— Что там за лохи сидят? — удивился я.
— Наверное, перепуганы до беспамятства, — проницательно заметил Док.
— И кто их напугал?
Сколько я ни рассматривал местность в бинокль, но ужасных врагов поблизости не обнаружил. Впрочем, низкорослая березка-хаякта сильно затрудняла обзор. Низкая-то она низкая — человеку по грудь или чуть повыше, а растет густо, как камыши. Ни хрена сквозь эти заросли не разглядишь.
— Док, прикрой меня. Подойду ближе, посмотрю, кто это там в войнушку играет…
Я стал медленно, на полусогнутых, пробираться сквозь заросли хаякты, стараясь не слишком раскачивать тонкоствольные низенькие деревца.
Внезапно раздался громкий треск и навстречу мне выскочил перепуганный до смерти косач. Хищный заяц-мутант ошалело глянул на меня налитыми кровью глазами, издал жалобный писк и ломанулся дальше, только ветки затрещали.
Я посмотрел ему вслед. Возможно, невидимые мне пока стрелки отбивали нападение косачей? Вряд ли. Зайчишка-переросток и сам перетрусил до усрачки. Ему самому впору звать на помощь.
Ладно, сейчас разберемся, кто там на кого охотится…
Я взял правее, намереваясь зайти стрелкам в тыл, но вплотную приближаться не стал. Кто их знает, вдруг у них крышу сорвало? Утешало одно — это не зомби. Мой тепловой сканер четко показывал, что впереди два излучающих тепло живых существа. А зомби, как известно, ходячие мертвецы и на сканере не отображаются.
Я залег за кочку, дождался перерыва в стрельбе и прокричал:
— Эй, бродяги! Помощь вызывали?
Один из двух придурков инстинктивно полоснул очередью на голос. Пули срезали верхушки хаякты над моей головой.
— Значит, не вызывали, — прокомментировал я. — Ну, тады прощевайте. Желаю здравствовать. Мы уходим, выкручивайтесь сами. Если выживете, приходите в Муторай, раздавим пузырь. Я Бедуин. Спросите у бармена в «Козьей морде», как меня найти…
Информации оказалось достаточно, чтобы двое стрелков поверили — перед ними свой.
— Погоди! — завопил один из них. — Я знаю Бедуина! Это и вправду ты?
— Могу предъявить свою физиономию для опознания. Только не пристрелите меня сдуру.
Я встал в полный рост. Автомат сдвинул за спину, но выхватить оружие из-под руки смогу в одно мгновение.
— Топай сюда, к нам. Здесь и побазарим, — предложил все тот же, смутно знакомый голос.
Я воспользовался приглашением. Стрелки обосновались на небольшом пятачке среди зарослей хаякты и держали круговую оборону. Но против кого?..
Один из двойки повернул ко мне измазанное грязью лицо:
— Привет, Бедуин! Помнишь меня? Я Паша Сизый.
Мы действительно пересекались однажды, с месяц назад.
Я тогда был в Муторае. Сидел с Борей Тараном в «Козьей морде» за пузырем, обмывая мой облом с Гаечкой, когда к нашему столу подошел мужик по прозвищу Левша и предложил работенку: провести «братишек» к некой речке, недаром названной Мутной. Группа состояла из пятнадцати человек, и среди них был этот самый Паша Сизый. Я отказался — надо было возвращаться к Доку в ЦИРИ, и они, как видно, нашли другого проводника.
— Мы с Мутной идем, — подтвердил Сизый. — Вернее, бежим…
— От кого?
Сизый замялся, а потом неуверенно произнес:
— Походу, от хуги, тля.
— Тогда надо валить отсюда, — предложил я. — В пяти километрах южнее есть один схрон.
— Схрон — это здорово. Вот только дадут ли нам дойти до него? — оптимистично заметил напарник Сизого.
Не знаю, действительно ли бродяг преследовали хуги, но до схрона мы добрались благополучно. И я по дороге никакого преследования не ощущал.
Через час мы устроились внутри небольшого, скрытого от посторонних глаз бункера с тремя выходами, «электронными часовыми», то есть беспроводными видеокамерами, и бойницами на все стороны света. В бункере нашлись керосинка, закопченный чайник и еще кое-какая кухонная утварь.
У бродяг при себе не оказалось ни заварки, ни харчей. Пришлось делиться. Соорудили нехитрый обед. Новые знакомые набросились на еду, будто не ели несколько дней.
— Не жрамши идем, — с набитым ртом подтвердил Сизый. — Такой вот расклад.
Утолив голод, Сизый начал рассказывать о том, что с ними произошло:
— До Мутной дошли без помех. А шли мы за… — Он запнулся, раздумывая, стоит ли открывать все козыри.
Его сомнения разрешил напарник по прозвищу Молчун — по жизни болтливый суетливый парень.
Но в АТРИ погоняла частенько дают с точностью до наоборот. Так жгучего брюнета могут в насмешку назвать Рыжим, а спокойного, уравновешенного человека — Шустриком.
Молчун махнул рукой и сказал с тоской:
— Да ладно, Сизый, не темни. Говори как есть, чего уж там. Все равно пропало золотишко…
— Золотишко, — эхом откликнулся Сизый. — Именно за ним мы и шли. Ну, добрались до Мутной, разбили на берегу лагерь. Периметр там, охрана, все дела… Моем, значит, золотишко. Хотя не очень-то его много. Самородков нет. Так, песок один… Ну, мы не унываем. Всяко лучше золотой песок мыть, чем за цацками среди аномалий шарить… Расползлись по речке, разделили заводи, чтобы каждый свой участок окучивал…
— Двойками работали, — уточнил Молчун. — Типа, один моет, другой прикрывает.
— Точно, — кивнул Сизый. — Мы вон с ним в паре были… Короче, три дня прошли спокойно. А на четвертый Кузя Левша и Гарик Малой, — бродяга сделал ударение на последнем слоге, — исчезли, тля.
— Я сразу просек: дело не чисто, — вмешался Молчун. — Они, как обычно, утром почапали на речку, а барахлишко в палатке оставили. Я видел, потому как в тот день дежурным по кухне был… А вечером, когда они не вернулись, я в ихнюю палатку сунулся, а вещи-то тю-тю.
— Мы решили, что пацанам большой самородок подвалил и они сделали ноги, — добавил Сизый. — Как раз накануне Левша проигрался в очко Васе Пыре. Поставил на кон будущую добычу и лажанулся. А после слинял, тля, чтобы долг не отдавать. Малой с ним за компанию свинтил, все ж таки родные братья как-никак… В общем, так мы с пацанами решили и не стали заморачиваться на их счет. Ну, сбежали и сбежали. Их место сразу отошло Пыре с подельником Мотей. Так они на следующий же день надыбали сразу девять самородков, тля! Только странное то золотишко было…
Док, который уже начал клевать носом, тут же встрепенулся:
— И в чем странность?
— Это были скорее не самородки, а слитки. Такие ровные кубики, вроде игральных костей, правда потяжелее — около пятидесяти граммов каждый. Все одинаковые, целая куча. Сразу видно, кто-то для себя отливал, тля. Только почему клеймо не поставил? И зачем в речку скинул? Но, по-любому, раз без клейма, значит, ничье.
