— Черт… дважды сбоила программа…
Поддерживающий сестру Ингер первым пришел в себя. Он отстранил Инару и вымолвил с поразительным хладнокровием:
— Мне… мне знакомо лицо этого уродливого старика. Где я мог его видеть? И откуда он у тебя? Мутант с Нижнего уровня? Не похож на наку. Кто этот старик и что он делает у тебя, Элькан?
— Это Гоз из третьей секции работ, — вдруг сказал Скопендра, не видевший смысла врать при столь очевидном положении.
— Гоз? Я знаю Гоза. В свое время он воевал под моим началом и был десятником. А это… это же СТАРИК, — повторил Ингер, в третий раз употребив слово «старик».
Как показали последующие события, разворачивающиеся практически молниеносно, это слово оказалось ключевым.
Элькан, который, казалось, и не слышал этого во многом решающего для себя разговора, вдруг запыхтел и, сорвавшись с места, широченными мальчишескими прыжками преодолел разделяющее его и то, что теперь называли Гозом, расстояние. Он буквально вцепился сначала в тощую синеватую шею, а потом в лицо старика, повернул его голову сначала в одну, а потом в другую сторону, притянул к себе руку, с которой скалилась на него беззубыми деснами маленькая смешная и страшная голова. Ингер наблюдал за его действиями, что-то сдавленно бормоча себе под нос. Он был единственным, кто мог издавать хоть какие-то звуки: ибо Скопендра обрел свою обычную невозмутимость, а Инара утратила дар речи.
Элькан вдруг резко выпрямился. Страшно преображенный Гоз под его руками затихал, жизнь уходила из этого выжатого неизведанными силами природы существа. Ученый до скрипа сжал зубы. Он стал странно спокоен, как будто с появлением Гоза на него снизошло вдохновение.
…А может, так оно и есть на самом деле?
— Так, — наконец-то произнес Элькан, — это будет великий день в моей жизни. И всех тех, кто был тому свидетелем! Ты спрашивал, Ингер, отчего Большие транспортеры работают всего на три четверти мощности? Так вот, оставшаяся часть мощности мне нужна была для опыта. Для великого опыта! Ведь даже тебе известно, — (Ингер не обратил внимания на оскорбительное «даже», не до того!), — что Большие могут телепортировать из одной точки пространства в другую лишь НЕОДУШЕВЛЕННУЮ материю. Так вот… — Элькан запнулся, подбирая самые нужные для выражения своей великой мысли слова. Посланец Леннара воспользовался этой паузой.
Ингер, в котором привитая не так давно цивилизованная учтивость вдруг сменилась глухим недоверием, присущим темной, чуткой мужицкой крови, взглянул на своего ученого собеседника сузившимися глазами и выговорил негромко, надтреснутым гортанным голосом:
— Ты куда клонишь, почтенный?
Элькан вскинул к лицу руки:
— Позволь мне поставить этот последний опыт, я буду чрезвычайно благодарен. Теперь я точно уверен, что он удастся. Я понял! Я понял, где ошибался. Теперь все пройдет как надо. Более того, я САМ готов быть подопытным! Я готов поставить этот последний опыт на себе!
Мужицкое нутро окончательно победило в Ингере. Легко выломав стойку стабилизатора давления, он широко шагнул к Элькану и воскликнул:
— Так вот что! Так вот куда девались люди! Ты… ты ставишь на них опыты! В обход Леннара, в обход устава Академии! Клянусь задницей Илдыза и всеми его вонючими кишками, ты за это ответишь! Вивисектор, изувер…
Ученый все понял. Не видать ему этого последнего опыта, как неба благословенной Леобеи!
— Недавний темный ремесленник знает понятие «вивисекция»? — Элькан широко усмехнулся. Ему даже стало легче, что этот мужлан, нахватавшийся за годы пребывания в Академии поверхностных и совершенно чуждых его природе знаний, наконец-то проявился в своем истинном качестве. Каждому свое! Хоть счастливый сьор Леннар и полагает, что из благодарного человеческого материала умелый демиург может вылепить сколько угодно совершенную особь…
Лицо Ингера окаменело.
— Ничего у тебя не выйдет, — сказал он. — Ты уже предавал Леннара. Единожды предатель — предатель навсегда, как говорят в моей родной деревне, ведь на нее ты тут так презрительно намекал?
— Не надо ломать аппаратуру, — тихо сказал Элькан, глядя на массивную спиралевидную железку в его руке. — Ингер, попробуем поговорить по-иному. Да, я ставил опыты. Да, погибли люди. Но ведь они пришли добровольно! Кроме того, я же не преследую личных интересов. Я тружусь во славу науки, познания мира, наконец, я отстаиваю интересы общего дела. Мое изобретение позволит нам достигнуть решающего перевеса над силами Храма и…
— Кажется, я уже сказал тебе, почтенный Элькан, что Леннар намерен вести с ними переговоры, — медленно выговорил Ингер, и эта медленность оказалась в полном противоречии с той быстротой, с какой он бросился на ученого.
Ингер прибыл в шлюз не один, но, вне всякого сомнения, он был уверен в своем физическом превосходстве. Все-таки сам Леннар обучал его искусству единоборства… Если быть до конца откровенным, то Ингер не доверял Элькану с самого начала. Его появление в стане Обращенных, его былая принадлежность к жречеству Храма и зловещее, как всплеск вороньих крыл, имя — Караал, или даже — омм-Караал! Ингер не считал возможным плести интриги против Элькана, да и не был искушен в интригах этот высокий, широкоплечий парень с открытым взглядом и руками потомственного ремесленника. И вот теперь, когда Ингер окончательно уверился в преступлении Элькана (а для него опыт Элькана был несомненным и страшным преступлением!), он посчитал своим долгом лично обезвредить ученого и доставить его к Леннару наряду со всеми доказательствами преступного умысла. Собственно, у Ингера были все основания рассчитывать на собственные силы и выучку, которую он прошел в Академии для Обращенных. Да и Элькан не выглядел человеком, способным оказать Ингеру сколько-нибудь серьезное сопротивление: невысокий, с плотными покатыми плечами и тучной шеей, на которой сидит большая и массивная голова.
Итак, Ингер бросился на Элькана, и спиралевидная стойка в его руке рассекла воздух точно против широкого лба Элькана. Ученый отшатнулся со стремительностью, которую невозможно было предположить в этом плотном теле. Точно так же он ушел еще от двух ударов Ингера, а потом, ловко поднырнув под локоть разошедшегося гиганта, блоком сплетенных кистей ударил тому в печень. Ингер вздрогнул, не до конца поняв, как могло произойти подобное, и тут вал припозднившейся боли разорвал ему бок. Элькан протянул руку и одним коротким движением выхватил изуродованную стойку стабилизатора из влажных пальцев Ингера. Сделав это, он вернулся в исходную позицию и стал ждать, пока Ингер преодолеет жестокий приступ боли.
