Первые две ночи Гайка на всякий случай запирала его, и Артур относился к этому вполне нормально. На третью ночь он услышал ее шаги за дверью, но ожидаемого звука закрывающегося засова не последовало. Постояв немного, Гайка ушла. Все последующие ночи это повторялось — она приходила и, постояв за дверью, возвращалась к себе. В предпоследнюю же ночь она даже приоткрыла дверь, но захлопнула ее буквально сразу же. Артуру было сложно понять, зачем она это делает, так что он предположил, что хозяйка просто проверяет, все ли у него в порядке.
Днем они оба работали. Она возилась в мастерской с заказами, а он занимался мелким ремонтом. Гайка была толковым мастером, но на некоторые вещи ей просто не хватало времени. Так что у Артура появилось море работы. Левая рука, к его удивлению, уже почти восстановилась, и он мог пользоваться ей, не испытывая особой боли. В свободные минуты мужчина бродил по свалке в поисках хоть чего-то полезного для своего путешествия — но конечно же ничего не находил. Иногда он украдкой настраивал и оптимизировал древнее оборудование, которое имелось в мастерской. Гайка знала, что Артур с ним хорошо знаком, но он пока скрывал от нее, насколько хорошо. Время от времени украдкой наблюдал за тем, как работает Анна. Гайка была далеко не маленькой девочкой — некоторые подробности ее фигуры заставляли Артура испытывать определенное беспокойство. Она была чуть выше среднего роста и весьма крепко сложена, однако по сравнению с верзилой Артуром все равно смотрелась миниатюрной. Конечно, Артур понимал, что в ее красивом теле, скрытом под толстой тканью серого рабочего комбинезона, полно крепких, как сталь, мышц, но все равно то, с какой легкостью она управлялась с огромным гаечным ключом, поражало его.
По вечерам они отдыхали в большом зале, слушая древнюю музыку на собранном вручную проигрывателе и вкушая, иначе и не скажешь, разную домашнюю выпечку с грибным чаем. Удивительно, но даже этот гадкий напиток тут был в десяток раз лучше того, который он пил на станции. Гайка уже вела себя с Артуром более открыто, много шутила и улыбалась. Да и ему самому было приятно ее общество.
В последний вечер она пришла к столу после ванной, облаченная в махровый халат, с распущенными волосами, которые обычно были стянуты в тугую косу до пояса. Волосы ее были длинными, густыми и слегка волнистыми, цвета золотистого пшеничного поля, которое Артур видел лишь на картинках. Белоснежная улыбка и ярко-голубые глаза дополняли картину. Артур отметил про себя, как она все-таки красива. Однако в тот вечер разговор как-то не клеился. Мужчина видел, что девушка почему-то нервничает, и когда он спросил ее, в чем дело, та ответила, что все в порядке. Не придав этому особого значения, Артур решил сменить тему.
— Ты знаешь, я думаю, что мне нужно будет в ближайшее время уехать, — сказал он.
От этих слов лицо Гайки как-то помрачнело. В ее теплом до этого взгляде что-то изменилось, от женщины вдруг повеяло холодком.
— Вот так вот? — сказала она с укоризной в голосе. — Просто возьмешь и уедешь?
— Мне бы хотелось остаться, — продолжил он, — правда хотелось бы. Но у меня очень важное дело. Я не могу его оставить. Наверное, отправлюсь в путь уже завтра утром.
— Что же, ладно. — Гайка резко встала из-за стола и задела его при этом так, что зазвенели тарелки. — Тогда мне нужно кое-что доделать.
С этими словами она ушла, оставив Артура в недоумении.
В ту ночь он впервые не услышал ее шагов за дверью. Вместо этого слышался шум, доносившийся из рабочей комнаты мастерской.
Следующим утром Гайка ждала его в зале. Ни следа от вчерашней Анны, явившейся после ванной, не осталось. Волосы собраны, на комбинезоне, руках и даже на лице — машинное масло. Артур вновь отметил про себя, что даже в таком виде она невероятно красива.
— Доброе утро, — буркнула хозяйка.
— Доброе, — ответил Артур с улыбкой.
— Я тут приготовила тебе кое-что в дорогу. — Анна посмотрела на него покрасневшими, заспанными глазами. — Хочешь взглянуть? Или сразу уедешь?
— Сколько ты спала сегодня? — забеспокоился Артур.
— О, не волнуйся, потом отосплюсь, — успокоила она, — я к такому привыкла.
— Ну хорошо, — неуверенно сказал он, — тогда бы я хотел взглянуть, да.
Анна сделала шаг вперед и крепко взяла его за руку. Артур вздрогнул, для него это было довольно неожиданно. Гайка, которая уже тащила его за собой во внутренний двор, похоже, этого не заметила.
Из внутреннего двора можно было попасть в три здания — саму мастерскую, склад и конюшни, которые одновременно являлись и гаражом. Большие ворота соединяли гараж с основной частью свалки. Артуру не очень нравилось выходить сюда, как и вообще наружу. Если не считать немногочисленных грядок и кустов, тут обычно было пусто. Сейчас же в центре двора стоял большой стол, накрытый брезентом, под которым что-то лежало.
— Я подумала, что надо тебя как-то поблагодарить, ты мне очень хорошо помог за эти дни, так что… вот… — сказала Анна, сдергивая брезент.
Артур подошел поближе и внимательно осмотрел то, что лежало на столе. Он не сразу узнал свою броню. Объем работы, которую проделала над ней Гайка, был просто невероятным. Комбинезон оказался почти полностью перешит и усилен, в нем появились вставки из толстой ткани, защищающие от мелких повреждений, и из тонкой, сетчатой, позволяющие воздуху попадать внутрь. Для защиты от солнца и ветра был предусмотрен капюшон со встроенными защитными очками и клапаном, позволяющим закрыть нос и рот. Металлических пластин стало значительно больше, все они оказались покрашены в серо-зеленый цвет, а соединяли их теперь не кожаные, а синтетические ремешки. Даже застежки теперь стали другими — такие, что Артур без труда мог сам надевать и снимать комбинезон.
К своему искреннему удивлению, он обнаружил на левой нагрудной пластине брони хорошо знакомый ему символ — два концентрических круга. Внутри меньшего фоном была расположена римская цифра «два», а внутри большего — поверх первого круга — виднелось изображение стилизованной птицы феникс, расправившей крылья.
— Откуда ты знаешь этот символ? — поинтересовался Артур.
— Такой же был на броне у моего папы. Я подумала, что он уместен.
— Это здорово. Я не знаю, что еще сказать, — начал он.
— Да и не говори ничего, — перебила его Гайка, — лучше попробуй, как сидит.
— Конечно, будет здорово.
— Тогда я оставлю тебя тут, а сама пойду подогрею завтрак.
Через секунду Артур оказался наедине с броней и пустынным внутренним двором. Чувствовать открытое небо над головой ему было неприятно, но он сумел перебороть нарастающее беспокойство. Кажется, этот его страх перед открытым пространством проходил вместе с болью в руке.
