Впрочем, Дойл легко приспосабливался к новым условиям. Вопрос выживания Дойла был для него гораздо важнее, чем вопрос выживания человеческой расы в целом, поэтому он не видел ничего зазорного в том, чтобы лишний раз сходить в церковь или облегчить душу перед капелланом.
У Дойла было всего два простых жизненных принципа. «Если ты не позаботишься о Дойле, никто о нем не позаботится» и «Делай то, что лучше для Дойла». Пока он соблюдал сии нехитрые правила, с его жизнью все было нормально. Но стоило их нарушить, как у Дойла начинались неприятности.
Дойл вышел из орбитального шаттла и полной грудью вдохнул воздух столичной планеты человечества. Лондон – не самое приятное место, чтобы провести в нем три дня увольнительных, потому что в этом городе проживает слишком большое количество важных шишек, от которых Дойл предпочитал держаться подальше, но выбирать не приходилось. Челнок, отправляющийся на Багамы, стартует с МКК только через два дня, как раз тогда, когда увольнение Дойла подойдет к концу. А болтаться на борту «Шивы» все свое свободное время Дойлу не хотелось.
С тех пор, как при личном участии бомбардира была опровергнута теория о неуязвимости мобильных космических крепостей, Дойл чувствовал себя на борту «Шивы» не слишком уютно. Большая громадина просто разваливается с куда более громким треском, нежели обычный корабль, вот и вся разница.
«Зевс» во время массированной атаки таргов продержался всего несколько часов – бездна времени по меркам космического боя, но слишком мало с точки зрения отдельного человека. Строили же крепость несколько десятилетий.
В ближайшее время ВКС Империи должны были ввести в строй МКК «Гавриил», который мог бы заполнить образовавшуюся после гибели «Зевса» брешь. Конечно, на борту спешно построенной и сданной в эксплуатацию крепости должно было обнаружиться огромное количество недочетов, которые техперсоналу придется устранять по ходу дела. Может быть, и во время боя. Дойл искренне надеялся, что на «Гавриил» его не переведут.
Покинув пределы космопорта, Дойл поймал такси и дал водителю адрес рекомендованного сослуживцами борделя. Знакомых противоположного пола в Лондоне у Дойла не было, а физиологические потребности брали свое. Хотя после вынужденного секс-марафона на дне одного из океанов Великого Китая Дойлу первое время казалось, что он вообще никогда не будет нуждаться в плотских утехах.
Они просидели на борту спасательной капсулы полтора месяца, прежде чем Дойл отважился подняться на поверхность и подать сигнал бедствия. Через три дня они были подобраны имперским разведчиком, присланным Генштабом ВКС для визуальной оценки нанесенного планете ущерба.
Ущерб был катастрофическим, это Дойл успел понять даже за короткое время атмосферного полета спасательной капсулы с уничтоженного таргами «Зевса». Уровень моря на планете понизился на несколько сотен метров, леса выгорели полностью, атмосфера была непригодна для дыхания и останется таковой еще на много лет. На поверхности планеты не осталось ни одного живого человека. Список уцелевших был прискорбно короток, если учесть, что на планете проживало более двух миллиардов человек.
Это было самое крупное поражение ВКС Человеческой Империи, не только в этой войне, но и вообще в истории. И самое кровавое.
Во время поездки в такси Дойл смотрел по сторонам. Война совершенно не затронула древнего города. Впрочем, если бы это было не так, никакого города уже не было бы и в помине.
Таксист высадил Дойла по указанному адресу. Конан сразу определил, какое из зданий старой части города ему нужно, и нырнул в прохладное фойе.
Дойл считал, что если ты видел когда-нибудь один бордель, то ты видел их все, и на этот раз он не ошибся. Обстановка внутри оказалась достаточно знакомой. Интимный полумрак, комфортабельная мебель и полуголые девочки, разносящие напитки. Поговорив с бордель-маман, Дойл выбрал ту, которая должна была скрасить его первую ночь на Земле, и позволил отвести себя в отдельный номер.
К его величайшему удивлению, на огромном установленном в номере сексодроме уже лежал человек. Это был мужчина чуть моложе Дойла, одетый в гражданское. Но даже в его расслабленной позе наметанный глаз бомбардира сразу определил нечто, связанное с армией. Большинство военных не могут до конца расслабиться даже в борделе.
– Большое спасибо, Денниз, – сказал мужик, и провожатая Дойла мгновенно испарилась, не забыв плотно затворить дверь.
– Я такого не заказывал, – заметил Дойл.
– Вне всякого сомнения, – улыбнулся мужик на кровати. Впрочем, он энергично поднялся на ноги, подошел к Дойлу и протянул ему руку. – Меня зовут Винсент.
– Дойл, – машинально представился бомбардир, пожимая протянутую руку.
– О, я знаю, – отмахнулся Винсент. – Поверьте, мне пришлось изрядно поработать, чтобы обеспечить эту встречу. За мной следят, видите ли.
– Кто? – спросил Дойл, хотя это было ему совершенно неинтересно. Он уже понял, чего следует ожидать от этой встречи, подготовленной с большим трудом. Неприятностей.
– Враги, кто ж еще, – отмахнулся Винсент. – Скажите, вы готовы послужить Империи?
– Я и сейчас ей служу.
– Я имел в виду службу несколько другого рода.
– А кто конкретно за вами следит? – поинтересовался Дойл. – УИБ?
– Если бы, – сказал Винсент, доставая из кармана удостоверение полковника. – Я сам служу в УИБ, капитан Дойл.
– Тогда кто же за вами шпионит?
– Я же сказал, враги, – серьезно ответил Винсент. – Настоящие изменники. МДВ.
Дойл хмыкнул. Люди из Министерства духовного воспитания вряд ли бы одобрили эту встречу в борделе.
– Услуга, о которой пойдет речь, может оказаться смертельно опасной, – сказал Винсент. – Но я не могу поручить ее никому из своих людей. Мне требуется человек со стороны. Человек, никак не замешанный в наши дрязги. И эта услуга может оказаться очень важной для интересов Империи.
– Мне не очень-то хочется подставлять собственную шею, – сказал Доил. – Чего ради я должен это делать? И с каких пор УИБ не в состоянии само решить свою проблему и приглашает дилетантов со стороны?
– Это очень долгая история, – сказал Винсент. – И я могу рассказать вам только ее часть, дабы не подвергать опасности других людей.
– Попробуйте, – решил Дойл. Даже если он в итоге и откажется, у него все равно напрочь отпало желание весело провести вечер.
Двумя часами позже Винсент Коллоджерро вышел из борделя.
Уломать Дойла оказалось совсем не сложно, но наряду с удовлетворением оттого, что он не ошибся в выборе человека, Винсента мучила и тревога.
