Йоля перекинула ногу через перила и подобралась для прыжка. Карлик, выронив лампу, прошипел:
– Пожар! Горим, старый!
Кричать он не решался. Почему-то и Ляков пока что шума не поднимал, но это вот-вот могло произойти. Старик неловко шагнул в сторону, прижал подошвой растекающееся из лампы масло, огонек погас. Чак махнул кулаком, метя в лицо Лякову, но не дотянулся. Старик крепче сжал воротник жилета, за который держал Чака на весу, на шее карлика натянулись складки материи, он засипел… Ляков с тяжелой ношей, шатаясь, сделал несколько шагов, Йоля прыгнула. Подошва сандалии угодила хромому по темени, Йоля повисла на его плечах, а хромой, не выпуская Чака, стал заваливаться назад. Девушка соскользнула на пол, подхватила обмякшего старика, осторожно опустила. Перед ее носом с шорохом промелькнул клинок – Чак вытянул следующий нож и, ничего не видя вокруг, энергично махал оружием.
– Щ-щас… щ-ща-ас я тебя… – с трудом проталкивая воздух сквозь сдавленную глотку, выдохнул он. – Пор-режу…
– А в глаз? – спросила Йоля. – Угомонись, доставщик. А то в самом деле порежешь.
– Йолька? – Чак засопел, восстанавливая дыхание. – Ты здесь откуда?
– Заглянула тебя проведать. А то, думаю, обидят мало́го.
– Я сам кого хочешь обидеть могу!
– Молчи уж, я сверху все видела. Как ты-то сюда попал? Да еще в погреб?
– Да случайно вышло. Я к их старшему по-доброму: хочу, говорю, эти черные плиточки с твоей крыши купить, а он меня – в подвал. Заперли, конечно. А мне того и надо было, я нарочно так устроил, – Чак уже обрел прежнюю самоуверенность, – думал, ночью вылезу, возьму, что мне надо, да и ходу.
– На крыше двое часовых, а может, и больше, – сообщила Йоля. – Ничего не выйдет.
– Подумаешь, двое! Да мы с тобой их враз! Они ж небось дрыхнут!
– А если кто-то из них выстрелит? И потом, у меня свои дела. А что с этим дедом станем делать?
– С каким дедом? А, с этим… Точно, старый совсем. А схватил меня, как молодой! В подвал его снесем. Там уже один такой валяется, так что им нескучно будет.
Тут Ляков заворочался – уже приходил в себя. Чак сел над ним и приставил нож к горлу. Старик открыл глаза, ощутил лезвие на своей шее и заморгал, пытаясь рассмотреть склонившиеся над ним силуэты.
– Если жить хочешь, не шуми, – внушительно произнес Чак.
– И отвечай, – присоединилась Йоля. – Кто здесь главный? Как его звать? Леваном?
– Ага, – как можно тише прошептал старик. – Точно так. Леван и есть.
Он не понимал, кто на него напал, – толком не проснулся, а тут такие приключения. Но долгая жизнь научила Лякова ждать и не противиться, если сила не на его стороне. Он уцелел один из всей бригады в инкерманском рабстве, пережил не счесть сколько банд, в которых ему довелось разбойничать. Он собирался выйти живым и из этой переделки.
– Давно Леван здесь за главного?
– Третий день. Нет, уже считай четвертый.
– А выглядит как? – Йоля с трудом припомнила внешность Левана, которого и видела-то всего ничего. – Крепкий такой, плечи широченные, нос сломан и сросся криво, а челюсть вот такая здоровенная?
– Похоже, – осторожно согласился Ляков.
– Точно, – удовлетворенно кивнула Йоля. – Он мне и нужен. Пистолет у него есть, не видел? «Беретта»?
– Есть такой, верно. – Старик теперь глядел на Йолю. В темноте не видел как следует, но по голосу слышал, что перед ним девушка, и решил разжалобить ее. – Дочка, не убивай! Я старый, от меня вреда никакого! Я никому не скажу, что ты здесь была. И про этого, мелкого, не скажу. Вы идите себе тихонько, куда собирались, я шуметь не стану. А?
