на службу на автомобилях, а воевать при помощи бронированных машин, вооруженных скорострельными пулеметами! — старик делает легкий поклон в сторону Рукавишникова. Александр отвечает скромной улыбкой. — Сегодня государь приватно намекнул мне, что в самом ближайшем будущем будет опубликован манифест, касающийся грандиозного передела земли.
Рукавишников рассеянно кивает — вероятно он в курсе этого. И опять непонятно — почему он в курсе? Ладно, я... Я возглавляю государственную безопасность и именно моему комитету будет поручено следить за исполнением императорского повеления. Но каким боком здесь министр науки?
— В связи с этим, нам необходимо тщательнейшим образом подготовиться к тем действиям, которые могут быть потребованы от нас императором и отечеством. — Продолжает Федор Логгинович. — Не думаю, что такие масштабные преобразования будут благожелательно приняты некоторыми сословиями…
— Начнем готовиться к классовым боям? — со странной улыбкой на лице Рукавишников перебивает старшего по званию. Вижу, как дружно морщатся при виде такого грубого нарушения субординации все присутствующие, кроме принца Георга. Его высочество, видимо, в силу общей легкости нравов своего народа, даже и не понял всей тяжести проступка «светлейшего графа». Или — наоборот, из-за природного аристократизма предпочел не реагировать на наглую выходку выдвиженца.
Неожиданно сам Гейден благосклонно кивает.
— А у вас есть чувство слова, дорогой Александр Михайлович! — говорит генерал-фельдмаршал и повторяет, сочно выговаривая: — Классовые бои! Да!!! Именно к ним и надо быть готовыми нам, верной опоре трона Его Императорского Величества! Ваше высочество, огласите!
Встает принц Георг.
— Нам необходимо рассчитать потребные силы и, в случае необходимости, обеспечить их переброску или, хотя бы, способствовать их скорейшей передислокации на наиболее сложные, угрожаемые участки. Вот с этого я и предлагаю начать. В настоящий момент, под командованием Его Высокопревосходительства генерал-фельдмаршала находятся четыре полнокровных полка. Эти части получили значительный опыт по борьбе с бандами в сложных лесных условиях. И, в принципе, выполнили свою задачу полностью. Поэтому в данный момент могут быть переброшены в любую точку нашей благословенной империи. Но, к сожалению, у нас не густо с путями сообщения и такая передислокация займет слишком много времени.
— Следовательно операцию по переброске частей требуется обдумать заранее! — подхватывает Гейден. — И надо заранее решить — какой участок является наиболее опасным, чтобы заранее создать там мощный армейский кулак! Господа… ох, простите… Дорогие товарищи офицеры, кто из вас нуждается в поддержке более других?
М-да, это генерал-фельдмаршал напрасно так спросил. Ренненкампф тут же кидается в атаку, утверждая, что минимум один полк ему необходим в Польше и очень срочно. Духовский и Алахазов вступают с Пашей в отчаянную перепалку, яростно доказывая, что каждому из них войска еще нужнее. Значит, придется и мне свое слово вставить:
— Товарищи, а что мы, собственно, спорим? Я предлагаю рекомендовать государю создать нечто вроде пожарной команды. Этакую группировку войск, которую в любой момент, в кратчайшие сроки можно будет перебросить на любой из интересующих ТВД.
Произнеся это я гордо обвожу взглядом собравшихся. Гейден одобрительно кивает, Духовский, кажется, тоже не против. Волкобой что-то прикидывает, Павел, вроде, согласен. Рукавишников снова улыбается своей рассеянной улыбкой…
Эту идею еще несколько лет тому назад выдвигал государь, предложив мне рассчитать возможность создания группы сил быстрого реагирования. Потом, эта идея отошла на второй план, но кое-какие заметки у меня остались.
— Будут возражения? — интересуется Федор Логгинович. — Замечания, пожелания?
— Группировка должна быть максимально мобильной и чрезвычайно мощно вооруженной! — Внезапно говорит Рукавишников. — Предлагаю пересмотреть штаты войсковых частей и соединений, в сторону полной моторизации. Сейчас эти полки заточены для действий в горно-лесистой местности, и не имеют тяжелого вооружения, современных средств передвижения и связи. Предлагаю оснастить костяк будущих… э-э-э… десантных войск… по примеру моего Лихославльского бронекавалерийского полка!
— А почему десантных? — немного подумав, осторожно спрашивает Алахазов.
— Будем выбрасывать десант там, где потребуется резкое вмешательство!
— Выбрасывать? — уточняет Волкобой.
— Высаживать! — усмехается Рукавишников. — С поездов. А в будущем, возможно, и с самолётов! Тогда эти войска будут называться воздушно-десантными!
— С самолетов? Это что-то вроде ваших планеров, Александр Михайлович? — горячо спрашивает Ренненкампф. Мне докладывали, что поиском польских инсургентов по лесам занимаются поставленные личным радением Рукавишникова планеры с пилотами, обученными в Стальграде, и занимаются весьма плодотворно — мятежники не имеют никакого представления о маскировке. Паша очень доволен авиаразведкой, постоянно увеличивает численность команды пилотов и количество планеров.
— Именно, что что-то вроде, Павел Павлович! — снова улыбается Рукавишников. — Думаю, что через несколько месяцев смогу удивить всех нашей новинкой, не имеющей с используемыми сейчас планерами с дельтовидным полотняным крылом ничего общего, кроме самого принципа полета по воздуху!
Гейден, который тоже использует воздушную разведку, благодушно кивает. Может быть, я слишком строг к нашему «дорогому светлейшему графу» — все-таки полезный он человек, хоть и выскочка?
Тут же, как из рога изобилия, со стороны присутствующих генералов посыпались предложения по штатному расписанию войск быстрого реагирования. Здесь собрались самые опытные и талантливые военные профессионалы, поэтому разговор идет серьезный — принц Георг начинает записывать все их замечания.
Мы расходимся уже за полночь. Наспорились и наорались до хрипоты, раз пятнадцать поклялись друг другу в вечной дружбе и братской взаимопомощи и наобещали по семь бочек арестантов каждый. Пока ясно только одно: в Российской Империи образовалась новая тайная организация. Что-то вроде добровольного сообщества высших чиновников, старающихся помочь государю-императору. На прощание граф Гейден замечает:
— Жаль, светлой памяти Михаил Николаевич Муравьев до сего дня не дожил. Порадовался бы старик, что наконец-то на троне такой император, о коем он мечтал…
Волкобой, усмехнувшись, тотчас же предлагает назвать наше «общество» Муравьевским. Посмеялись все. Внезапно Рукавишников неторопливо говорит:
— Надобно рыцарским орденом нас поименовать! Орденом Николая-чудотворца!..
Эта мысль настолько совпадает с общим настроением, что я, например, просто не могу понять: почему это не пришло в голову мне?! Ведь и впрямь: такого чудотворца, как наш государь еще поискать надо!..
Глава 7
ВЫСОЧАЙШИЙ МАНИФЕСТ
БОЖИЕЙ МИЛОСТЬЮ,
МЫ, НИКОЛАЙ ВТОРЫЙ,
ИМПЕРАТОР И САМОДЕРЖЕЦ ВСЕРОССИЙСКИЙ,
Царь Польский, Великий Князь Финляндский
и прочая, прочая, прочая
Объявляем всем НАШИМ верным подданным:
Божиим провидением и священным законом престолонаследия будучи призваны на прародительский всероссийский престол, в соответствие сему призванию МЫ положили в сердце своем обет обнимать НАШЕЮ Царскою любовию и попечением всех НАШИХ верноподданных всякого звания и состояния,
