медленно спланировал вниз. Ниже, ниже… Аори, щурясь, наблюдала за черной точкой, пока глаза не заслезились. Она невольно моргнула, сгоняя влагу, и уже не смогла различить на фоне бурой пустыни, куда он делся.
Арахи поднялись вслед за тоо. Шуким удерживал чашу на вытянутых, напряженных руках. Неожиданный порыв ветра набросил край куфии на его лицо, хлестнул ею наотмашь, но тоо даже не моргнул.
Его голос первым разбил полуденную тишину, и сердце Аори провалилось в пятки, когда караванщики поддержали простую печальную песню. Голос Дафы, неожиданно глубокий, звенящий, вторил им за спиной.
Первая мелодия, которой встретили изменяющую Мишруми и Сиэ, мелодия без слов и смысла, теперь обрела их. Молитва за идущих по последнему пути летела над песками, летела туда, где каждая душа найдет покой, туда, куда невозможно дошагать, пока бьется твое сердце.
О чем могла знать измененная? Или, потеряв способность смотреть через миры, Сиэ научилась пусть не читать будущее, но связывать его с настоящим?
И отпустила Аори лишь для того, чтобы беспомощное дитя умерло в песках, и обратно вернулась равная и неподвластная ей изменяющая?
– Мы встретимся, – беззвучно прошептала она и прикоснулась к губам, запечатывая клятву.
Surganova & Orkestr. Ты – пламя.
В первую ночь на Мишруми Аори проснулась задолго до рассвета. Вынырнула из кошмара, будто из омута, села на кровати, прижимая к груди одеяло и тараща глаза в темноту. На фоне стены едва заметно светилось окно, и занавески шевелились на ветру, словно беспокойные привидения пытались забраться в комнату.
Спросонья Аори показалось, что она снова в Фаите. Кошмар не отпускал, пробирался в реальность ожиданием неминуемой атаки демонов, и уже слишком поздно было бежать.
– Милая? Все в порядке?
Глубокий голос Сиэ мгновенно вернул мозги на место. Выдохнув, Аори отпустила одеяло и рухнула обратно на подушку.
– Да. Просто сон.
– Иди сюда…
Измененная сгребла ее одной рукой, прижала к себе. Теплое размеренное дыхание едва ощутимо щекотало ухо, и Аори подумала, что в нем почти различимо тихое, уютное мурлыканье. Она уснула быстрее, чем смогла его услышать.
Когда Аори снова открыла глаза, ветер все так же играл с занавесками, но яркий утренний свет истребил всякую потустороннюю шушеру. Ткань оказалась просто тканью, демоны убрались подальше от обиталища Искателей, а та, что могла скомандовать им вернуться, устроилась с книгой в обитом коричневым велюром кресле. Солнечные пятна лениво шевелились на полу, проникая сквозь крону растущего снаружи дерева, и Сиэ счастливо жмурилась, когда луч падал на ее лицо. Золотистые волосы рассыпались по плечам измененной крупными локонами, и в них то и дело мелькали яркие огненные искры.
Непостижимое людям кошачье чутье подсказало Сиэ, что Аори проснулась, за секунду до того, как подруга очнулась.
– Я сказала Тавиру, что ты еще восстанавливаешься, – улыбнулась измененная и, загнув край страницы, закрыла книгу и отложила в сторону. – Не хотела будить.
– Он поверил?
Сев на огромной кровати, Аори сладко потянулась. Остатки кошмара еще болтались на краю сознания, словно для того, чтобы их смыть, маловато одной беззаботной, солнечной реальности.
– Ой сомневаюсь! Но возражать не стал.
Аори не нашла слов, чтобы выразить свою благодарность. Она давно не чувствовала себя настолько отдохнувшей, словно не было ни путешествия между мирами, ни выматывающего ритуала. Вот они, главные плюсы компании другой изменяющей. Тебя всегда есть, кому привести в порядок.
Кстати, может, есть еще какой-то вид изменения, которому Аори забыли научить? Ни следа от безумной ночи от не осталось в наполненной светом комнате. Ни дымных струй, с которыми они играли, подхватывая потоки и касаясь друг друга чистой энергией, ни черной ленты, которой измененная завязала Аори глаза, чтобы зрение перестало мешать. Даже пятно исчезло с ковра, а ведь Сиэ выронила полный бокал, когда подруга решила использовать особенность. И когда не испугалась и не удивилась тому, что ощутила.
Изменяющие управляют своими эмоциями, измененные – имитируют. Слишком много умения, слишком много памяти истлело, и только самое яркое, самое болезненное чувство может пробиться сквозь слой тысячелетней пыли.
И что-то было там, внутри Сиэ. Что-то проснулось ради и из-за Аори.
Она не стала всматриваться. То, что жило внутри нее самой, отчаянно рвалось наружу, чтобы быть разделенным и умноженным, чтобы умереть в нежных руках и родиться заново совсем иным.
Интересно, измененная догадывалась, как все получится? Ждала, хотела, спланировала и разыграла, как по нотам? Или… разочаровалась? Аори посмотрела на тыльную сторону кистей, перевернула руки. Линии на ладонях тоже ничего не подсказали. Даже если поверх заструятся потоки, яснее не станет.
Почему она так изменилась? Тоже превратилась в нечто новое, и не самое лучшее.
Кат, Кат, Кат… Куда же тебя занесло. Правильно делаешь, что не отзываешься. Может, пришла пора в очередной раз сменить имя?
Массивная кровать даже не скрипнула, когда Аори выбралась из-под одеяла.
– У меня есть своя комната, или будем заниматься в постели?
– Следующая дверь по коридору, милая. Постель – на твое усмотрение.
Так хочется перестать бояться. Так хочется поверить, что счастье все-таки есть, здесь, для нее. Что оно может улыбаться насмешливо и мудро, щуриться, читая в ее душе и отзываться одним лишь теплом.
Счастье, родившееся в этом мире, женщина, о которой она не знает почти ничего. Кто она, что она…
– Жаль.
– Почему? – удивилась Сиэ.
Пушистый багровый ковер скрадывал шаги, и Аори приблизилась абсолютно беззвучно. Она забралась в кресло лицом к лицу с подругой и, стоя на коленях над ней, отвела прядь золотистых волос с высокого ясного лба.
Рыжие глаза неотрывно следили за действиями изменяющей.
– Жаль, что нет обязательных занятий. Я бы усердно выполняла твои приказы. Если, конечно, я тебе еще не противна.
Пальцы подруги уверенно легли на бедра Аори, надавили, заставляя опуститься.
– Ты опять ерундой страдаешь? Семь процентов, статистически…
– Что – семь процентов? Студентов попадается? Да, я не молодец, я знаю.
Сиэ фыркнула. Ее пальцы скользили по гладкой коже, будто жили собственной жизнью.
– Семь процентов пробуют наркотики после выпуска, а не до.
– Плиор – это ж разве наркотик?
– Как и все, что вызывает болезненное привыкание.
– Тогда ты тоже – наркотик, – пробормотала Аори, нежась под ее ласками.
– Я – котик, – с убийственной рассудительностью сообщила Сиэ и скорчила суровую гримасу. – Слушай первый приказ. Умыться, одеться и быть готовой через полчаса предстать пред ясны багровы очи начальства. Ясно?
– Знаешь, что?
– Мррр-да?
Усмехнувшись, Аори наклонилась поближе.
Что же это за духи такие? Сухое, теплое дерево, травы, запах пропитанного энергиями храма,
