бокового кармана свернутый именной вексель с золотым обрезом, говорящий о принадлежности к Высшему клану, и протянула его Рэни. Тот не глядя бросил его на стол, выдвинул ящик и достал еще два векселя, похожих, как две капли воды. Потом взял бумаги на невообразимую для меня сумму, ради половины которой для обучения в Академии отец заложил замок ростовщикам и еще влез в долги, и подошел ко мне.
— Значит, так, телохранитель, — каким-то шипящим голосом произнес сюзерен, протягивая мне векселя. — Ты берешь эти деньги и платишь риксу за излечение отца. Ни слова возражений. Это приказ, и он не обсуждается. Выполнять!
Я трясущимися руками взяла новенькие, хрустящие векселя. В горле застрял ком, мешающий мне говорить. Да я и не знала, что сказать. Происходящее просто не укладывалось в голове. Отдать невероятные деньги вот так, практически походя? Телохранителю? Да еще разругаться из-за этого с отцом — могущественным наследником клана Земли?
— Не надо ничего говорить. Это самое меньшее, что я могу сделать, — печально улыбнулся Альбинос. — Ладно, иди. Тебе есть чем заняться, время не терпит. А мы пока тут с сестренкой покалякаем о делах наших скорбных. — Рэни аккуратно подтолкнул меня в сторону выхода.
Боги Орханта, если все это не сон, то я отдам свою силу и душу за Рэни Карвуса! На негнущихся ногах и со страшной сумятицей в голове, забыв даже поклониться сюзерену, я вышла из кабинета Рэни. Сначала медленно, а потом все быстрее шагая вниз по широкой, зеленого мрамора, лестнице, я в конце концов перешла на ускорение, устремляясь к стационарному академическому порталу. Срочно в Рагем — столицу риксов! Отец уже ничего не сможет возразить, ведь деньги уже будут уплачены! И видят Боги, когда-нибудь я верну этот долг. Чего бы мне это ни стоило.
Глава 3. Проявление силы
Эх, похоже, я опять наломал дров, не подумав. Ани стояла с задумчивым видом, и смотрела на меня во все глаза.
— Что?
— Я никогда еще тебя таким не видела. Ты изменился, Рэни. И я даже не знаю, хорошо это, или плохо. Но ты принял решение. И теперь нам нечем платить за обучение. И что ты теперь собираешься делать? Может, мне поговорить с отцом?
— Лучше с мамой. С отцом сейчас говорить бесполезно, ты же знаешь. — Я рухнул в кресло, стоящее перед огромным, в полстены, камином, сейчас не горящим по случаю рано установившейся теплой погоды, и бездумным взглядом уставился на стальные изразцы, сложным рисунком покрывавшие заднюю стенку. Что за спонтанные решения? Будучи Михаилом Александровым, я был достаточно уравновешенным человеком. Избегал различных авантюр, тщательно обдумывал свои действия и по характеру был чистым меланхоликом. Да и Рэни, как показывает память, тоже отличался здравым рассуждением для своих лет и имел в голове четкий план действий, какими методами действовать в Академии и как набирать себе сторонников. То, что только что выкинул я, в его планы уж точно не входило.
Да, странно. Или две сущности, смешавшись, подобно бинарному заряду в бомбе, создали что-то третье? Я уже начинал путаться, кто я. Личность и воспоминания Михаила Александрова потихоньку стирались, оставляя только самые общие фрагменты и знания. Но и с Рэни Карвусом происходила та же история. Я становился кем-то иным, и пока не знаю, во что это в конечном итоге выльется.
— Да, с мамой лучше. Она, возможно, сможет убедить отца, что на тебя нашло помутнение рассудка. После этой дуэли ты сам на себя не похож. Может, это последствия ментального воздействия?
Я молча вытянул из-под кителя блеснувший синим амулет на длинной витой цепочке и продемонстрировал сестре.
— Ясно. Значит, дело не в этом. Но такая резкая смена настроения настораживает… — задумчиво нахмурила брови Ани. — Ты уж постарайся себя сдерживать, а то вон чуть свою телохранительницу на каменный шип не насадил. Кстати, как это у тебя получилось? Ты ведь даже на земле не стоял! Да, и что там с этим менталистом? Ты сказал, что вспомнил его. Ты, кстати, отцу об этом сказал?
— Не знаю, с шипом само получилось. А с отцом как-то к слову не пришлось, — буркнул я. — Я сам найду этого менталиста, отец мне здесь все равно не помощник. А уж после нашего с ним разговора и подавно.
— Да уж, это точно. Учудил ты, Рэни. Отец правильно тебе говорил: нельзя лезть во внутренние дела кланов. Пусть сами разбираются.
— И ты туда же? — вновь вспылил я, вскакивая из кресла. — Да как вы не поймете, что так нельзя? Клан Сорка — наш вассал! Ну и что, что это Младший клан? Надо ведь хоть немного думать наперед? Все привыкли, что всем заправляют Стихийные кланы и можно наплевать на остальных! Вассалы — не рабы, исполняющие любую прихоть хозяина! А старшие должны защищать и заботиться о младших! Кари спасла мне жизнь, ее отец при смерти, и эти деньги — самое малое, что я могу дать за то, что она сделала!
— Рэни, успокойся! — попятилась от меня Ани. — Зачем ты на меня кричишь?
Господи, да что же такое со мной творится? Откуда такие вспышки гнева? Надо постараться успокоиться, а то Ани уже смотрит на меня как на какое-то чудовище.
— Ани, прости. Я сам не знаю, что со мной происходит…
Внезапно до зубовного скрежета захотелось курить. Не сказал бы, что, будучи Михаилом Александровым, был заядлым курильщиком. Так, покуривал иногда с коллегами. С нынешними учениками никаких нервов не хватит, вот и бегали все за угол, во главе с директором, выкурить сигаретку-другую. А в этом мире табака вообще вроде не было. Во всяком случае, в воспоминаниях Рэни я такого не нашел. Я представил, что выбиваю из новой, хрустящей пачки белый цилиндрик, сжимаю зубами коричневый фильтр и щелкаю зажигалкой Cricket. Автоматически повторяю это действие наяву, щелкая пальцами. И наблюдаю расширившиеся глаза и судорожно прижатые к груди кулачки Ани.
— Четырехцветный…
Я непонимающе перевел взгляд на то, на что с ужасом неотрывно смотрит сестра. На кончике большого пальца моей правой руки ровно горел небольшой язычок голубоватого пламени. Приплыли…
В голове как будто взорвалась бомба. Вот оно, значит,
