Недоверчиво качаю головой.
– Напрасно не веришь, – фыркает Игрок. – У тебя налаженная жизнь. Ты занимаешься любимым делом и получаешь за это приличные деньги. Ты можешь жить так, как хочешь, а многим людям о подобном остается только мечтать. Так зачем тебе ломать все это, корежить из-за каких-то, в общем-то, и ненужных тебе карт? Зачем? Ради чего?
«Ради Грига…» – мелькает в голове.
– Григ… – будто читает мои мысли лже-Ирвин. – У Грига личные мотивы, он мстит за смерть жены. Чисто по-человечески я понимаю его и, возможно, на его месте поступил бы точно так же. Ты же знаешь, как погибла его жена? Он ведь рассказал тебе?
Бормочу что-то неразборчивое.
– У Грига свои счеты с системой. А вот у тебя такого счета нет. Но может быть другой, расчетный. – Подчиненный Паука улыбается открытой доброжелательной улыбкой. – Хороший такой расчетный счет с очень немаленькой суммой. Например, миллиона в два.
– А Лонг и Дик выиграли четыре, – бормочу я.
– У кого выиграли? И при чем здесь Лонг и Дик? – не понимает Игрок.
– Ну… Они же выиграли в «Огненной Серии». Но ведь эти деньги не их, а вашей конторы. Деньги наверняка подотчетные, так сказать, на оперативные расходы. Например, заплатить такому, как я.
– Ты сейчас вообще о чем? – таращит на меня глаза Игрок.
– О выигрыше. О том, что Дик и Лонг выиграли на аутсайдере, на «Бешеных Псах». Вы же этого хотели, разве нет?
Лже-Ирвин смотрит с удивлением, а потом выражение его лица меняется. Становится задумчивым и заинтересованным донельзя.
– Так ты говоришь, Дик выиграл четыре миллиона? – переспрашивает Игрок, а его руки машинально начинают играть со спичками, высыпают из коробки и складывают из них на столешнице фигурки.
– Нет, Дик выиграл только один миллион, а три достались Лонгу, – поправляю я.
Игрок, прищурившись, смотрит на меня и уточняет:
– А ты ничего не путаешь? Может, все наоборот? Лонгу один, а Дику три?
– Дик мне сказал так.
– Дик, значит, сказал, – почему-то улыбается Игрок.
«И ты до сих пор веришь всему, что тебе говорят?» – вспоминаю слова Стина. И еще: «Не стесняйся использовать шантаж. В девяти случаях из десяти это самое действенное средство».
Решительно встаю и снова направляю на Игрока бластер.
– Значит, так, Ирвин, или как там тебя. Могу предложить два варианта на выбор. Первый. Ты говоришь мне, кто такой Паук, а я делаю вид, что не расколол тебя. Дескать, я уверен, что ты самый настоящий Ирвин. И второй вариант. Я сдаю тебя в полицию, и они быстро доказывают, что ты не Ирвин. Они начинают выяснять, кто же ты такой. Конечно, вряд ли им удастся, но это уже и не важно. Главное, для конторы ты автоматически становишься сгоревшим оперативником, а таких, насколько я знаю, ваши ликвидируют. А может, тебя и оставят в живых, но карьера твоя по-любому будет закончена.
Брови лже-Ирвина картинно ползут вверх.
– А малыш, оказывается, хочет играть по-взрослому! – издевается он.
Я вдруг отчетливо осознаю, что его отношение ко мне резко переменилось. Если раньше я твердо знал, что ему ни в коем случае нельзя убивать меня – даже защищаясь, то теперь этот запрет исчез. Конечно, он все еще заинтересован во мне, как в источнике информации о картах, но это уже стало для него вторично, а на первое место вышло что-то совсем другое. И в этом самом «другом» я стал для него опасен, причем отнюдь не бластером, а самим фактом своего существования.
Я напрягаюсь. А он продолжает ёрничать:
– Что ж, поиграем по-взрослому. Я тоже предложу тебе два варианта. Первый. Ты сейчас же говоришь мне, где карты… Вот только не делай такое лицо, я абсолютно уверен, что ты уже знаешь, где они… Ты говоришь и живешь. А второй вариант, ты не говоришь, где карты. И тогда я считаю до трех, а потом… – Игрок насмешливо смотрит на бластер в моей руке. – …А потом я сворачиваю тебе шею.
– Ты не сделаешь этого, – говорю и чувствую, как противно начинает сосать под ложечкой, а спина становится мокрой от пота. – Ты не убьешь меня, потому что моя смерть будет означать провал всей операции, а за такое тебя по головке не погладят. Паук будет в ярости и сам, своими руками расправится с тобой.
– Ты был бы прав, Брайан, если бы не одно «но». Один очень сильный козырь… Кстати, этот козырь ты только что отдал мне сам. Фактически подарил. Преподнес на блюдечке с золотой каемочкой! – лже-Ирвин смеется. – Так что теперь все изменилось. Отныне условия диктую я. Я, а не Паук, и уж тем более не ты, понял? Говори, отдашь карты?
– Нет. – Стараюсь говорить уверенно и спокойно, но моя рука с бластером едва заметно дрожит.
Игрок замечает это, усмехается и расслабленно откидывается на спинку кресла.
– Тогда я начинаю считать. Раз…
Всё, разговоры закончились, надо стрелять. Мой палец давит на спусковой крючок, но за долю секунды до выстрела на меня обрушивается темнота – полная, абсолютная. В комнате не просто разом задвинули шторы и выключили свет, а, вероятно, сработали еще какие-нибудь затемнители, вроде черного дыма. Да точно, мои ноздри щекочет какой-то раздражающий тревожный запах. А вместе с запахом и темнотой приходит страх – дикий, неуемный, первобытный.
«Я попал в Ирвина или нет?!» – мелькает паническая мысль.
Нет, не попал…
– Два… – говорит голос из темноты. – Уже два, Брайан.
Стреляю на голос, а потом начинаю вертеться и стрелять во все стороны, чувствуя себя слепым, как крот, и беззащитным, будто овца под ножом мясника. Игрок смеется. Еще бы ему не смеяться! В отличие от меня он настоящий, стопроцентный маоли. И он видит в темноте. А я нет. К тому же от наводнившего комнату дыма у меня начинает кружиться голова. Меня качает из стороны в сторону, я натыкаюсь на мебель, спотыкаюсь и едва не падаю, но охвативший меня панический страх заставляет держаться на ногах. Мне бы надо забиться в угол или прижаться спиной к стене, но все углы и стены словно исчезли, растворились в кромешной темноте.
– Где карты, Брайан? – Голос, кажется, звучит сразу со всех сторон. Он окружает меня, обволакивает прямо-таки сумасшедшим, животным ужасом. – Карты, Брайан. Где они? Это твой последний шанс. Последний, учти.
Мне кажется, я чувствую на затылке чужое дыхание и резко оборачиваюсь, но голос раздается прямо за моей спиной:
– Два с половиной… Брайан, где карты?.. Тр-р-ри-и-и…
– Я скажу! Скажу!!! – кричу. – Зажги свет!!!
– Нет, говори так.
Голос, темнота и странный запах давят на меня, полностью уничтожают мою волю, делают меня слабым и покорным.
– Координаты, Брайан!
Называю координаты. Говорю код доступа к хранилищу.
– Теперь отбрось в сторону бластер, коммуникатор и генератор помех, – командует Игрок.
