мирные горы нашего народа. А она непременно пришла бы, завывая хриплым голосом убийцы, размахивая окровавленными крыльями с клинками в суставах.
…Ещё я хорошо помню первые дни на свободе. Помню, как встретил на дороге трёх воинов, которые погнались за мной, стреляя из луков. Впервые за долгие годы я поел свежего мяса, и от ненависти издал вопль, улетевший к холодному небу. Кто виноват, что я стал убийцей?!
Кто сделал из меня куклу, способную лишь плясать на ниточках богов?! И я повторил страшную Клятву, данную два года назад самому себе. За следующую неделю я сумел отыскать подходящее логово. Это была горная пещера, в совершенно прекрасном месте, далеко за границами Арнора. Родрик наверняка искал меня, рассылал во все стороны грифонов
– о, боги, в те дни я мечтал, чтобы меня нашли! Иногда даже мрачно думал, что следует самому показаться врагам… В пещеру я натаскал листьев, смастерил стол, ложе. В лесах у подножия гор жило множество дичи, но я охотился только по ночам и никогда не убивал больше, чем требовалось для еды. Я навсегда запомнил, что чувствует зверь, и часто плакал, убивая жертву. Каждый олень, нашедший смерть в моих когтях, вырывал мне из сердца кусочек милосердия, и скоро его там не осталось вовсе. Я хорошо помню первые месяцы в пещере. Тогда я часто пробовал
Силу, но никогда не давал ей волю – ибо у меня была Цель, которой я не мог рисковать. В четырнадцать лет я был мрачным, сильным драконом кроваво-красного оттенка, и глядя в воды озера понимал, что отец гордился бы мной. Всей душой я ощущал свою Силу и знал, что стану
величайшим драконом Уорра. Иногда я плакал, лёжа в пещере, и вспоминал
отца, мать, сверстников… Но чаще я тренировался, и Сила моя росла, а тело все более одевалось в броню, подобную той, куда я загнал свою душу. Через два года я был взрослым, очень сильным и опытным убийцей. И в ярости крушил скалы, ибо не об этом мечтал в объятиях матери, ибо не так представлял свою жизнь… Скоро люди заметили меня, и с тех пор не было месяца, чтобы
какой-нибудь герой не являлся убить чудовище. Я никогда не оставлял их в живых; безопасные для дракона-мага, такие «герои» могли успешно охотиться на последних выживших друзей отца, и мне приходилось их уничтожать, хотя каждая смерть вонзала отравленный шип в мою душу. Однажды пришли двое, один из которых был магом. Я с радостью
заметил книгу заклинаний и убил их сразу, при помощи Силы, хотя обычно я позволял охотникам вызывать меня на «честный бой», под которым все
они, почему-то, понимали отравленное оружие, ловушки, стрельбу в глаза и прочие методы, ставившие «героя» в равные условия с жертвой…
Книга дала мне многое. Я впервые ощутил, что Сила людей и эльфов – лишь жалкая тень Могущества, которым обладал я. Даже Владыка не смог бы с первого раза, без обучения, превратить камень в золото. Я сделал это одной лишь мыслью, и понял, что не нуждаюсь в заклинаниях. У мага было ещё много интересных вещей, но взял я только стопку пергамента и стило, решив записывать историю своей жизни, дабы черпать оттуда ненависть. Вот и сейчас я пишу эти строки, сидя в пещере, под сиянием магического золотого шара. Знания из книги дали мне некоторое облегчение жизни – теперь я спал на мягких подушках, в пещере горел магический свет, а главное – мне более не нужно было убивать, чтобы жить! Это величайшее знание тоже пришло во сне. На сей раз мне явился дух матери, и я с горем смотрел на её призрачные крылья, вспоминая их пламенеющий огонь, столь нежно ласкавший меня годы назад.
–Винг, ты сошёл с правильного пути. – тихо сказала мать. Я потянулся к ней, но она удалялась в туман, и я плакал.
–Сила – источник жизни для всех, сынок. Не достойно дракона отнимать жизни невинных созданий, даже ради собственной.
–Но мама! Я умру! Неужели ты хочешь оставить все несчастья, всю боль и кровь нашего рода без отмщения?! – в отчаянии крикнул я. Но голос матери исцелил меня, погрузил в бальзам мою истерзанную душу.
–Помни, Винг: Сила – источник Жизни. Она должна дарить жизнь, а не
отнимать. Ты дракон, ты Вождь драконов, ты величайший маг нашего мира. Не смей сдаваться! – голос неожиданно перешёл к отцу, и я вздрогнул.
–Ализон, скажи, как?!
–Думай, сын. Это в ТВОЕЙ власти, не в моей. Но Сила есть Жизнь, и недостойно питать её кровью невинных жертв. Поток нежности подхватил меня и я проснулся, с лаской вспоминая свой сон. И тогда, в предрассветные часы, я ощутил мудрость, и понял, что мне предначертано даже большее, нежели месть и победа. Я встал, и в душе сами собой возникли нужные Слова… С тех пор я более не охотился. Сила служила мне энергией, Сила питала меня, заменяла воду и пищу. Я понимал, что теперь завишу от внешних источников Магии, но никто не смог бы заставить меня убивать, когда была возможность обойтись без этого. Никто!
Конец первого листа
В тишине вечернего леса долго царило молчание. Молодые маги недоверчиво смотрели друг на друга, не в силах изгнать из воображения страшные картины. Диана невольно прижалась к брату.
–Это писал дракон? – спросила она тихо.
–Не может быть… – неуверенно ответил Стиг. Рукопись потрясла и его.
–Я… Никогда не задумывалась… – прошептала Диана. Стиг молча глядел на пожелтевшие от времени листы пергамента.
–Чтение продолжим утром, – сказал он наконец. – Иначе нам не заснуть.
–Д-да… – девушка чуть дрожащими руками собрала листы рукописи и бережно обернула фольгой. – Утро вечера мудренее.
–Спи, – молодой маг ласково провёл рукой по волосам сестры. – Я немного посторожу.
Молча кивнув, Диана свернулась на траве, положив голову на колени брату. Тот машинально продолжал гладить коричневые волосы. Солнце опускалось за далёкие горы. На лес падала ночь.
2
Три года спустя именно я нашёл Винга. Подробности этой истории известны
всем, и нет смысла их повторять. Напишу только, что я чувствовал тогда, лёжа на земле, придавленный тяжелой лапой дракона, глядя в его бездонные глаза. Я чувствовал, что грядёт ужас. Кошмар, в сравнении с которым Владыка и даже Ализон были жалкими червями. Винг, с его могучей, невообразимой Силой, казался мне в те дни воплощённым Злом. И я до сих пор горжусь своим поведением. Но больше всего меня поразил сам дракон. Он не мог, не имел права быть таким… таким… величественным, йакс побери! Винг казался подлинным
королём, куда более похожим на мой идеал монарха, нежели мелочный и жестокий Родрик. Когда мы вернулись в Кастл-Рок после встречи с драконом, я долго бродил при луне по стенам Белого дворца. Мне было плохо, но не по причине смерти магов и Элессара. Хотя я скорбел о них.
Мне было плохо, поскольку я терял самого себя. Все мои идеалы трещали по швам. Я понимал, что сам никогда не сумел бы ПРОСТИТЬ даже сотую долю тех
