— Так ведь они просто убьют нас, когда увидят, что мы земляне.
В темноте Шэнн с трудом разглядел, как Торвальд отрицательно покачал головой.
— Скоро им может до зарезу понадобиться земной пленник.
— Зачем?
— Чтобы подать направленный сигнал маяка. Первоначальное удивление Шэнна улетучилось. Он был достаточно знаком с процедурой колонизации планет, чтобы угадать причину для такого хода врагов.
— Транспорт с колонистами?
— Вот именно. Колонисты не сядут, пока не получат правильный вызов с планеты. Троги не могут допустить этого. Если они не захватят транспорт, с ними будет покончено, не успеют они и глазом моргнуть.
— Но откуда они знают, что должен прибыть транспорт? Когда мы перехватываем их переговоры, для нас это — китайская грамота. А они что, способны расшифровать наши коды?
— Мы предполагаем, что нет. Но… что касается Трогов, все, что мы о них знаем, — это сплошные предположения. Так или иначе, им известна процедура основания земной колонии, а мы не можем изменить ее, за исключением мелочей, — мрачно ответил Торвальд. — Если транспорт вовремя не получит правильный сигнал вызова, то его капитан вызовет патрульный крейсер… и база Трогов прикажет долго жить. Но если жуки заманят транспорт сюда, то у них появятся еще пять или шесть месяцев, чтобы укрепить свои позиции. И тогда, чтобы очистить Колдун, потребуется не один патрульный крейсер, а целый флот. А Троги получат в свое распоряжение еще один мир. И достаточно важный. Эта планета лежит на прямой между системами Один и Кукулькан. База Трогов на таком оживленном маршруте сможет напрочь отрезать этот район галактики от нас.
— И ты думаешь, они захотят взять нас в плен, чтобы заманить транспорт?
— Исходя из человеческой логики, это будет вполне естественный ход — если только они узнают, что мы здесь. Этих псов у них не очень много, и они не рискуют ими в незначительных целях. Надеюсь, что мы как следует замели след. Эта атака на лагерь была необходима… Мне нужны были карты!
— Торвальд, казалось, опять заговорил сам с собой.
— Время… и верные карты, вот что мне нужно! — он стукнул кулаком по бревнам, и плот задрожал.
Вдоль берега вытянулась еще одна полоска светящихся ив, и когда плот проплывал сквозь эту ленту призрачного сияния, они разглядели лица друг друга. Торвальд мрачно смотрел в воду за кормой, словно ожидая, что оттуда в любой момент может вынырнуть Трог.
— А если эта тварь, — Шэнн кивнул назад, — пойдет за нами? Вообще, что они из себя представляют?
Пес для него означал земную собаку, и он просто не мог себе представить, что млекопитающие могут служить Трогам.
— Довольно симпатичная тварь, гибрид жабы и ящерицы, плюс еще несколько весьма приятных качеств. Это довольно общее описание, и наверное, не совсем точное, потому что его предки, как и предки Трогов, скорее всего насекомые. Если эта тварь пойдет за нами следом, а она пойдет, можешь не сомневаться, то придется принять кое-какие меры. У нас будет небольшое преимущество — они не могут управлять своими псами с флаера, а ходить пешком жуки не очень-то любят. Поэтому быстрой погони можно не бояться. И если пес вырвется вперед на непроходимой местности, мы устроим ему засаду.
В слабом свете береговых зарослей Шэнн разглядел, что Торвальд хмурится. А тот продолжал:
— Я дважды летал над лежащей впереди территорией. Довольно необычная местность. Всего понемножку. Если мы доберемся до приморских скал раньше Трогов, то считай, что первый раунд мы выиграли. Там они вряд ли нас скоро выследят. Против выслеживания пешком у них две альтернативы. Первая — прожарить лучами каждую подозрительную долинку. Но это займет уйму времени: там таких долинок сотни, и все похожи друг на друга как две капли воды, не отличишь. Или они попытаются вытряхнуть нас оттуда своим дум-думом, если у них он, конечно, есть. А я в этом сомневаюсь.
Шэнн поежился. Об оружии Трогов, которое прозвали дум-дум, ходило множество жутких историй.
— Чтобы доставить сюда дум-дум, — как ни в чем не бывало пояснил Торвальд, словно речь шла о чисто теоретическом вопросе, а не угрозе страшнее смерти, — чтобы доставить сюда дум-дум, им придется вызывать большой корабль. И они трижды подумают, прежде чем рисковать, когда неподалеку находится наш крейсер. А пока самый опасный для нас участок начнется завтра утром, если я правильно рассчитал скорость течения. Там проходит полоса пустыни, по эту сторону гор. Река там течет в довольно глубоком ущелье, и спрятаться негде. Стоит им отправить туда флаер, и они заметят нас так же точно, как если бы мы сигналили ракетами.
— А если днем прятаться и идти только ночью? — предположил Шэнн.
— В обычных обстоятельствах я бы согласился с тобой. Но нас поджимает время. Если мы не задержимся, то достигнем подножия гор через сорок часов иди около того. И нам нельзя уходить от реки. Пеший переход без воды будет настоящим безумием.
Два дня. А Троги тем временем, может быть, уже пустили по следу своих псов и прочесывают местность с воздуха. И в пустыне…
Шэнн погладил росомах. Будущее уже не казалось таким простым, как вчера вечером, когда Торвальд планировал путь отступления. Тогда он упустил из вицу несколько важных моментов. Не упустили ли они еще чего-нибудь важного? Шэнна так и тянуло за язык, но он промолчал.
Вскоре Шэнн задремал, уронив голову на колени. И ему приснился странный сон, сон настолько детальный, живой и яркий, настолько глубоко запечатлевшийся у него в памяти, что когда на рассвете юноша проснулся, он даже не сразу понял, где находится.
Вместо полоски берега, поросшей клочками растительности, тянувшейся мимо плота, он продолжал видеть огромный череп из сна, четко очерченный на фоне неба. Очертания черепа были не совсем человеческими, над зияющими глазницами кружились какие-то летучие твари. О выступающую вперед нижнюю челюсть бились морские волны. Череп был кроваво-красного цвета с пурпурными прожилками. Шэнн поморгал, уставившись на берег реки, все еще видя перед собой этот призрачный костяной купол, пещеры глазниц и провал носа. Эта гора-череп или череп-гора почему-то была для него очень важна. Он должен был найти эту гору!
Шэнн беспокойно заворочался. Руки и ноги затекли, но не замерзли — с обоих сторон его согревали росомахи. Торвальд, свернувшийся за его спиной, все еще спал, не выпуская из рук шест. Под мышкой он сжимал плоский футляр с картами, словно боясь, что во время сна тот пропадет. На гладкой крышке футляра стояла эмблема Разведки, он был заперт замком, реагирующим на отпечаток пальца.
С тех пор как Шэнн впервые увидел Торвальда в космопорту, с того сошел журнальный глянец. Из-за впалых щек его высокие скулы еще сильнее выступали вперед, и он чем-то напомнил Шэнну череп из его сна. Лицо было грязным, форма — помятой и рваной. Только волосы по-прежнему оставались такими же светлыми.
