удачливости на охоте. Кей, понимая этот факт не хуже Лив, ежедневно пытался перевесить чашу весов независимого существования в свою сторону: каждый день тренировался сбивать банки с дальнего расстояния при помощи холостых пуль или камней, выпускаемых из профессиональной рогатки, продолжал упорно мастерить получающиеся у него неказистыми силки и уже третий год пытался сплести мне в подарок фенечку (дальше пятого узла так и не продвинулся). В дни, в которые я не брала его с собой в лес, он играл в защитника моего тыла, поджидая моего возвращения с тренировочным оружием, способным стрелять только холостыми пулями. Лив же, вместо того, чтобы справляться со своей фобией, сосредоточилась на том, в чём она ощущала себя лучшей и что помогало ей оставаться вне борьбы со своими страхами: силки, ловушки и заточки. Она делала их поистине искусно. Силками и ловушками она баловалась только внутри нашего убежища и по его периметру, при том, что их применение в лесу было бы сложно переоценить, зато её заточки часто сильно помогали нам при вылазках в город. Заточки она делала из столовых приборов, из сломанных ножек табурета, из прутьев детской кроватки, из стволов молодых деревцев и веток кустарника – практически из всего, что поддавалось точению. Её орудия получались гладкими, лёгкими, острыми и красивыми, благодаря украшающей их резьбе. Я с удовольствием пользовалась некоторыми из них, чтобы отдать дань стараниям сестры, но в основном с ними баловалась сама Лив. В результате таких недетских игр она с легкостью научилась метать смертоносные орудия так, как я стрелять из ружья – точно в яблочко с впечатляюще большого расстояния. Думается мне, что если на наше укрытие когда-нибудь нападут трапперы, прежде, чем они испытают мою меткость, они, скорее всего, падут от искусства Лив. Я в этом практически не сомневаюсь потому, что уже видела сестру в деле. Однажды она уложила в городе сразу двух трапперов, при этом не моргнув и глазом, пока я, моргая, раздумывала о возможных путях отступления. Если бы не её уверенность в тот момент, нас бы двоих сейчас уже не было в живых – болтались бы артефактами на шеях более расторопных трапперов.
Главной защитницей, добытчицей и в принципе деятельницей в нашем небольшом сообществе считаюсь я. И тем не менее на сегодняшний день Лив убила на трех трапперов больше, чем я. Хотя теперь наш разрыв достиг одного траппера. Сегодня я прикончила сразу двух. Стоит ей сообщить об этом моменте и тем самым сбить с неё спесь – гордость за каждого приконченного траппера в Лив просто зашкаливает. С каждого убитого ею траппера она обязательно срывает артефакты, после чего “захоранивает” их в одном облюбованном ею месте на окраине леса. Меня же убийства, пусть даже конченных трапперов, не воодушевляют, и той символичности, которой наделяет их Лив, я им не надаю. Скорее наоборот – чувствую усталость после каждого подобного случая, пусть их всего и было почти ничего: несколько капель в океане погибающего человечества. Лив думает, что убивая трапперов она освобождает души тех людей, кости которых они носят на себе, как украшения, и параллельно спасает их потенциальных жертв. В моём же понимании убийство человека – траппера ли, не траппера ли – есть убийство человека, и ничего благого оно из себя не представляет. В этом мы сильно отличаемся: Лив способна идеализировать даже убийство, я же не способна идеализировать даже менее тяжкие грехи.
…Наш дом полностью зарос плющом, от фундамента до самой крыши, что очень сильно помогает нам с маскировкой: прячущееся в зарослях строение практически не привлекает взглядов тех, кто ищет себе добычу – в первую очередь трапперы обращают своё внимание на более доступные постройки. Привыкшие к своему звериному преимуществу над Неуязвимыми, они склонны желать лёгкой добычи и, в большинстве случаев, находят её. Потому наш дом, стоящий на самой окраине города, впритык к лесу, заросший труднопроходимым кустарником, высокой лесной травой вроде папоротника, мелкими деревцами и вездесущим вьюном, их привлекает меньше всего. Ведь в таких дебрях легко наткнуться на неприятности: осиное гнездо или змеиное логово. Поэтому природа – лучшая маскировка. Сливаешься с природой и месяц за месяцем, год за годом выживаешь прямо под носом у хищников. Адреналин, конечно, зашкаливает, но как же это гениально: хочешь что-то спрятать – спрячь это на видном месте. Мы спрятали себя. В целом доме, почти вросшем в лес. И всё же в первую очередь это удача. Если бы автомобили не вывелись из строя, если бы я попробовала выехать из города, где бы мы сейчас были и были бы мы сейчас вообще?.. Этот дом – наше всё.
Мы пользуемся только чёрным ходом – лицевая часть дома полностью заросла и сейчас завалена всяким хламом, главную дверь едва ли уже откроешь без применения лома. Прежде чем переступить порог привычного входа, я посмотрела под ноги: растяжка Лив едва была заметна, но я знала куда смотреть. Наступлю на леску: рухнет полка с кастрюлями, дальше у меня будет лишь пять секунд, чтобы пригнуться – в противном случае железная заточка вонзится прямо в моё горло. Раз эта растяжка взведена, значит Кей всё же не прозевал моего возвращения и успел предупредить Лив о гостях. Молодец. Отличная работа, и Лив тоже быстро организовалась. На этих двух можно положиться в оборонительных вопросах, с этим не поспоришь. Научить бы их ещё ладить друг с другом и цены бы не было такой команде. И наплевать, что добытчицей продолжала бы оставаться только я.
Дуло ружья, способного стрелять лишь холостыми пулями, едва уловимо выглядывало из-за дверного проёма, ведущего в главную комнату. Судя по тому, как низко оно висело, ружьё удерживал Кей. Значит, Лив сейчас наготове со своими смертоносными дротиками, сюрикенами, заточками, ножами, кунаями или чем-то ещё. Отлично.
– Кей, выходите, всё в порядке! – отчётливо обратилась к брату я, не обращаясь напрямую к сестре, чтобы ещё больше не распалять её. Лив не любит отступать, а потому просить её опустить оружие – всё равно что провоцировать на ожесточенную битву до последнего вздоха. Таков уж её темперамент.
Я нагнулась, чтобы аккуратно обезвредить растяжку, и в этот момент из-за угла вынырнул Кей. Он с неприкрытым любопытством начал рассматривать оставшихся стоять на улице за моей спиной нежданных гостей, но оружие не опускал. Молодчина.
– Джекки, кто это? – наконец поинтересовался он. Голос его всё ещё был по-детски звонким, до ломки ему, очевидно, необходимо подождать ещё пару-тройку лет.
– Это Дэвид и Талия, познакомься, – обезвредив растяжку,
