– Не смертельно! – отзывается напарник.
Он крепко прикипел к пулемету. Лента с отстрелянными гильзами деловито выползает из казенника с другой стороны, как телеграфная лента с рапортом о количестве убитых и раненых врагов.
Навалилось что-то огромное, тяжелое, дышащее смрадом. Белый свет погас, посыпалась земля. Хорнунг упал на дно траншеи. Носком сапога поддел ноги стоявшего Зальца, и тот тоже свалился рядом вместе с пулеметом. Пронесло! В траншею свалилась бронебойное ружье, искореженное до неузнаваемости. И тут же вторая махина накрыла их. Прогрохотали гусеницы совсем близко от головы капитана. Хруст бревен осевшей траншеи, как хруст костей. И снова свет!
– Зальц!
– Здесь я!
– Они хотят раздавить нас как тараканов!
Хорнунг выхватил бластер, автоматически ставя его на полную мощность. Выстрелил в разворачивающуюся корму танка. Импульс ослепил глаза, точно вспышка магния. Хорнунг запоздало зажмурился, пригнул голову. Наверху рвануло, наверное, взорвался боезапас. Выглянул. Сквозь черно-зеленую муть видно: танк без башни лежит вверх гусеницами, горит яростным пламенем. Второй танк, видя участь первого, не решился на повторную атаку, широким полукругом объезжал их, на дистанцию прицельного выстрела.
Зальц снова был за пулеметом, придавил пехоту к земле и не дает подняться. Пока держимся, держимся, подумал Хорнунг, но скоро оборона наша падет. Теперь это совершенно ясно. Восемь тяжелых танков на двух безоружных человека – это перебор. Нам пока везет только везеньем новичка. Но недолгая эта фортуна.
И случилось чудо, которого так ждал Хорнунг. Молния Юпитера ударила в тыл наступающей танковой колонне, и содрогнулась земля, и раздался оглушающий взрыв. Еще одна молния ослепила глаза. И опять точное попадание. В центр, в самое скопище рычащих машин. Огонь, грохот, летят по воздуху разорванные части бронированных монстров.
Не сразу капитан догадался, что бьют с корабля. В бой вступил супермех Байрон Фалд. Переведя на ручное управление, он открыв огонь из корабельной противометеоритной пушки. Еще один импульс высокотемпературной плазмы поразил врага. Огненный шар вспучился над полем. Брызги расплавленного металла взметнулись во все стороны, железные потроха, объятые пламенем, нехотя падают на землю. Все горит. Все что может и не может, но горит. И это было страшно.
Капитан и штурман припали к земле, во все глаза смотрели, как бьют врага, еще недавно бывшего таким наглым, а теперь улепетывающим на предельной скорости. Пехота тоже дала деру. Зальц с удовольствием отбросил, ставший ненужным пулемет.
– Ай-яй-яй! – покачал головой Хорнунг, – как же это я про нашу пушечку забыл? Молодец Фалд! Спасибо, выручил.
– Да… весьма кстати… – улыбнулся Зальц, и лицо его вновь стало круглым, – мы уж не чаяли выбраться отсюда живыми.
– Как твоя рана?
– Пустяк, только кожу содрало.
– Тогда поковыляли домой. Пулемет можешь взять с собой, заслужил. Кровью.
– Спасибо, кеп, мне теперь он и даром не нужен. Смотреть на него не могу.
Когда они, усталые до полусмерти, дотащились до корабля, Фалд уже поджидал их. Он стоял, опершись плечом о посадочную опору. Спокойный, как всегда.
– Страна приветствует своих героев! – сказал он, подняв руку на манер древних римлян.
Супермех заботливо усадил раненого штурмана на ступеньку трапа и принялся оказывать первую (она же и последняя) медицинскую помощь. Рана и впрямь оказалась пустяковой, но мудрый Фалд щедрой рукой намотал на голову раненому три фута бинта. Повязка выглядела солидно, что должно было импонировать молодому мужчине, воину, побывавшему в сражении.
– Поразительно, как вы легко отделались, – все удивлялся супермех.
– Я бы так не сказал, – устало ответил Хорнунг, закуривая вторую, дневную, сигарету. – В физическом плане, возможно… а в моральном… Еще неизвестно, как это аукнется на психике…
Капитан, конечно же, имел в виду психику самого молодого члена экипажа. Но Зальц был снова весел и здоров. Захлебываясь словами, он рассказывал Фалду о деталях сражения. Хорнунг слушал вполуха, курил и думал, что, наверное, придется писать рапорт о случившемся…
– Добрый день, джентльмены! – сказал кто-то скрипучим тенором на УНИФе.
Зальц поперхнулся на полуслове, все повернулись на голос. К ним подходил человек, старикашка, маленького расточка, худой до невозможности, но с виду довольно бойкий. На голове у него красовалась форменная фуражка с высокой тульей и с блестящей кокардой. На крупном его носу с трудом были нацеплены старинные очки типа пенсне с тонированными стеклами. За темной дымкой стекол прятались маленькие хитрые глазки. Летняя полотняная тройка, в которую был одет визитер, болталась на нем, как на вешалке. Простецкий гражданский костюм являл собой разительный контраст с солидной фуражкой. Старикашка остановился на почтительном расстоянии и слегка поклонился. Видно было, что дистанция для общения, выбранная визитером, объяснялась не боязнью незваных гостей, каковыми являлись члены экипажа "Орла", а психологической установкой, характерной для сельского жителя, привыкшего к просторам.
Хорнунг и его люди ответили на приветствие вялыми голосами, без энтузиазма, предчувствуя очередной подвох.
– Разрешите представиться, – скрипнул голоском старичок и шаркнул ножкой, – меня зовут Мерий Вайтхайснахер. Я местный смотритель здешнего полигона. Живу неподалеку, у Кислотного ручья.
– Очень рады, – совсем не радостно ответствовал капитан, назвал себя и представил своих спутников.
Зальц встал, оскалился приветливой волчьей улыбкой. Фалд вырвал из многострадальной бакенбарды клок волос, даже не поморщившись. Хорнунг покрутил головой, выглядывая, на чем прибыл тип с Кислотного ручья, и увидел неподалеку потрепанный красный флаер. Как он приземлился, что никто его не заметил?..
– Кажется, я во время, а то, думал опоздаю… – сказал старичок и полез в отвислый карман своего мятого пиджака, достал бумажку. – Кому вручить счет? Полагаю, вам как старшему по званию.
Старичок протянул бумажку Хорнунгу, тот принял ее, как принимают гранату с выдернутой чекой.
– Осторожно, не помните, официальный документ, – предупредил визитер. – Как будите платить? Наличными или чеками?
– Что вы сказали?.. – притворяясь глухим, спросил Хорнунг, одновременно пытаясь разобрать корявый подчерк на бумажке. – Уважаемый… Мерин Вайт… хай… нахер… простите, не запомнил…
– Это неважно, – добродушно согласился старичок, не велика персона, зовите просто: господин старший смотритель, или совсем просто – старикашка Мерий. Надзираю за полигоном. Я тут и уборщик, и кассир, и этот, как его… склероз… В общем, работы много, а я один. Но не жалуюсь. Компания не обижает, платит кое-какие деньжата и то хорошо. Я ведь на пенсии… хи-хи-хи… А ежели клиент попадется щедрый и побалует старика чаевыми… то лучшего и желать не надо… хи-хи-хи…
