«Вот и попались, — подумал Варнак, волчьими лапами обегая дом. — Кому нужны маски, если от вас вонь, как от ассенизаторской повозки?».
— Как они обосрались-то, ты видел? — весело обсуждали хозяева дома. — Аж присели все. Я думал, сейчас струйки потекут!
— А этот, который лупоглазый, — ты слышал? «Проклятье, проклятье»! Думал, испугаемся. Бабушкины сказки решил на ночь рассказать.
— Жалко, взяли мало. Сколько там?
— А ты сам посмотри. Чего, страшно, что ли? Проклятия испугался?
— Ничего я не испугался!
— Так возьми и пересчитай.
— Ну и возьму.
— Ну и возьми.
— Ну и возьму.
— Возьми, возьми. — Мужчина заржал: — Что, кишка тонка?
— Да вот тебе, пожалуйста, взял!
Вывей вскинул голову и долго, протяжно завыл. В домике послышался шум и грохот, зазвенело стекло.
— Ты чего, охренел?! Хорошо, пустая. Давай теперь, убирай!
— Едрит налево… Метелка где?
— Хрен его знает. Тряпкой на газету смахни.
— А свет у тебя во дворе есть?
— На хрена тебе свет? Мусорной кучи не найти? Или этого, «сумеречного зверя» боишься? Не ссы… Слава водяры принесет, взбодришься.
— Достал ты уже этим зверем! У тебя на дворе свалка хуже любого проклятия. Без света все ноги переломаешь.
— Не бухти. На улице фонарь болтается, все там видно, не заблудишься.
— В сортире хотя бы лампочка еще цела?
— К соседям сходи. Им как раз навоз привезли. Наложишь рядом — никто ничего и не заметит, — снова заржал мужчина.
— Да я только столбик помочить…
Шорох из дома показал, что там кто-то одевается. Вывей, неслышно раздвигая траву острой мордой, побежал к крыльцу, остановился на углу дома. Хлопнула дверь, мужик в длинном великоватом пальто спустился на двор и, как обещал, направился к воротам, за ними остановился возле столба. Волк, бесшумно переставляя лапы, подошел сзади. Он не торопился — у него не было желания убивать, и он не боялся упустить добычу из-за своей медлительности.
— Хорошо живет на свете Винни-Пух! — сделав свое дело, повеселел грабитель. — У него жена и дети, он лоп-пух!
Он повернулся, увидел перед собой светящиеся в темноте глаза зверя и осекся. Кисло пахнуло — ужас смертного пробил грязь и вместе с потом потек наружу. Вывей молча оскалился, метнулся вперед и жадно вцепился клыками в правую руку жертвы — не столько потому, что именно ею бандит трогал деньги, сколько помня о ноже. С порванной кистью враг останется безоружным. Грабитель заорал от боли и ужаса, шарахнулся назад, врезался головой в столб, потерял равновесие и рухнул на спину. Волк отпустил руку, рванул зубами икру, прыгнул вперед, перехватил жертву за плечо.
— Ерш, ты чего? — вылетел на крыльцо второй бандит. — Ты чего, правда ногу сломал?
Волк поднялся на спине воющего от ужаса мужика, повернулся к первому из проклятых, предупреждающе зарычал и помчался через двор. Разумеется, Вывей не успел — бандит прыгнул назад, захлопнув дверь, громыхнул засов. Что будет дальше, Варнак догадывался, и потому волк перемахнул крыльцо, проскочил дальше, свернул за угол и побежал через соседний участок: по рыхлым грядкам клубники, под высокой створкой калитки и дальше за кусты сирени, темнеющие как раз между осветительными столбами. Когда первый из проклятых выскочил с заряженным ружьем — мохнатая ипостась лешего была уже далеко.
— Ерш, ты цел?
— Какое цел?! — прошипел мужчина и перешел на непрерывный многоэтажный мат, означавший, что его чуть не сожрали и ему очень плохо.
— Держись, я сейчас… — Бандит спустился с крыльца. То и дело оглядываясь, он добрался до друга, закинул оружие на плечо, наклонился, помог подельнику встать, потянул к дому и вдруг застыл: — Вот, ё-о… Слава. Слава-а!
Главный грабитель предупреждающе замахал появившемуся в конце линии третьему проклятому, посланному за водкой. Тот смысла криков не понял и только весело помахал в ответ. В этот момент Вывей и вышел из-за сирени, загородив бандиту дорогу. Постоял, давая жертве осознать, что именно происходит, а потом ринулся в атаку.
Первый вскинул было ружье — и тут же опустил, едва не заскулив от бессилия. Его друг и зверюга находились на одной линии. Стоит нажать спусковой крючок — картечь снесет обоих.
Слава все понял, уронил пакет и ринулся бежать. Но куда там — смертному от волка! Через считанные секунды Вывей взметнулся в прыжке, легко клацнул клыками по загривку, а когда от толчка тяжелого тела проклятый повалился вперед, выставив руки, волк толкнулся дальше, вцепляясь именно в них. Крутанулся, злобно рыча, хватанул жертву клыками за ухо, за ногу. Поднял взгляд на набегающего врага с ружьем — и отпрянул в сторону, растворяясь в темноте среди душистой смородины.
— Слава, ты жив? — перевернул подельника первый.
— Кулич? Жека, водки дай, — хрипло попросил тот.
Первый метнулся к пакету, открыл «Столичную», хлебнул сам, передал другу. Тот сделал несколько больших глотков, перевел дыхание и попросил:
— Женя, скажи, что я сплю…
— Вставай, Слава! Давай домой скорее. Там разберемся. — Из его двора снова послышался душераздирающий вопль Ерша, и Кулич взмолился: — Слава, идем!
Тот поднялся, заспешил, то ли хромая, то ли приволакивая ногу и подкрепляя каждый шаг глотком из бутылки.
— Женя-я-я!!! — орал Ерш от дома. — Женя, он зде-е-есь!
Первый из проклятых забежал чуть вперед, выглянул через забор, держа наготове ружье.
— Почему ты не в доме?
— Не успел! Появилась эта тварь и стала меня жрать! Ты понимаешь — жрать! Живьем! Вцеплялась и жевала!
— Где она?
— Не знаю!
Вывей, сев за сараем, вскинул морду и протяжно, с наслаждением завыл. Бандиты вздрогнули, первый перехватил ружье двумя руками, но перед соблазном кинуться на звук устоял — помог Славе зайти во двор, затащил в дом Ерша, захлопнул дверь и запер ее на засов.
— Извините, ребята, — разорвав молчаливый общий круг, поднялся Еремей. — Мне нужно ненадолго выйти.
В семи линиях от ашрама в доме тихо заскулил Ерш:
— Господи, зачем мы это сделали? Зачем? Ведь решили же в своем садоводстве никого не трогать. Теперь мы прокляты. Теперь нас всех сожрет эта тварь.
— Не ссы, Рыбкин, — громко ответил Женя, обходя комнаты. — Это всего лишь собака. Обычная мохнатая скотина. Я эту дворнягу пристрелю и сделаю из шкуры новый коврик.
— Собаки такими не бывают, Кулич. Они не кидаются на людей и не жрут их раз за разом. Это проклятие, это все проклятие! Отдай им эти чертовы деньги, Жень. Прошу тебя, отдай. Мы все здесь сдохнем, Женя! Отдай. Отдай, пусть снимут это свое дерьмовое проклятие!
