есть определенные мысли, в чем причина…
Он ринулся вперед, атакуя ножом в мою шею. Я отступил, одновременно отбивая его выпад, но пропустил подножку, последовавшую за этим. Не сумев удержать равновесие, я рухнул на спину, после чего рывком перекатился на бок, ускользая от удара ноги.
Да… Он и впрямь сегодня серьезен.
Раньше парень был довольно красив, и многие девчонки по нему сохли, но теперь часть его лица покрыта зажившими ожогами, а правого глаза нет вовсе. Целители могли срастить кости, вылечить серьезные раны, но не вернуть то, что уже утрачено. Другие северяне уже в шутку прозвали Эйрика сыном Одноглазого, на что тот довольно негативно реагировал, но в своей сдержанной манере.
Я попытался воспользоваться его слепой зоной, но это оказалось не так просто. Северянин парировал мой выпад и в тот же момент открылся, чем я и воспользовался, нанеся удар локтем ему в подбородок.
Мы отступили, смерив друг друга взглядом, после чего он кивнул и бросил тренировочный нож на стол неподалеку.
— Закончим на сегодня, — сухо объявил он.
— Уже? — я даже немного расстроился, но настаивать на продолжении не стал. Эйрик совсем не обязан меня тренировать, и тем не менее занимался этим на добровольных началах по вечерам. Правда, в отличие от нашей первой схватки, эти тренировки были направлены на оттачивание навыков. Никаких способностей и прочего, этим я занимался с Цукимару.
Но парень в ответ промолчал. Порой эта черта в нем довольно сильно выводила из себя.
— Ты из-за Хильды злишься?
— Я не злюсь, но тебе стоит извиниться перед госпожой.
Я поморщился.
— Эйрик, мне не за что извиняться. Я не её хускарл и уж тем более не собачка. У меня есть собственные принципы, и думаю, ты меня понимаешь в этом вопросе. Я не собираюсь отказываться от своего родового имени и становиться Лоденборгом, и прямо ей об этом сказал. Если она хочет совместного будущего, то ей придется стать Старцевой.
— Ты простолюдин, — покачал он головой и скрестил руки на груди.
— Я хочу купить дворянство. Слышал, что можно стать графом, заплатив в казну миллион рублей. Золотом.
— Это огромные деньги.
Я согласно кивнул.
— У меня таковых нет, — честно признал я. — Возможно, на банковских счетах и была нужная сумма, но их конфисковали вскоре после казни моего отца.
— Хочешь попросить у Хильды эту сумму? — прямо спросил он.
— В долг.
— Тогда думаю, лучше тебе поговорить об этом с ней, — мрачно заметил он. — Хотя нет, ты поступил правильно, обратившись вначале ко мне. Хильда не сможет тебе помочь.
— Только не говори, что и она тоже принцесса без гроша в кармане?
— Тоже? — не понял парень, а я осознал, что ляпнул лишнего. О нашем альянсе с принцессой знала лишь Даша и Цукимару. Ну и Казимир, хотя кота я вообще редко вижу. Кажется, он покорил кухарок в столовой, и те его подкармливают, а в остальное время он совершенно свободно шастает по лицею.
— Да это так, к слову, — буркнул я.
— Нет, у неё есть собственные средства и активы, но миллион… это много. Она сможет собрать столько, лишь взяв заем в банке или продав доли в нескольких предприятиях. Наличными, в свободном обращении, у неё вряд ли даже четверть этой суммы имеется. Даже если она согласится стать Старцевой, такие траты лягут на госпожу тяжким бременем. Надеюсь, ты понимаешь.
Вот так и рушатся надежды…
Эх…
Учитывая, насколько я знаю Хильду, она скорее всего тоже организует что-то вроде брачного контракта, и есть подозрения, что включит туда тот же пункт, о котором говорила Лиза: насчет старшей жены и полного контроля над моей личной жизнью. Что пошло бы в разрез с требованием Лизаветты.
Обдумывая брак с Лизой, я в целом склонялся к тому, что это будет хорошее и правильное решение. Да, пусть я и не испытываю к ней каких-либо чувств, и если бы был выбор между ней и телохранителем, не задумываясь выбрал бы рогатую, но в таком деле чувства не важны. Важен статус.
Когда я только появился в этом мире, то мало обращал на это внимание. Аристократы, простолюдины — да какая разница? Да и учитывая, что чуть ли не в первый день я свалил Ефима, заработав себе репутацию человека, с которым лучше не связываться, то на своей шкуре я не слишком это чувствовал. Меня опасались и старались обходить стороной, и тем не менее шептались за спиной.
Технически в лицее все равны. Будь ты сын простого помещика, князя или графа, правила едины. Но если начать присматриваться, даже в рамках моей группы легко заметить перекосы. Тимофей старший не потому, что самый крупный и сильный, а потому что он второй сын князя. А Семён его заместитель потому, что тоже выходец из княжеского рода. Идею сделать лидером меня, несмотря на то, что я был лучше всех в группе, никому и в голову не приходила.
Впервые я обратил на это внимание, когда нашей группе дали штаб и обслугу. Помню, как небрежно, словно с мусором Тимофей заговорил с моей сестрой, понятия не имея, кто она. Пришлось ему кое-что прояснить. Хватило слов, и больше он прислуге не грубил, но и как с равными не общался. Даже со мной, если подумать, он не общался как с равным. Сухо, по-деловому, вежливо, но отстраненно.
Мы могли всей группой приятно проводить время за общением, но если нужно что-то сделать, а прислуги нет, то этим будут заниматься те, кто находится в самом низу иерархической лестницы. Обычно это был Миша. Причем мои попытки сказать ему, что он не обязан убирать за другими или приносить им выпивку, как когда мы выбирались в Ильинск всей группой. В ответ я обычно получал что-то вроде:
— Ты что, Дим, он же сын князя, не сам же он за выпивкой пойдет, — и полный непонимания взгляд. Для Миши это было нормой вещей. А мне в такие моменты жутко хотелось отвесить ему подзатыльник.
Но вернемся к текущим вопросам. Принцесса как таковая не представляет собой значимую политическую силу, скорее награда или признание заслуги, как дарственная усадьбы, но лучше. Фактически она вещь, цель которой —
