Так даже проще. На поиск необходимой информации уйдет куда меньше времени, пусть сейчас я не знаю даже ее имени.
— Более чем, — улыбнулся ей.
Выкинул беличью тушку в кусты. Пусть разлагается и удобряет почву.
В самом деле, поимка души необычайно бодрила и тело, и дух. Скорее всего, ночь сегодня ожидается бессонная. Тем лучше — мне пригодится больше часов в сутках на пополнение багажа знаний об этом, пока еще неизвестном мне, мире.
— Никогда прежде я не встречала белок, плюющихся огнем…
— Всё когда-нибудь бывает впервые.
Девушка скромно отвела взгляд. На щеках ее появились очаровательные ямочки, которые меня всегда так привлекали в женской внешности.
— При моем образе жизни… сам понимаешь, редко что случается для меня впервые. Каждый новый день — что день сурка.
Бросил быстрый взгляд на ее ноги, скрытые клетчатым пледом.
Если она не один год провела в инвалидной коляске, сложно было бы не согласиться с ее словами. Интересно, как так получилось? Но Марк, в отличие от меня, наверняка знал ответ на этот вопрос.
Тут она забавно сморщила носик.
— До меня дошли слухи, что в центре произошло непрогнозируемое Смещение. Никто ведь не пострадал… верно?
— Из наших, насколько я знаю, нет, — обнадежил ее, попутно вытирая испачканный кровью клинок о штанину.
— Я молилась за ваше благополучие.
Посмотрел на нее так выразительно, что сестра как-то даже стушевалась и прикусила без того искусанную губу.
— Молитвы… — процедил, убирая оба клинка за пояс. — Если они помогают тебе смириться с суровой реальностью, то пусть. Молись, пока молится.
Что ж, здесь я грязные дела закончил. Более ауры сильных душ я не чувствовал, к сожалению. Значит, остальных разбросало на куда более дальнее расстояние отсюда. Рано или поздно всё равно найду всех беглецов, а пока…
— Доброй ночи, — коротко поклонился девушке, прежде чем покинуть ее.
— Доброй ночи, Марк, — мило улыбнулась та.
И на сим наше «знакомство» было окончено. Дабы не вызывать лишних подозрений, вернулся в комнату так же, как и выбрался из нее — вскарабкавшись по раскидистому дереву, росшему под окном.
Однако поимкой души мои вечерние приключения на сегодня не завершились. Стоило взять свиток Эзраиля в руки и развернуть его на пару дюймов, как раздался глухой стук. После — дверь комнаты приоткрылась, а из-за нее выглянула голова молоденькой служанки. Определить род ее деятельности мне помог белый чепец на голове.
— Господин? — захлопала она глазками.
— Да?
— Прошу прощения за беспокойство… но Демьян Михайлович ожидает вас в малой гостиной.
— Стой, — остановил ее, потому что девушка уже проворно выскользнула из дверного проема. И как только ее личико снова показалось в нем, добавил: — Проводи меня.
Многим моя просьба показалась бы странной, но я не думал, что служанка начнет задавать мне неудобные вопросы. В конце концов, у аристократии свои причуды.
— Как… как скажете, господин, — распахнула она дверь, сложила руки на переднике и смиренно поклонилась.
Малая гостиная особняка располагалась здесь же, на втором этаже, между левым и правым крыльями. Обстановка здесь была камерная и уютная — ничего лишнего. Зажженный камин у дальней стены, напротив него — диван и пара кресел, обитых коричневой тканью с виду напоминающей бархат. Ряд книжных шкафов закрывал правую стену, а с левой протянулся ряд сервантов с дорогой посудой и различными диковинами.
В одном из кресел у камина сидел мужчина. С такого расстояния лицо его разглядеть было сложно.
— Садись, — безо всяких приветствий усталым с хрипотцой голосом скомандовал он.
Приказной тон. Авторитет этого мужчины в стенах особняка неоспорим. Глава рода? Наследник? Но догадки — всего лишь догадки, так что я медленно прошел к камину, ступая по большому расписному ковру, и уселся напротив незнакомца.
Вот теперь, в лучах огня, я хорошо мог изучить его. Маленькие глазки с сеткой глубоких морщин, волевой подбородок, густая и аккуратно стриженная борода. Волосы каштановые, но виски уже тронуты сединой. Одет мужчина был в тяжелый бордовый халат с золотым плетением. Видно, уже собирался отойти ко сну, но внезапно у него возник ко мне неотложный вопрос. Ненавижу неотложные вопросы.
— Насколько я помню, — неспешно начал Демьян Михайлович, переведя на меня алые глаза, — ты всегда был далек от боевых искусств. Или же я упустил момент, когда твое мировоззрение претерпело изменения?
Взгляд его переместился вниз, на мои клинки, и я внутренне напрягся.
Серьезно? Теперь все, кому не лень, будут выпытывать у меня всю подноготную о моем оружии? И всё потому, что почивший владелец этого тела был излишне миролюбивым парнем, боявшимся испачкать руки в крови. Замечательно.
— Должно быть, упустил.
— И с чем же это связано?
— Повзрослел, — уклончиво ответил я.
А что еще мне было делать? Если испытываешь сложности с адаптацией к окружающему тебя миру, адаптируй его под себя.
— Приятная новость, — не поменявшись в лице, отозвался мужчина. Взял стеклянный стакан со столика рядом. В содержимом желтоватого оттенка гремели кубики льда. Он отпил. — И всё же, выполнены они искусно. Даже невооруженным глазом заметно. С чьего трупа ты их снял?
— Искать их не будут.
— Это хорошо, — после небольшой паузы коротко кивнул Демьян Михайлович. — Лишние проблемы нам не нужны.
В гостиной повисла тишина. Лишь треск поленьев в камине разбавлял ее.
— Александр поведал мне о том, что произошло в центре, — наконец, снова заговорил мужчина. — Теперь я хотел бы услышать твою версию событий. Можно обойтись без мелких подробностей. — Он сделал еще один глоток.
— Вряд ли ты подчерпнешь что-нибудь новое из моего рассказа…
— И всё же, — настаивал тот. — Начни с того момента, как произошло Смещение.
Он смолк, предоставляя мне возможность. Возможность поведать о том, о чем мог знать Марк Делецкий собственной персоной, но не я. Ведь очнулся-то я уже будучи в эпицентре событий. Откуда мы ехали, что знаменовало начало Смещения и что за люди бросились на нашу защиту… об этом-то я понятия не имел!
— Я слушаю, — с той же ровной интонацией произнес мужчина, постукивая пальцами по подлокотнику кресла.
Главное — сохранять хладнокровие и самообладание. И не из таких передряг выпутывался. Взять хотя бы рабство в стенах храма Талии. Высеченная на моей спине печать, казалось бы, должна была сдерживать меня