– Куда это мы пойдем тихонько? Мне моя «беретта» нужна.
– А мне – фотоэлементы с крыши, – добавил Чак.
– Так это они самые? – вспомнила Йоля. – Которые ты искал? Я заметила плиточки такие, с линиями, черненькие, гладкие. Это то самое, что ли?
– Вы ребятки, как хотите, – подал голос старик, – а ничего у вас не выйдет. Я ж к вам со всей душой, хочу как лучше. На крыше караул, а пистолет атаман под подушку кладет, когда спать ложится, так я слыхал.
– Можно и из-под подушки вынуть, – вслух подумала Йоля, – но это сложновато. А «гатлинг» ваш где?
– Это на втором этаже, комната оружейная.
– Заперта?
– Нет, зачем! У нас же все свои… были до сих пор.
Понятное дело, собственное оружие у всех оставалось под рукой, а в оружейной хранились небольшой запас патронов – в основном таких калибров, какими редко пользуются, – «гатлинг», немного взрывчатки да всякое старье, которое никому не было нужно.
– Ага, чужих вы сразу под замок сажаете, – напомнил карлик. – Йолька, зачем тебе «гатлинг»?
– Если «беретту» сразу взять не смогу, так хоть пулемет прихвачу, – солидно ответила девушка. – Что ж с пустыми руками уходить?
– Послушайте, я вам помогу, – снова заговорил Ляков, – только не убивайте. Что хотите, все сделаю! Только решайте скорее, потому что светать уже начинает.
Чак пустился в рассуждения – мол, старика, конечно, нельзя оставлять в живых, но он, Чак, нынче в добром настроении, и если пленник в самом деле готов помочь… то, конечно, можно пощадить. Стали обсуждать детали. К Левану за «береттой» Ляков соваться отказался и Йолю предостерег: гиблое дело. Насчет фотоэлементов с крыши – тоже. Он-то, Ляков, может подняться на крышу. Но как объяснить караульным, зачем ему плитку выламывать? Да еще спозаранку, до рассвета? Даже если он один, без чужих будет.
– Вот еще, один никуда не пойдешь, ни на крышу, ни еще куда, – рассудила Йоля. – Помолчи-ка, старый, мне подумать надо.
Кое-какой план она уже успела изобрести, не хватало малости, чтобы все сошлось.
– Чего там думать? – проворчал Чак. – Смываться отсюда надо и старого с собой прихватить.
– И что дальше, умник? Становища кочевых сейчас вокруг холмов, совсем рядом. Как проскочишь? И далеко ли уйдешь пешком? Ты вообще как сюда попал?
– Я везде пройду, – уклончиво ответил Чак. О «Каботажнике» он в присутствии пленника не хотел упоминать.
– Не пройдешь, с рассветом тебя точно людоеды поймают, – пригрозила Йоля, – и съедят, не посмотрят, что маленький. Далеко ты не убежишь, ноги коротки. Сделаем вот что. Сперва пойдем за «гатлингом». А ты, старый, учти…
– Только пикнешь – сразу ножом ткну, – закончил Чак. – Йолька, что за план у тебя? И мне все-таки фотоэлементы нужны.
– Получишь. Скоро кочевые всех здесь вырежут, тогда приходи и бери свои фотоэлементы, вся крыша твоя, а хочешь – и подвал твой, и все прочее. Небось крышу людоеды с собой не унесут.
– Что ты болтаешь, девка? – спросил Ляков. – Как это кочевые всех вырежут? У нас сила!
– Точно говорю: не сегодня завтра всех здесь прикончат, – уверенно сказала Йоля, – я с их вождем толковала, Улла-Халгу звать. Он уродов со всей пустыни собрал, один другого страшнее, так что сила у него, а не у вас. Людоеды за вас еще толком не брались.
