– Травы, что ли? – нахмурился Дед. – Прям как в Афгане, точно. Лучше водки принеси. «Военные» сто грамм я бойцам разрешу.
– Водки нет, а вот самогонка…
– Вези! – махнул ему генерал.
Не успел смолкнуть стук трактора, как на дороге послышался гул военного «Урала».
– Едут! – отрывисто сказал генерал и с необычайной для его возраста ловкостью запрыгнул в окоп.
Иван Андреевич и Эдик пошли к дороге.
– Нас только не зацепите! – Лейтенант погрозил собровцам кулаком.
– А вы не стойте как истуканы! Что там? – спросил генерал.
– Да, точно! – выглянул из-за домика Иван Андреевич. – Жовто-блакитный флаг на двери.
– Давайте в окоп! – скомандовал Дед. – Нечего карнавал разводить!
Эдик и старший сержант прыгнули в яму. «Урал» остановился возле шлагбаума, послышался хохот, английская речь.
– Бить на поражение, – шепнул генерал.
Американцы, шурша мягкими подошвами ребристых ботинок, попрыгали с борта грузовика. Игорь звякнул зажигалкой, подпалив фитиль одной из бутылок. Витя взвесил в руке вторую.
Американцы как раз успели дойти до середины дороги, когда первая бутылка, оставляя густой дымный след, раскололась на горячем асфальте полыхнувшим огненным озерцом. Клочья горящей ваты разлетелись фейерверком, и тут же трое вооруженных людей в пятнистой форме превратились в высокие огненные столбы. Оставшиеся трое рванули обратно к грузовику, и вторая бутылка, блеснув в лучах солнца, шарахнула гудящим пламенем за их спинами.
Недолет.
Из окопа полоснула автоматная очередь, но американцы уже соскочили с дороги, укрывшись в небольшом овражке, спускавшемся к озеру. Лязгнули затворы автоматических винтовок, грохнуло, по броникам на бруствере глухо защелкали пули.
– Гады… – выругался Витя. – Как их теперь вышибить?
Ни украинского морячка-водителя, ни офицера-переводчика в кабине видно не было. Залегли. Скорее всего, безоружные.
– Рыжик! – крикнул Иван Андреевич. – Попробуй обойти их с тыла! Нам не достать!
– Щас, погодите… Я их бутылкой попробую! – чиркнул зажигалкой Игорь.
Он чуть высунулся и метнул бутылку, но тут же отлетел спиной в стену окопа. Грохнула очередь из «М-16». Бутылка упала на землю и прокатилась почти до самого
озера.
– Черт… – простонал Игорь. – Плечо…
Эдик попробовал разорвать черную ткань собровской куртки, но это оказалось совсем не просто.
– Навылет пробило, – шепнул он. – Правее кости. Надо жгут наложить.
– На ремень! – протянул Иван Андреевич.
Витя бодро разорвал вынутый из приклада медпакет, достал из кармана перочинный нож и разрезал куртку на правом плече товарища.
– Царапина… – успокоил он всех. – Эдик, держи автомат!
Он передал лейтенанту оружие друга. Эдик ухватил «АКСУ» и дал по овражку короткую очередь. Почти не глядя.
– Патроны, мля, береги! – побледневшими губами прошептал Игорь.
Рыжик, скрытый от глаз американцев домиком поста, выскочил наружу и зашуршал кустами, обходя место боя со стороны города. По нему все же дали очередь, заметили колышущиеся ветки. Рыжик, громко матерясь, залег прямо в кустах.
Между противниками установился устойчивый паритет. Обе стороны, не привыкшие вести серьезные боевые действия, – предпочли занять оборонительные позиции.
– Здорово они нас прижали… – насупился генерал. – Если бы не окоп… Трендец бы. Я вам и инструкторов нанял, и тир интерактивный… Бестолочи.
– Не ругайся, генерал, после войны раздолбон устроишь, – остановил его Эдик. – Ребята бьются как могут.
Витя коротко пальнул из автомата. Ему так же коротко ответили из овражка.
Вдруг звучный хлопок двустволки разорвал короткую тишину, следом грохнула сокрушительная очередь из старинного дискового «Дегтярева». И тут же, словно сигнал подали, воздух заколотило от десятка разнокалиберных выстрелов. Сухо рокотнула очередь из фашистского «МП-40».
Через три минуты с американцами было покончено. Эдик высунул голову из окопа и остолбенел. Человек пятьдесят мужиков с ружьями, карабинами, немецкими автоматами, маузерами, наганами, «ППШ» и прочим антиквариатом приветливо махали милиционерам руками. Во главе внушительного сводного русско-татарского отряда стоял уже хорошо накуренный Миджит. Победители изымали у павших американцев оружие, придирчиво осматривали содержимое карманов и ранцев.
– Поприезжали тут… – хмуро бормотал здоровенный бородатый мужик с пулеметом Дегтярева. – Стреляют, мля…
Кто-то вытянул из грузовика морячка и украинского лейтенанта, пинками погнал к окопу.
– С этими что делать? – пожал плечами Дед.
– Расстрелять, мать их так перетак, – кровожадно предложил хмурый пулеметчик. – За измену Родине. Гады.
Ему, видно, очень понравилось использовать пулемет по прямому назначению.
– Остынь! – прикрикнул на него Миджит, выдувая дым из ствола своего «МП-40». – Тут генерал командует!
Бородач безразлично пожал плечами, закинул пулемет на плечо и вместе с гончарновскими ополченцами пошел занимать позиции вокруг окопа.
– Надо было шире копать, – усмехнулся Иван Андреевич. – Все бы поместились…
– Да кто же знал… – озадаченно оглядел толпу Эдик.
Генерал первым вылез из окопа и внимательно осмотрел поле боя. На асфальте медленно угасало густо-красное пламя, уже превратив трупы американцев в головешки. Остальные трое, вынутые из овражка селянами, неопрятными комьями лежали в траве.
– Так! Лейтенант! Отправьте Рыжика перекрыть дорогу с одной стороны, а Ивана Андреевича с другой. Всем говорите, что на дороге авария, пусть объезжают через пост в Терновке. Надо разгрести это безобразие.
Иван Андреевич зашел в домик, взял полосатый жезл и отправился по дороге в сторону города, на ходу поправляя фуражку. Залегшего в кустах сержанта пока видно не было.
– Эй, Рыжик! – позвал лейтенант. – Ты там не уснул?
Никакого ответа.
– Может, он по нужде присел? – хохотнул Миджит. – Сначала поел, потом испугался… Так бывает, да?
Но Эдику смешно не было – недоброе предчувствие ледяным холодком пробежало по спине.
– Рыжик!
Лейтенант прошел мимо дерева и уже почти бегом вломился в кусты, листья мягкими ладошками безобидно касались лица, но злые ветви царапали больно. Рыжик лежал в тени, целясь из автомата в сторону овражка – левая рука сжимала цевье автомата, правая уверенно держала палец на спуске.
Только голова бессильно склонилась к траве, и когда Эдик присел на корточки, стало видно, сколько из маленькой дырочки во лбу вытекло крови. Вся трава у лица стала темной, будто кто-то разлил ведерко машинного масла. Вот только мухи не садятся в машинное масло, а свежую кровь на жаре очень любят.
