. Он рассказывал, сколько людей в какие годы было расстреляно. Конечно, в последние 20 лет напор ослаб, система выдохлась, сажали уже гораздо меньше, а расстрелы почти совсем прекратились. Но тем не менее…
Рошен рассматривал явление в разных ракурсах. Историю репрессий в Империи. Особенно много людей было уничтожено около 50 лет назад, когда, собственно, и началась настоящая холодная война со Сканти, противостояние, вылившееся в серию мелких войн по всему миру. В какие-то годы было спокойнее, в какие-то - хуже. В одной главе рассматривалась история войн в Кари - тамошние племена, а в особенности шерги, то и дело пытались воевать против живущих рядом харванов, Империя их жестко подавляла. Рошен рассказывал о массовых посадках и расстрелах шергов-националистов. И две главы у него было посвящено специально преступлениям идеологическим - ересям и борьбе с ними. А также борьбе с магией и оккультизмом. По мнению Рошена, оккультисты были виноваты исключительно в том, что верят во что-то иное, нежели официальная Церковь, и в основном их репрессирование было преступлением со стороны государства.
