Юная темнокожая леди, храпевшая рядом с Нга на огромном матрасе, лежавшем прямо на полу, так и не проснулась, продолжая выводить носоглоткой мощное соло. Позавидовав столь крепкой нервной системе, я вернулся в комнату, сел на кровать и задумался.
Так, разложим ситуацию по полочкам. По словам Папы, жить мне осталось менее суток, ежели не хлебну кровушки двух бойцов, кусивших меня за конечность аки гадюки, одна за другой выползшие из черепа лошади, воспетой Пушкиным и Высоцким. Кровушку бойцы по доброй воле мне, понятно, не отдадут, так что придется их вырубать. А поскольку сопротивляться они будут серьезно, то, возможно, и мочить.
Я скосил глаза на клочок бумаги с записанными мной от руки адресами и схемой «как проехать». Есть у меня такой недостаток, для спецназовца недопустимый, — топографический кретинизм. Бороться с ним бесполезно, отцы-командиры в свое время помучились-помучились, да и бросили, постановив, что идеальных бойцов в природе не бывает, хрен с ним, пусть записывает, только потом не забывает уничтожать те конспекты. Так что лежала поверх заработанной пачки баксов схемка, повергавшая меня в определенное уныние.
Предполагаемые сказочные чудища жили в местах весьма прозаических — один в коттеджном городке, по рассказу Папы напоминающем обнесенную стеной крепость, а второй — в натуральном замке, отстроенном на холме рядом с убогой подмосковной деревенькой. Вот уж не думал, что эдакие олигархи развлекаются мордобитием и питьем крови честного народа. Хотя кто знает, случайно ли в русском языке богатеев-эксплуататоров частенько называли «кровопийцами»? Может, вот она связь — пока не начнешь хлебать литрами кровь рабочих и крестьян и в прямом, и в переносном смысле, не быть тебе владельцем заводов, газет, пароходов и не жевать ананасы и рябчиков в последний день Помпеи…
Так, не отвлекаемся, думаем дальше.
Верить людям на слово в наше время дело чреватое последствиями для верующего, особенно если тебе предлагают порезать либо замочить пару олигархов. Не исключено, что, пока я валялся в отключке, Папа вкачал в меня какое-нибудь неизвестное науке африканское снадобье, вызывающее буйную регенерацию, и теперь пытается использовать меня втёмную, грозя смертью скорой и неминучей.
В пользу этого предположения свидетельствуют также его настоятельные рекомендации не ездить к себе домой. А ну как приеду я в Химки, город моего детства и юности, несправедливо обсмеянный «Камеди-клабом», поднимусь на последний этаж родного дома без лифта и обнаружу, что не ждет меня там лихая засада сказочных зверюшек, а по-прежнему не нужен я на фиг никому в этом мире? Возможен такой вариант? Весьма и весьма.
Исходя из чего сей факт требует проверки обстоятельной. Так как сильно я подозреваю, что если всё сказанное Папой Джумбо чистая правда и мне действительно придется пускать в ход дарёные кинжалы, то после принудительной сдачи крови Грогги с Мангустом, а также их друзья-товарищи-родственники будут на сто процентов гореть страстным желанием как минимум кусить меня еще разок. И на этот раз желательно за горло. Так что, прежде чем наживать себе врагов, надо убедиться, что они действительно враги, а не спарринг-партнеры, с которыми на ринге порой мутузишь друг друга больно и яростно, а после вместе пьешь горькую в кабаке, хлопая друг друга по плечам и вспоминая «а как я тебе с ноги в ребра!», «а ты мне как локтем по морде!» и далее в том же духе.
Плюс — вышеупомянутый чемоданчик, собранный отмороженным старшим лейтенантом Краевым именно на такой вот случай. Потому как идти на такое дело без некоторых предметов из того чемоданчика есть предприятие абсолютно бесперспективное. А значит, по-любому придется выдвигаться в район родных пенат, где тот чемоданчик, собственно, и заныкан.
Как раз к окончанию моего совещания с самим собой (чего лишний раз с умным человеком не посоветоваться?) вернулся Нга с тремя пакетами и довольным лицом буддиста, достигшего просветления. Сдачи он, естественно, не принес (на что я, впрочем, и не особо рассчитывал), зато в пакетах было все заказанное плюс пол-литра водки, приобретенной по собственной инициативе.
— Надо ж за знакомство, — пояснил Нга, перехватив мой строгий взгляд.
Н-да, не поспоришь. Темнокожий юноша был явно в курсе традиций аборигенов. Мы быстро соорудили нехитрый обед — покупная кура-гриль, разогретая в духовке, колбаса, пара консервов, хлеб, лук, чеснок. Что еще надо россиянам для счастья? На запах разогреваемой куры пробудилась и подтянулась вторая половина Нга, при ближайшем рассмотрении оказавшаяся довольно симпатичной мулаткой лет шестнадцати от силы.
— Аня, — представилась половина Нга.
— Очень приятно, Андрей, — галантно назвал я одно из своих имен, которых у спецназовца обычно больше, чем положено простому смертному. — Ну что, за знакомство?
Второй тост, провозглашенный Нга за воссоединение пролетариев всех стран, я не поддержал — ехать поддатым домой не хотелось, мало ли, вдруг Папа Джумбо не обманул? И хотя верилось в это с трудом, но расслабляться все же не стоило. Поэтому, покончив с обедом, я откланялся, сославшись на неотложные дела, и выпросил у юной пары две старых поясных сумочки для мобильных телефонов, а также иголку с ниткой и ножницы. После чего удалился в свою комнату, при помощи портняжных принадлежностей слегка видоизменил дарёные сумки. Покончив с кройкой и шитьем, я оделся в свои мятые шмотки, которые кто-то запихал в мою спортивную сумку весьма небрежно, и покинул юную пару, настоятельно порекомендовав тинейджерам прибраться в квартире.
Выйдя из дома и обозрев окрестности, я понял, что судьба занесла меня в места далекие и непознанные. Мягкий ноябрьский снежок сыпался сверху на унылые коробки хрущёвок, деревья, кусты, скамейки, расставленные вокруг детской площадки, а также на большей частью непокрытые головы редких прохожих, суля последним очередную сезонную эпидемию гриппа и ОРЗ.
У прогуливающегося во дворе дедка я осведомился, куда это занесла меня нелегкая.
Дедок понюхал воздух и, вздохнув, ответил с плохо скрываемой завистью:
— Люберцы это, парень. Эх, я в молодости тоже так пил, что на следующий день не помнил, как и куда меня занесло. А счас уже здоровье не то.
И, предвосхищая мой следующий вопрос, ткнул пальцем в переулок:
— Там за углом маршрутка останавливается, до метро довезет. Деньги-то остались, чтоб до дома доехать?
— Остались, спасибо, отец, — сказал я и отправился в указанном направлении. Душевный у нас все-таки народ, понимающий и сочувствующий — если, конечно, ты не террорист и не сторонник сухого закона.
