— К Периметру нам уже точно не успеть, — немного отдышавшись после длительного бега, сказал Беркут, когда они уже вошли в лес. — Еще минут пятнадцать, и можно могилу рыть.
Землю начинало слегка потряхивать, в затянутом черными тучами небе часто сверкали длинные языки молний, сплетались между собой, образовывая над ЧАЭС огромное искрящееся облако аномальной энергии. Количество аномалий заметно возросло. Зато с мутантами проблем не было. Псы их больше не преследовали, видимо поняв, что сейчас лучше оставить добычу, спрятаться в безопасном месте и переждать странный катаклизм. Сталкеры шли по лесу, как по минному полю: медленно, но верно приближаясь к спасительному бункеру.
— Рудый, кажется отрубился. — Фил положил его на землю и проверил пульс. — Еле дышит. Мрак, иди сюда.
Тот раздраженно зарычал, — Фил оторвал его от изучения местности — но все-таки нехотя подошел.
— Ну чего тебе?
— Посмотри, что с ним.
Мрак склонился над Рудым, поднял веки, посветил в глаза фонарем — зрачки сужаются, значит жив. Еле нащупал слабый пульс. Фил нетерпеливо топтался на месте, раздражая этим Мрака.
— Ну что там? — не удержался он.
Мрак вспыхнул.
— Что, что! Я тебе доктор что-ли? Откуда я знаю, что с ним! Может болевой шок. Видел, как ноги повыворачивало? Повезло ему, живой остался.
— Так что делать-то теперь?
— Не знаю. В носу, наверное, поковыряться.
Беркут издевательски хмыкнул.
— А если серьезно. Может вколоть чего-нибудь. — Он вопросительно посмотрел на проводника.
— Себе надо было вколоть что-нибудь для ускорения работы мозга. Нехрен было по «трамплинам» прыгать, Джеки Чаны, вашу мать. Беркут не выдержал и истерично заржал. Очень уж он любил слышать от друга такие милые шуточки. Фил обидчиво покосился на него, щеки налились румянцем, и он быстро спрятал лицо. Мрак тоже не выдержал и впервые за эти сутки залился нездоровым хохотом.
— Психи — проворчал Фил.
Их смех прервал мощный земляной толчок. Беркут не устоял на ногах и смешно плюхнулся на пятую точку. На миг стало светло как днем. Молнии рассекали багровое небо, мощные раскаты грома заглушали слова Мрака. Хотя они и не нужны были. Все поняли без слов — надо бежать. Мрак жестом указал направление и нырнул в густые заросли. Беркут помог сталкеру поднять раненого товарища, схватил рюкзак с хабаром, и они двинулись вслед за Мраком.
Бункер оказался не таким, каким представлял его Фил. Когда они вошли, у сталкера глаза на лоб полезли от удивления. Помещение, в которое привел их Мрак, больше напоминало склад, чем бомбоубежище. По всему периметру их окружали заваленные доверху разнообразными вещами стеллажи. От такого разнообразия глаза разбегались. В левом углу стояла старая панцирная кровать с ободранным матрацем, куда положили раненого сталкера. Рядом небольшой столик. Справа от его дверь, ведущая в тесное помещение, в котором Мрак организовал себе что-то вроде кухни, с газовой плитой электрочайником и прочими удобствами не характерными для Зоны.
— У тебя что, гипермаркет здесь что-ли, — спросил Фил, разглядывая кучи полезных и бесполезных вещей. — И откуда ты все это счастье натаскал?
— Откуда натаскал, там уже нет. Ты бы лучше за другом своим смотрел, — проворчал Мрак и скрылся в неприметной комнатке умело замаскированной стеллажом с одеждой и снарягой.
Беркут несколько раз бывал «в гостях» у Мрака и знал, куда пропал его товарищ, только сам в эту комнату никогда не заходил. Мрак никому не позволял. И приятель его прекрасно понимал — ему самому было бы неприятно, если бы кто-то бесцеремонно вторгался в его личную жизнь. Пока Фил пытался привести в чувства Рудого, он заварил горячий чай и, преспокойно насвистывая себе под нос веселенькую песенку, вернулся в комнату. Уселся за столик и, почесывая короткую брордку, принялся наблюдать за Филом. Тот, склонившись над кроватью, усердно пытался привести в чувства Рудого. Хлопал ладонями по щекам, что-то говорил ему. Беркут с какой-то непонятной усмешкой смотрел на молодого сталкера. Не умеет парень ничего делать, не знает, как, а еще в Зону поперся. Такие здесь долго не живут. Зона таких не любит и расправляется быстро и жестоко. Бывает, что от этого страдают и окружающие. Беркут знал множество случаев, где опытные сталкеры погибали по вине несмышленых новичков, возомнивших себя героями.
Вдруг Фил то ли не рассчитал силы, то ли от злости или отчаяния смачно залепил Рудому по щеке.
— Слышь, доктор, — сказал Беркут, не переставая улыбаться, — хватит уже пациента калечить. Ему и так досталось, а тут еще ты. От твоих ударов легче не станет, неужели не понятно.
Он поднялся и достал со стеллажа аптечку.
— Так а… — начал Фил и тут же заткнулся. Тяжелая коробка с красным крестиком на крышке плюхнулась ему на колени, больно ударив в живот.
— Там есть одно вещество зеленоватого цвета в стеклянной ампуле. Возьми шприц и вколи ему эту дрянь в вену. — пояснил Беркут допивая чай, и шумно почесал свою лысую голову. — Только перед этим обезболивающее.
Фил сделал все так, как и объяснил ему Беркут. «Видимо, этот вечно довольный бритоголовый сталкер знает о Зоне всё. То есть не все конечно. Здесь столько необычных вещей, все покрыто тайнами. Зона не открывает свое истинное лицо ни перед кем, даже теми, кто создал ее своей глупой ошибкой. Поэтому знать все о ней нереально. Зона всегда придумает какое-нибудь новое испытание и более жестокое, чем было раньше для тех, кто хоть немного проник в ее самые сокровенные тайны. Эдакий своеобразный хранитель. А сейчас Беркут сидит и пялится на меня со своей ненормальной улыбкой психически нездорового человека и каждую минуту показывает мне, какой он умный и сообразительный…» Его философские мысли прервал тупой вопрос Рудого. Фил от неожиданности чуть не подпрыгнул.
— Не понял. Где это мы? Я что, умер или сплю? — Он приподнял голову и оглядел комнату заплывшими глазами. Отыскал взглядом товарищей, тяжело вздохнул и плюхнулся на посеревшую от старости подушку. Он почти не чувствовал своего тела — опиат действовал отлично.
— Ага, добро пожаловать в реальность. — хмыкнул Мрак, выходя из умело замаскированной комнаты. На его руках были толстые резиновые перчатки. Кончиками пальцев он сжимал предмет, похожий на неправильной формы шар, состоящий как бы из скрепленных между собой меленьких крестиков, отливающих мягким синеватым светом. — Мы еще в аду, а ты здесь главный мученик. Сейчас тебя лечить буду.
— А вот и дядя доктор пришел. — Изображая детский визгливый голос, произнес Беркут. — Сейчас тюкнет по башке молотком и достанет мозги, а потом разрежет живот своим острым ножом и будет долго ковыряться в кишках…
