— Разумно, — хмыкнул Петров. — На «развлекалочку» идти бессмысленно, там еще ни одно заведение не работает. Бухло где будем брать?
— Эх, Леша, Леша, — укоризненно покачал головой Иванов, — сколько раз тебе говорить: энзэ непременно должен быть в тревожном чемодане.
— У меня мини-бар в каюте.
Коллеги смерили меня изумленными взглядами, и капитан жизнерадостно заржал:
— Вот это тебе повезло! Да и нам, если на то пошло, тоже. Может, у тебя там еще пара девчонок знакомых найдется?
— К сожалению, только одна, — вздохнул я. — И она уже занята.
— Когда успел? — поразился Петров.
— Собственно, еще не успел толком…
— Но виды имеешь, — понимающе хмыкнул Иванов. — Ладно, не претендуем. По сведениям из надежного источника, в научной части шестьдесят процентов состава — женщины. Что особенно радует, много молодых и незамужних.
— Вечером у меня, — подвел я итог беседе и попросил: — Мужики, проводите к прапору, Щерба который. Не хочу на потом дела откладывать.
— Не вопрос, пошли.
Окрестности Системы Росс-614, исследовательская база «Да Винчи»,
1–7 августа 2537 года
Вчерашняя вечеринка удалась на славу. Покончив с малоинтересными заботами вроде общения с прапорщиком-снабженцем, я вернулся в каюту, где и встретил заспанную Галю. Та перспективу вечерних посиделок встретила с энтузиазмом и обещала принять посильное участие. Как выяснилось, в ее понимании это немного отличалось от моей интерпретации: я всего лишь рассчитывал, что она посидит с нами часок-другой, однако девушка отнеслась к задаче серьезно и зазвала в гости троих коллег женского пола и уже знакомого мне Викентия. Галины подружки оказались особами во всех отношениях приятными, так что Иванов с Петровым остались довольны. Впрочем, мне в этот вечер ничего не обломилось, да я особо и не стремился к результату. Куда спешить, собственно? Две недели безделья впереди, все вечера свободные. Вот и займусь. А потому мы больше налегали на горячительные напитки и разнообразные закуски, добытые рачительными девчонками, так что к полуночи мой мини-бар практически опустел. Вопреки ожиданиям, обошлось без последствий, только Петровича всю ночь мучила жажда после схомяченного недельного запаса стружки кальмара.
А на следующий день начались будни. Мы с напарником целыми днями пропадали на первой палубе, отведенной под тренировочную базу, и посвящали практически все свободное время тренировкам. Коллеги частенько к нам присоединялись, особенно в тире и на татами, да и гимнастическим ковром не пренебрегали, уделяя немало внимания специфическим егерским дисциплинам типа фрирана. Еще были ежедневные теоретические занятия: мы тщательно штудировали собранные рейдером данные о Находке, особенно нас интересовали флора и фауна. Как ни крути, а именно Егерям предстояло первыми ступить на поверхность планеты. Автоматические зонды не в счет.
Галя Рыжик пропадала в лаборатории. Она быстро нашла общий язык с коллегами и просто влюбилась в нового научного руководителя — профессора Накамуру. Однажды даже зазвала его к нам в блок, благо идти было недалеко. Сухонький японец неопределенного возраста и на нас с Петровичем произвел благоприятное впечатление, что радовало — все-таки наш прямой работодатель, что бы там ни говорил майор Исаев. По его задачам мы в лучшем случае первый месяц будем работать, а как суета первых недель закончится, однозначно львиную долю времени придется ишачить на ученых. Собственно, по этой причине я и не стал форсировать развитие отношений с Галиной, а предпочел вечерами зависать в компании молодых биологов, в которой у меня вдруг обнаружился весьма неприятный конкурент. Произошло это на первых же совместных посиделках, на третьи сутки полета, когда ходовые испытания успешно завершились и комплекс вышел на разгонный курс — до точки перехода предстояло добираться почти неделю.
Этого парня я заметил сразу — высокий, широкоплечий, смазливый, но какой-то гниловатый, что ли… Не вписывался он в нашу компанию: на фоне смешливых девчонок и нескольких парней-ботаников смотрелся чужеродным элементом, как шикарный «роллс» на бесплатной стоянке у супермаркета. Наверное, этим самым «роллсом» он себя и считал, поскольку взирал на мир с постоянной брезгливой миной и общался с ребятами не то чтобы свысока, однако некое пренебрежение чувствовалось. Видно было, что пытается держаться с нами наравне, но то и дело проглядывала в нем этакая аристократическая высокомерность. Усиливала неприятное впечатление слегка оттопыренная нижняя губа — совсем чуть-чуть, едва заметно, однако эта деталь навсегда запечатлела на лице парня капризное выражение. Вместе с тем симпатичный блондинчик имел у дам успех, и не только благодаря внешности — мозгами Всевышний его тоже не обидел. В процессе общения я выявил еще одно несоответствие: острый ум скорее характеризовал его как талантливого управленца, а не как холодного аналитика или увлеченного теоретика. Таково было первое впечатление, и оно еще более усилилось из-за реакции Гали: та при виде незнакомца ощутимо вздрогнула, и я это прекрасно почувствовал, поскольку галантно вел ее под руку.
— Ты его знаешь? — шепнул я ей на ушко, но девушка лишь покачала головой, не желая вдаваться в подробности.
Парень же широко улыбнулся и направился прямиком к нам.
— Привет, Галь! — Он без всякого стеснения чмокнул ее в щеку и переключился на меня: — Королев, Евгений! С кем имею честь?
— Денисов, Олег, — в тон отозвался я. — Егерь-фелинолог, приписан к лаборатории Накамуры.
— Значит, коллеги! — расплылся в улыбке Королев, отчего я с трудом сдержал язвительную усмешку. — Кандидат биологических наук, старший научный сотрудник, заместитель профессора. Будем работать вместе.
— Рад, — буркнул я. — Галь, давай знакомь с остальными коллегами.
Я демонстративно увел девушку к столу, однако заместитель профессора Накамуры намек не понял и весь вечер пытался подбивать к Гале клинья. Я не препятствовал, хотя и видел ее неоднозначную реакцию, но — не на той стадии наши отношения, чтобы предъявлять на нее права. Она мне еще повода не дала по большому счету. Так что Галину я отпустил, и вечер мы провели фактически порознь: я в компании Викентия отдавал должное горячительным напиткам, а она сплетничала с подругами да с присоединившимся к ним Евгением. Петровичу этот тип, кстати, тоже не понравился, и он недвусмысленно дал понять, что готов поддержать любую каверзу, однако я запретил рыжему негодяю своевольничать. Он обиделся и устроился на коленях у Гали: дескать, сам дурака валяешь, так хоть я девушку в обиду не дам. Та про свою аллергию благополучно забыла, увлеченная разговором. Я между тем принялся наводить справки, благо отличный источник информации находился прямо под боком. Викентий и сам прекрасно видел мою заинтересованность, а потому отпираться не стал и выложил все, что знал.
