— Жаль. — Не останавливаясь, хромой навел трость сначала на одного — вспыхнуло, а потом на второго — опять стало ярко.
Иван даже ослеп немного, но не оглох — услышал грохот. А как только пропали цветные пятна в зрачках, увидел обоих милиционеров на полу — мертвецы перегородили собой коридор.
Трость — вовсе не безобидная опора для инвалида. Внутри телескопической трубки, похоже, размещены баллон со сжатым воздухом и обойма небольших желейных шариков, которые из трубы выдувает в направлении цели. При попадании в твердую преграду — в бронежилет милиционера, например, — шарик размазывается, превращаясь в блин с внушительным радиусом. Герметичность желейной оболочки нарушается, начинка окисляется, происходит экзотермическая реакция. Тепла выделяется достаточно, чтобы не только прожечь кевларовые пластины насквозь, но и чтобы вынести дверь вместе с кирпичной кладкой.
А раз так, то… Кто, черт возьми, этот хромоножка в черном комбезе?!
В стремительный поток мыслей ворвался крик взъерошенного:
— Куда, суки, собрались?!
У этого стража порядка проблемы с инстинктом самосохранения. Заметив трупы коллег, кто бы, брызгая слюной, стал орать на убийцу? Точно не Жуков-младший.
— Куда, суки, собрались, я спрашиваю?!
— На прогулку. — Чтобы перезарядить «трость», нужно было посильнее сжать набалдашник. Щелчок — оружие встало на боевой взвод.
— Да вы у меня кровью ссать будете! — С дубинкой в руке взъерошенный выскочил из-за бронестекла.
Раздался хлопок. Грудь милиционера заляпало голубой слизью — будто кто высморкался, а через миг коридор озарила вспышка. Взъерошенный даже не понял, что случилось, его мозг еще жил, хотя легких и сердца не осталось. Пройдя пару шагов, он что-то даже просипел, а потом рухнул навзничь.
— Ты что делаешь?! — вскинулся Жуков-младший. — Нельзя! При исполнении… Люди же!
— Да ладно… На́ вот тебе.
В ладонь ему легло удостоверение личности элитного союзника — плоский прямоугольник размером с большой палец руки с выжженными на нем буковками «Иван Владленович Жуков».
— На память о прошлой жизни. И не стоит благодарности. — В руке у хромого возник тетрапак с апельсиновым соком, по прозрачной трубочке скользнула к губам желтая жидкость.
Сок?.. Иван мысленно примерил поверх коротких русых волос капюшон и прикрыл мелкие шрамики лица портретом Председателя. И животик имеется, и комбез из черной искусственной кожи. Как же сразу не догадался?! Тот самый ублюдок, что бросил ему вызов на крыше!
Иван расправил плечи, сжал кулаки.
— Узнал-таки? — Последние капли сока скользнули по трубке вверх. — Меня, кстати, Тарсус зовут. Но ты, малыш, можешь звать меня начальником. Да, так лучше всего.
На пробежке, когда столкнулись, этот Тарсус украл у Ивана чип. Очень ловко украл, умело. Но зачем кому-то чужое удостоверение личности? Оно настроено на конкретную биометрию, только хозяин может им пользоваться.
— Думаешь, зачем я взял? Надо ж было убедиться, что ты — тот, кто нужен.
Пустой пакет упал на пол.
Из динамиков у потолка раздался вой сирены. Голос, записанный много лет назад, потребовал: «Всем оставаться на своих местах! Запрещено покидать участок до особого распоряжения властей!»
Только сейчас Жуков-младший заметил, что «зрачки» видеокамер, натыканных тут и там, устремлены на него и Тарсуса. Да их же снимают!
Он шагнул к ближайшей камере и, задрав голову, четко произнес:
— Меня зовут Иван Владленович Жуков. Я и моя семья… мы — жертвы, на нас напали шпионы! Мы…
«Трость» с треском сложилась в небольшой цилиндр
— Жаль, заряды закончились. Эй, жертва, ты чего, не врубился? Папашу твоего арестовали как врага народа, и сам ты теперь — враг. А с врагами в Союзе не церемонятся.
После бойни в милицейском участке Ивану трудно будет доказать, что он ни при чем, просто стоял рядом с убийцей, разговаривал с ним, и вообще… Но видеокамеры-то засняли случившееся в подробностях, а значит, все в порядке, видно же, что Иван не виноват!
— Сюда скоро со всей Москвы менты сбегутся и нас живыми брать не будут. Ты как хочешь, малыш, а я пошел. У меня на вечер планы.
На экране телевизора «Русская рулетка» подходила к концу. Обе женщины были еще живы. Ругаясь, они по очереди вращали барабан и подносили ствол к виску. И все это быстро-быстро — осталось меньше двух минут до того, как им в комнату пустят смертельный газ.
Стоит ли надеяться на помощь милиции после того, как Ивана сдали шпионам? Нет. Возможно ли, что, прибыв сюда, слуги закона откроют огонь на поражение? Да. А если он погибнет, это никак не поможет отцу. И за мать он так не отомстит. А парень в черном, Тарсус, какой-никакой, а все же союзник — защитил ведь от шпионов. Правда, его мотивы неизвестны, но…
Убраться отсюда, дождаться реакции властей на случившееся? Вариант. В любом случае здесь оставаться бессмысленно и опасно.
Иван шагнул за Тарсусом, который как раз взял за руку то немногое, что осталось от взъерошенного милиционера, и потащил к выходу. Оставляя багровый след, по полу волочились ноги в ботинках с высокими берцами. Ивана затрясло. До сего момента он лишь отстраненно наблюдал за гибелью людей, очень ему неприятных, но сейчас прочувствовал то, что случилось, и ужаснулся легкости, с которой парень в черном отбирал жизни.
— С вещами на выход.
Ладонь мертвеца прижалась к замку на раздвижных дверях из бронестекла.
Сирена выла, динамики дребезжали, запрещая покидать участок. Но ведь сотрудникам можно, да?
Жуков-младший оскользнулся на крови. Еще немного — и растянулся бы. Простреленный бок обожгло болью. Взмахнув руками, он встал на одно колено.
И это спасло ему жизнь.
С визгом стирая покрышки об асфальт, напротив выхода из участка затормозил панцер. Очередь из автоматической пушки ворвалась в щель меж бронированных створок — Иван как раз завершил свой кульбит. Пули вжикнули над головой, ударили в стену позади, раздробив пластиковые панели. Не дожидаясь поправки прицела, он растянулся на полу и пополз прочь от выхода. Это направление показалось наиболее логичным. Но Тарсус считал иначе. Он без труда поднял Жукова-младшего, будто тот разом стал легче на все свои семьдесят с мелочью килограммов.
— Держись крепче. — Закинув Ивана себе за спину и не дожидаясь, пока он исполнит команду, Тарсус в два прыжка вернулся к выходу из участка.
Пальцы впились в искусственную кожу. Как-то Жуков-младший прокатил на себе Лали — его «подвеска» позволяла брать такой вес. И ничего удивительного по сути Тарсус не сделал. Вот только не было нынче на нем «подвески».
