Только помощи Индии было мало. Катастрофически мало. Все, кто сейчас в Селенграде, — камикадзе. Потому что если они и сумеют что-то сделать, сами они умирают однозначно. От психоэнергетического истощения.
Оля сама не поняла, в какой момент пришла эта мысль. Обнаружила ее в своей голове, уже когда та основательно прижилась. А в самом деле? Умереть-то она всегда успеет. Конечно, два дня назад, когда она пыталась остановить Илью, у нее ничего не вышло, но, может быть, она просто плохо хотела? А сейчас стоит постараться? Пусть она умрет, но если хоть кто-то благодаря ей спасется, она умрет не зря. В конце концов, она и так виновата перед всеми, что не полетела в Селенград.
— Только что нам сообщили из Пентагона. — Эта дикторша была строга и знала себе цену. Голос отрывистый, взгляд ледяной. — На базе “Чероки”, расположенной в зоне разлома, размещены восемнадцать межконтинентальных ракет с ядерными боеголовками. И сейчас я, как простая американка, обращаюсь с просьбой к русским корректировщикам: сделайте что-нибудь! — в строгом голосе прозвучала паника. — Если они взорвутся, Земля погибнет!
Оля молча и холодно смотрела в телевизор. Ей показалось, что в комнате очень темно, хотя на часах стрелки едва перевалили за полдень. Пугающе резко вспомнила кошмар, приснившийся ровно год назад.
Во сне мама отправила ее гулять с Артемом, самым младшим братиком. Причем по сну Артему было не восемь лет, а года три. Гуляли они почему-то в Японии, Оля помнила табличку, как на старых железнодорожных станциях, с надписью по-русски: “Япония”. Даже нет, не “Япония”, а “японцы”. И Артем убежал. Оля помчалась за ним, там была монорельсовая дорога, а за ней — нагромождение техники. И тут она увидела Артема. Он шел навстречу, отчаянно широко открывая рот и страшно крича. Его кожа была красной, голова бугрилась ожогами. И у него не было глаз. Оля билась в истерике, ее и в реальности охватывала смертная жуть, если у кого-то были повреждены глаза. Все дело в детских впечатлениях. Она уронила куклу, у той отвалилась верхняя часть черепа, и Оля увидела внутри шарики на пружинках вместо глаз… Ее это так припечатало, что с тех пор она просто заходилась в истерике, если в кино кто-то кому-то выкалывал глаз.
Во сне она кричала, звала на помощь, Артем был слеп, она не могла вернуть ему зрение, рыдала от его боли… А за спиной братика небо накалялось алым свечением ядерного взрыва.
Значит, там есть ракеты. Американцы сначала украсили весь мир дурацкими страшилками, а теперь взмолились. Будет вам помощь, зло подумала Оля, но уже такая, какую я захочу вам оказать. Ждите.
Она решительно плюхнулась за стол в гостиной. Поставила перед собой трехлитровую банку с водой и флакон фрискала. Это чтоб от обезвоживания и истощения не умереть.
Сначала закружилась голова — до тошноты, до обморочной слабости. Это хорошо, подумала Оля. Потом потемнело в глазах. Ей вдруг жутко захотелось спать, мышцы начали неметь, казалось, онемели даже ногти, зубы и волосы, прилипли мертвыми нашлепками. Она с трудом дышала, погружаясь в обморок как в пучину. “Я умираю”, — твердила себе она. Страх нарастал. Она не сопротивлялась холоду, крадущемуся к сердцу от мертвых ногтей. В панике сократилась диафрагма, но Оля сдержала отчаянный крик. Сил не было, она уронила голову на скрещенные руки…
…и увидела себя со стороны. Она стояла около себя, чувствовала свой страх, пыталась что-то сказать, но губы не слушались сознания, вышедшего погулять. Потом она оказалась перед дверью. Открыла ее и шагнула вперед.
Лестница.
— Привет!
Он ждал ее на ступеньках. Оля не смогла сразу решить, нравится он ей или нет.
— Я Игорь.
— Тот самый?
— Ну да. Ты меня боишься?
Оля отрицательно покачала головой. Игорь встал, протянул ей руку:
— Я давно тебя жду. Мы все по тебе соскучились. Пойдем, я провожу тебя.
На заколоченном досками лифте висела табличка с цифрой “2”. Второй этаж. Какой второй, подумала Оля, я ж не на втором этаже живу. Но на каком, вспомнить не смогла. И пошла за Игорем наверх.
По дороге сообразила, что ей надо на седьмой этаж. Ну точно, там ей куда-то надо зайти, что-то сделать. Игорь остановился на шестом, потянул в сторону квартиры. Оля вырвала руку.
— Ты чего? — удивился Игорь.
— Мне выше.
Он оказался точно перед ней, загородив дорогу:
— Зачем?
— Меня там ждут. Меня там ждет Илья.
Игорь засмеялся:
— Оля, ну сколько можно тешить себя пустыми мечтами? Ты ему не нужна. Ну и докажи ему, что тоже в нем не нуждаешься! Ты ведь можешь, правда? Ты же понимаешь, твои способности на порядок превосходят его. И зачем он тебе? Пройдет год, ты его обгонишь. А он будет тебя тормозить. Ты же знаешь, что он о тебе думает: пустоголовая дурочка, за которой нужен присмотр. Неужели тебя это не задевает?
— Задевает, — призналась Оля.
— Так почему бы тебе не распрощаться со своими иллюзиями? Ты же на самом деле взрослая и самостоятельная. Ты сама в состоянии пройти свой жизненный путь. А Илья… он как все мужчины, все равно не оценит твой подвиг. Если у тебя не получится, он скажет — я так и знал. Если получится — не поверит. Он же никогда тебе не верил, правда? Займись своей жизнью.
— Успею, — решила Оля. — Сначала то, что обещала.
— Да кому это нужно? Думаешь, он тебе спасибо скажет? Мужчины не любят сильных женщин. И особенно они не любят, когда женщина превзошла их на том поприще, которое они считают своим. А хочешь, скажу, что будет дальше? Он про тебя забудет. Вот и все, что ты получишь в награду за проявленную сейчас стойкость.
— Ошибаешься, — улыбаясь, сказала Оля. — Я свою награду получила уже. У меня есть воспоминания.
— Это же прошлое! Оно мертво!
— Прошлое никогда не бывает мертвым. Оно всегда рядом, и что бы ни случилось, никогда не оставит меня. Оно живет своей жизнью, оно может в любой момент воскреснуть. У других есть события, которые идут своим чередом, не вызывая эмоций. А у меня есть то, что сделало меня человеком. И даже если Илья меня в будущем бросит, я буду знать, что в прошлом мы навсегда вместе. Там нас уже никто не может разлучить. Мне есть куда оглядываться. А тебе оглядываться не на что, кроме собственного предательства, я ведь права?
Игорь смотрел зло и презрительно.
— Мне придется тебя убить.
И шагнул к ней.
Будто молнией пронеслось воспоминание — она поднимает руку, с ладони бьет голубой луч. Это было ее оружие. Она убивала. Она умеет это делать. Но отказалась, потому что не смогла ужиться со своей совестью.
К безымянному пальцу правой руки что-то прилипло. Оля с удивлением посмотрела на свою руку. Кольцо. Красивое кольцо белого золота с аквамарином.
