Вот оно. Он сделал шаг. Теперь оставалось лишь рассчитывать на дружеское участие. Только это и могло спасти Элиссу.
Хрупкая ладонь королевы тихонько легла на его склоненную голову.
— Я знаю, что такое любить мужчину всем сердцем, всей душой. В отличие от Лориса, я не боюсь твоего дара, не боюсь людей, которые им наделены. Мне ли бояться? Я обязана тебе жизнью. Я почувствовала прикосновение твоего волшебства… это было прекрасно.
Королева встала.
— Я сохраню твою тайну, Тор, и выступлю в защиту твоей возлюбленной. Однако твоя судьба — в руках Его величества.
Все еще коленопреклоненный, Тор коснулся губами ее тонких пальцев.
— Большего я ничего и не прошу. Вы милосердны, моя королева.
— Есть одно условие.
— Я сделаю все, что вы скажете, если это спасет Элиссу.
— Ты не должен использовать свой дар против Королевства. Я прикажу верному человеку убить Элиссу, если ты причинишь вред Лорису или народу Таллинора. Инквизитор не в счет, — мрачно добавила она. — С ним ты можешь делать все, что придет в голову
— Вы безжалостны, Ваше величество, — почтительно ответил Тор.
— Не забывай, что я королева. Я служу королю и своей стране. Никогда не забывай: я люблю Лориса, как ты любишь Элиссу. Я буду защищать его всеми силами — пусть даже они невелики. Ну как, мы договорились? Предупреждаю: ты не узнаешь, кому я отдам приказ. Тебе придется убить нас всех, чтобы ее спасти.
— Клянусь, — сказал Тор.
Для Найрии этого оказалось достаточно.
— А ребенок? — спросила она уже мягче.
— Он умер, Ваше величество.
Теперь ложь звучала, как правда. Он сам почти в это верил.
Найрия сжала его пальцы. Все это время Тор держал ее руку в своей.
— Может, оно и к лучшему, — проговорила королева и быстро вышла.
Время тянулось очень медленно. За стенами камеры жизнь шла своим чередом. Тор покинул столицу десять месяцев назад, но за это время тут ничего не изменилось. Смена караула, мышиная беготня пажей во дворе, пунцовые распаренные кухарки, которые ненадолго оставляют свои огромные печи, чтобы глотнуть воды у колодца… Один раз он видел Гота: исполненный важности, надменный, Инквизитор широким шагом пересекал двор. Потом искоса бросил взгляд в сторону башни и встретился глазами с пленником. Взгляд Тора стал ледяным; Инквизитор фыркнул и отвернулся.
И наконец в голове у Тора раздался голос, который он ожидал услышать с тех с пор, как вернулся во дворец. Достаточно было первого прикосновения незримой нити, чтобы молодой лекарь понял: Меркуд.
Старик не тратил время на сердечные приветствия и прочие околичности.
«Мне запрещено с тобой встречаться».
«Ну, разговаривать нам никто ие запретит».
Последовала пауза.
«Соррель осталась в лесу, — сказал Тор. — С тех пор, как там появились инквизиторы, я о ней ничего не знаю».
Стараясь говорить ровно и спокойно, он рассказал обо всем, что произошло за последнее время. Меркуд страдал, но именно этого Тор и добивался. Посмотрим, старик, будешь ли ты теперь увиливать. И сможешь ли сказать, что никогда не слышал о Соррели.
«Я ничего не понимаю, — печально произнес старик. -Я уже семь дней не могу с ней связаться».
Тор посчитал. Да, прошло как раз семь дней.
«Что сказала Найрия?»
Значит, Меркуд отнюдь не пребывает в неведении. Правда, ни во что не вмешивается — против обыкновения. Но…
«Она обещала замолвить за Элиссу слово перед королем. Ты конечно, знал еще до моего отъезда, что Элисса находится в Карембоше»
Это было утверждение, а не вопрос.
«Знал. И надеялся, что вы снова встретитесь», — по тону старого лекаря было невозможно понять, что он чувствует.
«Я знаю про Орлака, Меркуд, — отрезал Тор. — Я подружился с пятью из десяти Паладинов. А теперь расскажи мне про Триединство».
«Кто тебе рассказал?!»
О да! Кажется, старик не на шутку разволновался.
«Неважно. Время — наш враг. Начинай».
Меркуд оказался не готов к такому повороту. Его планы рушились. Соррель больше не откликается. Тор заключен под стражу. Из Паладинов только Темезиус и Фгатис удерживают Орлака. Еще немного — и он вырвется на свободу… а тайна Триединства все еще не разгадана. Ничего не остается, как рассказать Тору все, что ему известно.
Он начал с начала — с самого начала, с того, что произошло много сотен лет назад. Тор сидел молча, обхватив голову руками, и слушал. О младенце, проданном молодому человеку, Чувствующему, который недавно потерял новорожденного сына и тяжело переживал эту потерю.
В зал суда Тора вели шесть воинов из королевской стражи. Рядом шел Херек.
— Не вздумай только таращиться на Гота, — сквозь зубы процедил капитан. — Он и это сумеет обратить против тебя.
Инквизитора стражники очень не любили.
Двери тронного зала распахнулись. За время жизни во Дворце Тор не раз и не два заходил в это просторное помещение, но сейчас его внезапно охватил страх. Нет, так негоже. Ему предстоит предстать перед королем и многое ему объяснить. Расправив плечи, молодой лекарь вошел в зал. Пусть он просто храбрится. Пусть для воинов, которые ведут его, это очевидно. Он знал, что красноречие не изменит ему.
Однако, увидев бледные, мрачные лица, Тор впервые испугался за свою жизнь. Неужели Лисс хочет его смерти? На миг эта мысль захватила Тора. Нет, конечно, нет! Она связывает с ним большие надежды, грандиозные замыслы. Юноша огляделся. Он знал каждого, кто здесь находился, но люди то и дело отводили глаза, чтобы не встречаться с ним взглядом. Неважно. Он искал Элиссу.
Она сидела у окна, очень прямо. Ее лицо — немыслимо прекрасное, с одной стороны освещенное солнцем, с другой густо затененное, — было неподвижно и ничего не выражало. У Тора забилось сердце. Вот бы заключить ее в объятья, сказать ей, как он ее любит, как ему жаль, что все так случилось… Почти не задумываясь, он мысленно окликнул ее. Конечно, ответа не последовало. Архалит снова сиял у нее на лбу. Однако Элисса подняла глаза, и Тор понял: она что-то почувствовала. Такое выражение бывает у человека, которого легонько толкнули, чтобы привлечь внимание.
Да, в сонном взоре Элиссы что-то изменилось: она заметила Тора. Но не стоило обольщаться. Это не был прежний взгляд, полный любви — теперь в нем было лишь отчаяние. Конечно: она тоже чувствует, что в этом зале нет места надежде.
Кто-то тронул Тора за локоть: это Херек приглашал его встать перед троном. Король и королева еще не пришли, но собравшиеся понемногу смолкали. Тор заметил пурпурную ленту. Гот. А рядом с ним его прихвостень Рус, тоже редкостный мерзавец. Следующим, кого заметил Тор, был Меркуд: Облегчающий Страдания сидел в самом темном углу, глядя куда-то в сторону. Однако юноша почти тут же ощутил, как между ними протягивается ниточка мысленной связи.
