или вернее — пергамент. Такие здоровенные свитки. — поясняет Читосе: — типа печатей как у Питера. А потом они этот свиток ориентируют в пространстве и вуаля — огненный шар. По нам на площади шарахнули, когда городская стража нас брать прибежала. Ничего так… освежающе. Кабы не Акира — без ожогов не обошлось бы…
— Как интересно… — говорю я, задумавшись: — и как там Питер с сестренками… стерся поди бедолага…
— Так ему и надо. — говорит Читосе и тянет за РУД, переводя его из положения «Full ahead!» в положение «Stop engine!»: — кобель же. Бедная Нанасэ его так любит, а он с этой Эрикой таскался… вот пусть хлебает счастье полной ложкой.
Я смотрю на Читосе и только головой качаю. О том, что Нанасэ узнала Питера только после того, как тот в убежище появился, а тогда у него уже Эрика была — Читосе то ли забыла, то ли предпочитает не думать. Женская логика во всей красе. Хотя, отрицать факт того, что Питер Синяя Молния — кобель, никто и не собирается. Более того, я тоже кобель, судя по всему. Но Питер — кобель круче чем я. И как у него это получается? Может у него способность такая — девушек привлекать? С первой нашей встречи, помню Майко на него тоже заглядывалась, мол симпатичный мужчина, импозантный и загадочный. Мда. Общее мнение Старших Всадниц — так ему и надо. При этом непонятно, чего в этой сентенции больше — злорадства или зависти. Оказаться объектом любви сестричек Нанасэ… всех сестричек Нанасэ — это конечно здорово, но в то же время и пугающе. Это как если бы к мальчику сладкоежке подъехал самосвал-десятитонник и вывалил на него полный кузов шоколадных конфет, леденцов и мармеладок — вроде и счастье, а вроде и дышать охота и выбраться и убежать куда-нибудь, забиться в угол и плакать. Но, да, сочувствовать Питеру в его любовной интриге никто не собирается, а изменять Нанасэ он уж, наверное, не решится… да и не сможет.
— Все, встали. — говорит Читосе: — скажи Юки, что можно уже. Я якорь отдам и тоже на палубу выйду, интересно же.
— Конечно. — выхожу на палубу, нахожу мечущуюся туда и сюда Юки и ловлю ее за локоть.
— Читосе говорит — можно. — объявляю я: — тут достаточно далеко, они не увидят.
— О! Слава Аматерасу! — Юки шагает на корму и я за ней. Бассейн на палубе затянут пластиковым покрытием, словно и не было тут ничего. Теперь тут стоят стулья, а на стульях сидят наши девушки и тихонько о чем-то разговаривают. Тут Акира, уже держащая в руке полупустую бутылку какого-то пойла, которое она спасла от уничтожения в городе. Она там несколько бутылок спасла, иначе бы все сгорело. Как там — «Я побежал в кладовку, спас семгу. Я побежал в кухню, спас халат. Я считаю, мессир, что я сделал все, что мог, и не понимаю, чем объясняется скептическое выражение на вашем лице.» Вот и Акира спасла от пожара материальные ценности, но не семгу и халат, а несколько бутылок Рейнинского, Юки говорит жутко дорогое вино. Еще бы, Акира что ни попадя не спасет.
Акира сидит вполоборота на стуле, время от времени подносит бутылку к губам и задумчиво смотрит на горизонт, откуда поднимается столб дыма. Рядом с ней сидит другая Акира, то есть Джин, на этот раз — одетая прилично, в обычный красный офисный костюм. Как я их отличаю? Оригинальная Акира еще и курит. Кроме того, оригинальная Акира одета в матроску, за неимением на судне ее гардероба. Акира-Джин сидит спокойно, сдвинув ноги и положив руки на колени, ну чисто примерная ученица. Думает о чем-то. Тут же наша бессменная вахтенная Иошико вместе с Михо — последняя явно чувствует себя неловко, периодически стреляя в нашу сторону глазами, увидела девочка больше того, о чем на уроках полового воспитания говорят, у нее шок. Тут же сидит и Эри-Тринадцатая, которая обычно незаметна из-за своей манеры прятать глаза и скрываться за спинами. Рядом с Тринадцатой — сидит Чиеко. Что неожиданно, поскольку Хикэру-доно, нашей Хи-Хи-тян — нигде не видно. Нигде не видно Майко, но она была где-то тут, наверное на камбуз опять наведалась, она ест раза в три больше чем каждый из нас, метаморфу нужно поддерживать энергетический баланс — так она говорит. Читосе уверяет что та просто пожрать любит, если бы не была метамофом — давно бы раздобрела и под сто кило весила. Вообще вся эта мизансцена напоминает не то утренник в детском садике, когда родители пришли посмотреть как их чада прочитают стишки, не то выезд коллектива художественной самодеятельности в подшефный колхоз. Все сидят и ждут чего же им Юки покажет.
— Так. — говорит Юки, выходя вперед, к корме и поворачиваясь к зрителям: — руки к ней не тянуть, ничем не кормить, откусит нахрен. Дракона — не оскорблять. Мы в хороших отношениях… были. Что ей в голову пришло — хрен его знает, но если что — Син, прикрой яхту от огня, а я уж с ней сама справлюсь.
— Точно справишься? — поднимает взгляд Акира: — я могу помочь.
— И я! — тянет руку Акира-Джин. Юки смотрит на обоих и глаз у нее едва заметно дергается. Все-таки есть люди, которым и отдых не на пользу, думаю я, она у нас отличница, ей трудно со своим перфекционизмом и подростковым бунтом и … боже о чем это я, ей же уже лет не меньше полсотни… устоявшийся человек.
— Все, якорь отдан. — на палубе появляется Читосе: — я тут.
— Хей! Пиво, газировка и попкорн! — вслед за ней на палубу выскакивает Майко с ящиком напитков под мышкой, толкая перед собой сервировочную тележку из кают-компании. На тележке — ведра с попкорном.
— Что? — в ответ на мой взгляд защищается она: — Дракона же покажут! Я без пива и попкорна такое не вынесу. Народ, налетай! — она толкает тележку между стульев.
— Боже мой, такой бардак. — говорит Юки: — Майко, я тебя умоляю, не дразни ее и не говори ей ничего вообще. Вообще все — не вмешивайтесь! Пока я сама помощи не попрошу… Син! Акира-сан! Читосе-сан! Майко-сан! Пожалуйста.
— Пфф! Ты во мне не сомневайся, Юки-тян! Я — могила! — весело говорит Майко: — ты главное смотри чтобы Акира-сан
