Джеймс Баркли - Восстание ТайГетен

Бежать было некуда.

Джерал медленно попятился к реке. Быть может, если он прыгнет в воду…

Эльфы и пантеры бесстрастно наблюдали за ним. В следующий миг все они, кроме одной пары, растворились в лесу, не обращая внимания на рабов, которых, предположительно, приходили спасти. Но одна пара осталась и направилась к нему. Эльф, зубы и ногти которого блестели свежей кровью, положил руку на голову зверя. Пантера глухо зарычала.

Когда вода лизнула носки его сапог, Джерал остановился. Пытаться бежать — бессмысленно.

— Пожалуйста, — произнес он по-эльфийски. Меч выпал у него из рук. — Прошу, не убивайте меня.

Джерал никогда не считал себя трусом, но мысль о том, чтобы атаковать эту парочку и попытаться отомстить за гибель своего отряда, даже не пришла ему в голову. В ноздри ему назойливо лез запах крови и мокрой шерсти. Тело сотрясала дрожь. Ему понадобилось все его мужество, чтобы не обмочиться.

Эльф протянул руку, медленно и целенаправленно, и взял его за подбородок. Его ногти впились Джералу в щеки. Он стиснул пальцы, и боль стала невыносимой. Затем он приблизил свое лицо вплотную к лицу Джерала, и тот буквально физически ощутил исходящую от него силу и дикую ненависть.

— Мы — Обращенные, — негромким хриплым голосом сказал эльф. — Бойтесь нас.

Эльф разжал руку, отпуская Джерала, напоследок расцарапав ему щеки. Джерал почувствовал, как по лицу его течет кровь.

— Мы вернемся и уничтожим вас, — прошептал он, демонстрируя показную храбрость после того, как понял, что жизни его ничто больше не угрожает.

Эльф склонил голову к плечу.

— Ты ошибаешься.

Эльф повернулся и вместе с пантерой зашагал обратно к лесу. Джерал долго смотрел им вслед даже после того, как они скрылись за деревьями, а потом в последний раз обвел взглядом сцену кровавой бойни, стараясь не всматриваться в трупы слишком уж пристально. В ста ярдах от него по-прежнему молились шарпы. Ни один из них не тронулся с места.

Джерал тряхнул головой. Его тошнило. Он повернулся к реке, баржам и сетям с бревнами, ожидающим отправки вниз по течению. Он мрачно спросил себя, а сумеет ли управиться с тяжелой баржей в одиночку.

Ауум схватил голову человека за волосы и приподнял ее с земли. Внимательно осмотрев раны, он выпустил ее, вытер руки о штаны на бедрах и поднялся на ноги.

— Пять, — сказал он. — Малаар?

Малаар выпрямился над трупом, который осматривал, и согласно кивнул.

— Еще одна, — заметил он. — Но это все.

— Всего шесть пар Обращенных, — проговорил Ауум, подходя к нему. — А ты взгляни, что они натворили. Это был не бой, а убийство. Пройди по их следам в лес и посмотри, ушли ли они в одном направлении или разделились.

— Мы можем спросить у них.

Малаар кивнул на кучку рабочих. Ауум не знал, какие чувства они в нем вызывают — жалость или презрение. После нападения Обращенных прошло уже больше трех часов, а освобожденные эльфы все так же сидели рядом со своими топорами, не уходя от места надругательства над лесом, которое их вынудили совершить. За приближающимися ТайГетен они наблюдали с опаской, которая граничила с подозрительностью.

— Я поговорю с ними, — решил Ауум. — А ты займись следами. Потом расскажешь мне, что нашел.

— Ауум!

Ауум обернулся. Элисс внимательно рассматривала землю у себя под ногами, стоя на берегу реки. Уродливые корпуса барж низко сидели в воде, а сети по-прежнему были набиты ворованными бревнами. Ауум легким шагом направился к ней по взрытой и пропитавшейся кровью грязи, в которой валялись многочисленные изуродованные трупы.

— Что тут у тебя?

Элисс присела на корточки и показала на цепочку следов, уходивших по илистой земле на север, вдоль берега. Спустя три часа дождь и речная вода уничтожили почти все отпечатки, но картина оставалась предельно ясной.

— Серрин, что же ты наделал!

— Одного они отпустили, — сказала Элисс. — Он не мог уйти далеко.

— Мы еще можем догнать его. Не дать ему сообщить о том, что случилось здесь, своим хозяевам в Исанденете.

Ауум перевел взгляд на три баржи, перегородившие реку поперек. У двух из них к корме были привязаны весельные лодки. У третьей ее не было.

— Он ушел значительно дальше, чем ты думаешь.

— Мы должны остановить его. Разве нет? — спросила Элисс.

— Это не поможет, — обронил Ауум, глядя на лес и чувствуя, как его охватывает отчаяние. — Лучше уж мы попробуем удержать Обращенных от повторения того, что произошло здесь. Хотя, Инисс свидетель, какая-то часть меня совсем не хочет мешать им.

Ауум выпрямился, и взгляд его упал на эльфов, собравшихся на опушке леса. Их скорбная молитва негромкой скороговоркой прокатилась по лесу, и именно она привлекла ТайГетен к месту кровавой расправы. И все то время, что Ауум со своими учениками осматривал сцену разыгравшейся бойни, они молились не переставая.

Ауум зашагал к ним, впервые вслушиваясь в напевные слова, и недоуменно нахмурился. Это была молитва об умерших. Но Обращенные не позволили себе и пальцем коснуться ни одного эльфа, так кто же тогда погиб? Ауум оглянулся на трупы, над которыми уже роились мухи после того, как дождь прекратился. Ведь не о своих же поработителях?

Поминальную службу, судя по его широким плечам и мускулистым рукам, вел аппосиец. Ауум опустился на колени рядом с ним, положив одну руку ему на плечо, а ладонь другой прижав к мокрой земле.

— Инисс благословляет вас. Он уготовил вам иную судьбу, чем быть рабами людей. Не нужно оплакивать их, кем бы они для вас ни стали.

Аппосиец повернул к нему голову, избегая, впрочем, его взгляда, и скосил глаза куда-то влево, на уровне плеча ТайГетен.

— Люди оскверняют лес даже после смерти, — сказал он. — Их кровь отравит нашу реку. Мы оплакиваем не их, а тех, кого это нападение обрекло на гибель.

— Это действительно так?

— За каждого из людей, лежащих здесь, умрут десять эльфов.

— Десять? — Ауум услышал, как за его спиной испуганно ахнула Элисс. — Мне очень жаль, что мы не успели остановить их.

Аппосиец кивнул. На опушке воцарилась тишина. Ауум осторожно взял его за подбородок и заставил поднять голову.

— Ты можешь посмотреть на меня, — мягко сказал он. — Я — не человек. Меня зовут Ауум. Я — архонт ТайГетен. А вы все свободны.